Я влюбился в зомби
Шрифт:
ШОН КЕННЕДИ
Я ВЛЮБИЛСЯ В ЗОМБИ
Перевод: julia514
Вычитка: denils
Оформление: Dafina
Часть I
Когда нашему старому миру пришел конец, это произошло не так, как ожидалось. Никакого удара метеорита, никакого стремительного подъема вод океана из-за
Наблюдая, как толпы людей покупают хирургические маски и разгуливают по улицам, будто начался съезд двойников Майкла Джексона, я повернулся к своему бой-френду Майку и сказал:
— Если эта штука так заразна, как о ней говорят, то этот тонкий кусок ткани не спасет.
— Какой же ты пессимист, — ответил он. — Сколько нас уже пугали этими вирусами? Ничего никогда не происходило.
Майк. Не хочу думать о нем, но все равно вспоминаю. Какая ирония, что именно он и заразился, хотя и считал это пустой угрозой.
Не знаю сколько выживших. Но их меньше, чем раньше. Их легко узнать на улице по загнанному выражению лица, означающему, что они готовы бежать. Сейчас нельзя оставаться на одном месте. Нужно постоянно двигаться.
Если хочешь выжить.
А я очень хочу жить.
Мне всегда казалось, что когда наступит апокалипсис — лучше сразу умереть, чем влачить жалкое существование и пытаться выжить в кошмарном мире без так необходимых мне удобств. Но апокалипсис случился, а я зубами и ногтями выцарапывал себе жизнь.
Буквально. Выживали только борцы.
Грипп казался мне не таким опасным, как говорили. Но люди начали умирать. Население охватила паника. Границы закрыли, чтобы не заразиться, другие страны отказались помогать. Тела хоронили без промедления, пытаясь сдержать распространение инфекции.
Но начали происходить странные вещи.
Некоторые заразившиеся и умершие возвращались к жизни через несколько дней. Но не такими, как прежде. Доктора предполагали, что во время их «смерти» от недостатка кислорода был поврежден мозг, что было причиной отсутствия речи, спотыкающейся походки и застывшего взгляда. Но вот чего они не могли объяснить, так это их силу, которая проявлялась спонтанно. Ожившие не контролировали себя и убивали подошедших слишком близко.
А так как любая вещь требовала названия, их назвали «зомби». Это только усилило панику, хотя они не были похожи на зомби из ужастиков. Они не пожирали мозг, а копались в мусорных баках и шарили по домам и магазинам. Поэтому не было безопасных мест, зомби проникали всюду, а если вы вставали на их пути, то шансы на выживание равнялись нулю.
К тому моменту, когда об этом стало широко известно, Майк уже умер. Он заболел, я — нет. Теперь, когда я знаю многое, остается только надеяться, что он действительно умер… а не стал зомби. Иначе, когда его кремировали, он был еще жив…
Как я уже говорил, не хочу об этом думать.
Теперь города опустели. Думаю, что я последний, оставшийся здесь; выжившие стараются уходить в провинцию, думая, что там безопаснее. Хотя зомби повсюду. Лучшее, что можно сделать, — это передвигаться.
Сейчас я прячусь в многоэтажном здании на окраине. Отсиживаюсь на верхнем этаже с украденным в спортивном магазине биноклем. Веду постоянное наблюдение, следя за тем, чтобы никто не проник в лобби, которое я, как смог, забаррикадировал. Я полагал, что у меня есть как минимум неделя. Я сплю по ночам: по непонятной причине зомби ночью передвигаются меньше. Возможно, в их протухших мозгах осталось толика человеческого, кто знает?
Понятия не имею, что стало с моей семьей. В последний раз, когда я разговаривал с матерью, она беспокоилась, что отец заболел, и тоже чувствовала себя не очень хорошо. Никто не мог связаться с моим братом. Он и его жена не отвечали ни на домашний, ни на мобильный телефоны. Тогда уже никто не желал выходить на улицу, чтобы кого-нибудь проведать. Эта потребность возникает позднее, когда становишься параноиком и думаешь, что ты единственный выживший.
Выйдя из дома через неделю после прекращения телевещания, я встретил своего первого зомби. У меня закончилась еда, и я был в отчаянии. Я бродил по дому, пытаясь найти хоть что-то отдаленно напоминающее оружие: все, что мне удалось обнаружить — старая бейсбольная бита Майка. На безрыбье…
Отодвинув загораживающую проход мебель и выйдя на улицу, я был поражен тем, как обычно все выглядело. Все также пели и летали над головой птицы, дома такие же, как прежде, машины все еще припаркованы на подъездных дорожках и вдоль улиц.
Но был этот запах. Его невозможно ни с чем перепутать. Вонь разлагающихся трупов.
Свернув за угол, я натолкнулся на первое тело. Я знал его. Пэт Дэвон, владелец СэвенИлевена[1] ниже по улице. Даже для того, чтобы понять причину смерти, я не мог на него смотреть. Запах был непереносим. В горле поднимался комок, но я подавил позыв. Еда была слишком ценной, чтобы тратить ее понапрасну.
Тут я услышал шаги.
Это был такой непривычный звук. Звук, который я так давно не слышал. Страх пробрал меня до костей именно из-за его непривычности.
Я медленно повернулся.
Он был в паре кварталов от меня, но на улице было так тихо, что звук легко доносился с такого расстояния. Он не был человеком. По крайней мере, в моем понимании этого слова. Это было понятно по раскачивающейся походке и по рукам, болтающимся, как плети.
Мой первый зомби. Во плоти.
Он тоскливо и протяжно застонал. Я тут же испугался за свой мозг. За свою жизнь я просмотрел столько фильмов про зомби, что не мог избавиться от стереотипов. В новостях постоянно говорили, что эти зомби ничем не похожи на киношных. Но я все равно думал, что они охотятся за моим мозгом.
Я медленно попятился. И, конечно же, запутался в собственных ногах.
Металлическая бейсбольная бита с гулким, отраженным от пустых домов, звуком упала на асфальт. Я с трудом поднялся.
Зомби прекратил стонать.
Вместо этого он уставился на меня.
В Дэйтлайн была статья о том, на что, по мнению ученых, реагируют зомби. Они в мгновенье ока превращались из шаркающих, неуклюжих мертвяков в неистовую атакующую машину, по сравнению с которой акулы отдыхали. Говорили, что это, возможно, токи в мозгу, которые начинают циркуляцию. Они побуждают к насилию, и им нужно каким-то образом избавиться от высвобождающейся энергии. Почему — неизвестно.