Я - Янис
Шрифт:
Опираясь на палку, Глория медленно подошла к подъезду. Господин Аль и бежал перед ней, и терся о ноги — все одновременно.
— Пропусти меня, кот-обормот, — пробормотала Глория.
Я заварила нам чаю. Глория почти ничего не говорила. Она изменилась, я почти сразу это почувствовала. Когда я спросила, болит ли у нее нога, она бросила на меня долгий взгляд, но ничего не ответила.
— Хочешь еще чаю?
Она покачала головой, а потом сказала, чтобы я шла домой.
— Не надо было никуда ходить в тот день, — бормотала Глория, с трудом добравшись до спальни. Она села на кровать, которую я застелила красиво, как только смогла.
— Это ты настояла на том, чтобы мы пошли в цирк, так? Ты уговорила меня, хоть мне и было нехорошо…
Комната будто поплыла. Пол исчез под ногами — Глория обвиняла меня в том, что произошло!
— Почему ты так хотела, чтобы мы пошли в этот цирк — как там его — «Цирк Варьете»…
Она произнесла эти слова презрительным тоном, фыркнув. Я ничего не понимала.
— Это же ты…
— Вовсе нет! — перебила она меня. — Я прекрасно помню, что лежала в постели, больная, а ты не сдавалась. Ты же упрямая. Чего ты вообще от меня хочешь?
Я сглотнула комок, глядя на нее.
— Если ты хотела что-нибудь украсть — я не могу тебе помешать, пожалуйста!
Она взмахнула рукой, словно ее квартира была полна драгоценностей.
Я так расстроилась, что не могла даже заплакать. Все это не укладывалось в голове.
— Ты думаешь, что я позвала тебя в цирк, чтобы Адидас украл твою сумку? Ты так думаешь, да?
— Не кричи не меня! Я старый больной человек.
— Ничего подобного, — сказала я. — Ты так себя чувствуешь только потому, что думаешь — все люди ужасные! И что я тоже ужасная!
— А что, не так? Ты не ужасная?Не как все?
— Нет, — сказала я. — Я не ужасная, и другие тоже.
— И твой брат не заодно с теми бандитами, которые меня избили?
— Зак никого не бьет!
— Он из той компании, так?
— Но я-то не Зак! Я — Янис, пойми ты это! И я никогда не была заодно с этими идиотами!
— Режут чужие веревки, отнимают сумки… — бормотала Глория, вставая с кровати. Она подошла к окну — спина вдруг выпрямилась, ненужная палка осталась у стены. На подоконнике лежали три лимонных карамельки. Она положила одну в рот, а потом еще одну. И не предложила мне третью.
— Нельзя играть с чувствами людей, — сказала Глория, повернувшись ко мне.
— Нельзя просто так обвинять людей, — возразила я.
— Люди чувствительные, не забывай об этом, Янис!
— Вот именно. Не забывай об этом, Глория! Ты обвиняешь меня… непонятно в чем…
Я опустилась на ее кровать и не смогла закончить это ужасное предложение. Глория погладила меня по щеке. По ее лицу катились слезы.
— В больнице я все время размышляла. Ты сразу мне понравилась… хотя нет. Ты понравилась мне, когда высморкалась, и когда мы прокатились по тоннелю любви, вот когда. Помнишь? Тогда, в Грёна Лунд?
Я кивнула — конечно, я помнила, как она заплатила за меня, когда Зак и Адидас украли мои деньги.
— И я лежала в палате и думала, думала. Мне стало страшно — так страшно мне не было с самого детства. Пойми, что ты очень много значила для меня… И вдруг все то оказалось притворством? Вдруг ты всего-навсего наглая девчонка, которая решила меня одурачить? Победитьменя? Уничтожитьменя?
— Не понимаю, как ты могла такое подумать…
— Мне было страшно.
— Тебе и сейчас страшно?
Она покачала головой.
— Я ведь могла бы оставить господина Аля умирать от голода, пока ты была в больнице.
— Бы пускали его ловить крыс за помойкой?
— Это гадко.
— Ему так не кажется.
— Тогда отведи его туда! Бери своего кота и отправляйся к крысам!
Уже в прихожей я услышала какой-то клекочущий звук у себя за спиной.
Обернувшись, я увидела, что она смеется так, что плечи подскакивают едва ли не выше ее длинных ушей. Она смеялась так долго, что мне стало казаться, будто она сошла с ума. Может, ее надо отвезти обратно в больницу?
— Иди сюда, Янис, сядь рядом…
Я немного подумала, но потом все же села.
— Бери своего кота и отправляйся к крысам! — выдавила она из себя вперемешку со смехом и кашлем.
Если она пыталась изобразить меня, то получилось не очень-то похоже.
— Смейся сколько угодно, — сказала я. — Я сделала, что смогла.
— Спасибо, Янис. За то, что ты позаботилась о капризном коте и сварливой старухе.
Она протянула мне руку. И кивнула.
— Надо доверять людям, — сказала я.
— По крайней мере, тебе, — ответила она. — Тебе я доверяю, Янис.
Линус был дома. Он и открыл дверь, когда я позвонила.
— Жалко твоего брата… — он осторожно посмотрел на меня.
— Сам виноват, он идиот, — сказала я.
— Его на допрос вызвали, да?
— И твою сестру тоже?
Он кивнул.
— Может, вылезем на крышу? — предложила я.
Бинокль висел на крючке в прихожей — не знаю, зачем он взял его с собой. В это время суток не очень-то много звезд.