Я все еще князь. Книга XXI

Дрейк Сириус

Еще ему позвонили, и Александр Сергеевич долго угукал. Потом похихикал и выключил.

— Ну вот. Теперь у китайцев будет чуть больше проблем, — многозначительно сообщил он, убирая телефон в карман.

— Не поделитесь?

— Да чего там? Настенька Романова приехала из Австралии с подмогой, — довольно сказал Пушкин. — Сейчас большую часть атакующих войск отправляют в другую сторону, чтобы не дать ей пройтись по стране.

— Кстати, хотел все спросить, — я попытался более понятно сформулировать вопрос. —

Почему китайский император молчит? Сколько там был, ни разу его не видел.

— Этот вопрос не только тебя беспокоит, Миша. Вот заскочил бы в Императорский дворец, и все бы узнал.

— Была мысль, но быстро отпала. Все же китайский дворец, не османский. Туда одному не залететь. Пока что… — хмыкнул я.

— И то верно, — вздохнул он. — Да, кстати, а ты взял с собой ту шкатулку с гребнем, которую я подарил на свадьбу?

— Признаюсь, забыл, — пожал я плечами. — Все в суматохе… Там перед отъездом на мое поместье напали… В общем, неважно.

Пушкин немного расстроился. Вообще у него очень изменчивое настроение. Уж не понятно, так на него влияли сражения с Китаем или постоянное капанье на мозги от Арины Родионовны, но он менялся в лице по нескольку раз за десять минут

— Эх, жаль, я б с тобой бы прогулялся до места, — произнес он. — Хотя там может быть всякое.

Я и сам понимал, что сделал глупость. Эти предметы не так много места занимают в рюкзаке, и уж среди презервативов и гематогенки им бы отдельный уголок нашелся. Все же меня не покидали мысли о том, что если Марина Кузнецова жива, то, возможно, с ней случилось то же самое, что и с Захаром. И это вообще не хорошо. Все же я понимал ценность рода Кузнецовых, как в историческом плане, хоть и немного забытом, так и в формировании основы для нынешней политики.

Владимир Кузнецов оказал большое влияние не только на Петра, но и собрал команду, которая в нужный момент готова охранять и защищать жителей всего мира.

Мы вышли на задний двор, где располагались несколько казарм, оружейные и большое поле. Все, что надо для тренировочной площадки. Тут бегали солдаты, в стороне у стрельбища объясняли, как обращаться с огнестрелом. С другой стороны разъясняли зеленым новобранцам, как пользоваться холодным оружием.

— А это кто? Новенькие? — поинтересовался я у Пушкина.

— Ага. Все добровольцы. И это лишь малая часть, которую ты видишь, — объяснил Александр Сергеевич. — Как только сюда вторглись китайцы и уничтожили ближайший к границе город, многие жители Кореи решили взять в руки оружие и защищать родину. Сильно, смело, отважно. Правда, эти совсем зелень. Большинству нет и двадцати. Но мы их и не будем пихать в гущу. Там и так сейчас все отлично!

— Нахимов, я так понимаю, у восточного моря? — уточнил я. Мне еще к нему двигаться.

— Верно понимаешь.

Пока мы болтали, Пушкин прошел в

центр большой площадки, по дороге взял охапку копий и воткнул в землю.

— Готов?

— К чему?

— К уроку. Ты же хотел научиться масштабной защите?

— Я думал, вы объясните, как это все работает…

— Ах да, — хлопнул он себя по лбу и, сложив руки рупором, громко заорал на весь стадион: — А ну, все разошлись!

Судя по тому, как командиры моментально отвели солдат с поля и окрестностей, Пушкин не первый раз устраивал что-то подобное.

— Точно!

Правила оказались просты. По сути, это всего лишь игра без названия. Моя задача — оставить любой видимый след на его половине поля. А Пушкин попытается связать мне руки.

Мы разошлись по своим половинам.

— Атакуй всем, чем хочешь, — крикнул Пушкин. — Без ограничений!

— Давай откроем протокол? — появилась маленькая Лора в костюме чертенка и кольнула трезубцем мне в ухо.

— Никакого протокола! — взбунтовался я.

— Чего ты сказал? — крикнул Пушкин. — Повтори, я не расслышал. Протокол?

— Не! Я сказал, что местному садовнику понадобится валидол!

После чего атаковал простыми заклинаниями, изредка их комбинируя и нападая с разных сторон. Даже Болванчик мне помогал. В какой-то момент в дело захотел вмешаться и Посейдон.

Александр Сергеевич просто стоял на месте и ухмылялся. Все мои атаки разбивались о невидимую стену. Не было ярких вспышек, пассов или напряга со стороны Пушкина. Он даже сел на траву и стал чистить ногти. А я продолжал атаки.

— Не могу, — серьезно сказал Посейдон и разочарованно затек во фляжку.

— То есть как?

— Он закрылся защитным полем даже область под землей.

— Лора?

— А что Лора? Он прав. Все. Защита. Поле. И все такое.

И как он это делает?

— Да хрен его знает, — беспечно пожала плечами Лора. — Я сегодня ленивая

И как ни в чем не бывало, улеглась на траву.

Краем глаза заметил, что наша тренировка с Пушкиным привлекла немало внимания. На трибунах столпились солдаты и их командиры. Тут были и маги — такие же пестро одетые как и в Китае. Я бы даже сказал, что еще более безумно. Всем было любопытно, что же мы тут делаем. И Хана проснулась и спустилась к нам.

— Ладно, хватит, — поднял руки Пушкин. — А то вся энергия закончится.

Если честно, до этого еще было далеко, но все же я потратил немало сил на то, чтобы выполнить это упражнение.

Я осмотрелся. Зрители сидели, затаив дыхание. Особенно магическая часть. Все понимали, что увидели высший пилотаж, и надо запоминать все приемы и движения, чтобы потом повторять. Хотя это вряд ли.

— Запомнил? — спросил Пушкин, когда подошел ко мне.

— Эмм, нет. Я вообще не понимаю, как вы это делаете.