Я все равно тебя добьюсь
Шрифт:
– Да пошел ты!
Я направилась к выходу. Меня всю трясло от негодования. Рядом с этим человеком я испытывала целый спектр эмоций. Жаль, что всегда негативных.
Около дверей все же Игнатов догнал меня и насильно всучил мне свою папку со словами:
– И все же подумай! Это самое лучшее предложение из тех, которые я еще тебе сделаю. И у тебя пока что есть право выбора. И еще: об этом договоре знаем только мы с тобой.
Нужно было кинуть этот договор ему прямо в лицо, но я не успела. Он слинял, будто за ним гнались черти.
Очень хотелось
Меня бесил Игнатов. Может мне реально стоило его бояться, но в данный момент чувство страха притупилось, и я не могла думать ни чем, кроме его предложения.
Как он мог вообще до такого додуматься? Еще и право выбора предоставил. В голову лезли неприличные ругательства, которыми бы я с удовольствием окрестила Олега, но вроде бы я воспитанная девочка.
Очнулась уже в автобусе. Думала оставить папку там, но не решилась придать огласке наши с ним отношения. Мало ли кому в руки попадет этот договор. Так и пришлось тащить его домой. Слава богу, мне никто не встретился, и я удачно спрятала папку под подушкой до лучших времен.
Мама с папой были на кухне. В последнее время они не ходили на работу. Мама была на больничном, а папа взял отпуск. У обоих был удрученный вид. Они переживали за мою сестру, наверно, еще больше, чем я. И сегодня я упустила шанс помочь всей нашей семье. Я не смогла пожертвовать собой. Удивляюсь самоотдаче родителей.
Чувствовала себя предательницей по отношению к своей семье. Я вообще веду себя отвратительно. Сбегаю, не ночую дома, и сейчас без каких-либо оправданий выпила стакан воды и ушла из кухни.
Проходя мимо Викиной комнаты, я услышала шум. Вообще сестра должна находиться в центре на процедурах. Целый день она находится под присмотром врачей, а на ночь с ней остается мама. Иногда ее отпускают домой. Похоже, сегодня Вику отправили домой, а я даже не знала. Это могло означать перерыв в приеме лекарств, либо ухудшение ее состояния.
Я тихонько заглянула в комнату. Сестренка лежала на своей кровати в обнимку с одноухим зайцем и что-то бормотала ему в целое ухо. Меня затопила волна нежности.
Словно почувствовав мое присутствие, Вика подняла глаза. На ее бледном лице они казались такими огромными. Но, несмотря, на болезненный вид, моя девочка была рада меня видеть.
Я подошла к ней и примостилась на краешке кровати. Сестра отложила своего зайца в сторону и прилегла на мое плечо. Наши руки переплелись и мы стали единым целым. Именно сейчас, мне вспомнилось, как мы полтора года назад так же лежали на кровати и прижимались друг к другу. Тогда я верила, что все будет хорошо. И все стало хорошо. Ненадолго.
Ее тело снова было худым и истощенным. В этот раз она не спрашивала, будет ли она жить. А я боялась услышать этот вопрос, потому что не знала, что сказать в ответ.
Вика подняла голову и заглянула в мои глаза, проникая взглядом до самого сердца. Ее теплые тоненькие пальчики коснулись моего лица и провели линию по щеке.
– Ты такая красивая, - восхищенно прошептала сестра.
В горле стоял ком, и я лишь улыбнулась ей в ответ.
– Когда я вырасту, - продолжила она шептать, - я стану такой же красивой. И умной. И буду учиться в университете. Я буду врачом. Буду спасать детей. Таких ,как я. А ты, мама и папа будете гордиться мной.
Меня душили слезы. Я крепко прижала ее к себе, и, запечатлев поцелуй на ее лбу, встала.
– Ты уходишь? – спросила Вика. Она была удивлена сменой моего настроения, но была еще слишком маленькая, что бы понять, что своими словами она только что разорвала меня на куски.
Только что я поняла, что не может быть на свете ничего важнее, чем она, чем ее мечты и цели. И теперь если бы она задала мне свой вопрос, я бы с уверенностью ответила, да. Да, она обязательно будет жить. И красавицей будет. И врачом.
– Я ненадолго. Скоро вернусь, - голос от сдерживаемых слез совсем пропал.
Я вышла в коридор и услышала, что родители что-то бурно обсуждают. Я знала, что подслушивать некрасиво, но удержаться не смогла. Продвинувшись на несколько шагов ближе к кухне, я замерла.
– Андрей! Тебя посадят! Ты этого хочешь? Хочешь оставить нас одних!
– Я хочу спасти свою дочь, и ради нее готов на все! Сегодня ночью доеду до Михалыча и сделаю это. И будь, что будет.
Под моими ногами скрипнул пол, и, я, стараясь не шуметь, юркнула в свою комнату.
Я не знала, что собирался сделать папа, но это точно было противозаконным. Моя семья могла развалиться в одночасье, а я тут ношусь со своей гордостью.
Вариант с Игнатовым был оптимальным, и сейчас нужно было действовать. Пока есть такая возможность, нужно ей воспользоваться.
Достав, договор из-под подушки, я принялась его читать от корки до корки. Вникая в каждое слово, в каждую букву.
Чем дальше читала, тем больше убеждалась, что Игнатов тот еще гад.
Согласно пунктам договора Игнатов и я вступаем в отношения, как молодая пара со всеми вытекающими последствиями. Совместные прогулки, поездки, выходы в свет, объявление нас парой окружающим. Так же выполнение интимных услуг, не противоречащих желаниям партнера и включающих оральный и вагинальный секс, как обязательные услуги, без использования БДСМ, либо с согласия партнера.
Взамен мой будущий парень предоставляет мне денежную сумму в размере пятиста тысяч рублей единоразово. В течение трех лет оплачивает все мои покупки, не превышающие ста тысяч рублей в месяц, предоставляет мне денежные средства на карманные расходы в размерах по своему усмотрению. А также предоставляет мне статус и защиту, соответствующие его положению.
Все, как и говорил в кафе.
В случае разрыва договора с его стороны, ни одна из сторон не несет ни какой ответственности.
Если же я хочу разорвать, то в день разрыва должна вернуть ему полтора миллиона рублей. Такая же сумма светила мне в случае измены с моей стороны. О его изменах в договоре не было ни слова.