Шрифт:
Annotation
«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.
booktracker.org
Михаил СВЕТЛОВ
Михаил СВЕТЛОВ
Я ЗА УЛЫБКУ!
ЗАМЕТКИ О МОЕЙ ЖИЗНИ
ЖИВЫЕ ГЕРОИ
СУЛИКО
УТРОМ
ЛЮБОВЬ
БЕССМЕРТИЕ
ИСКУССТВО
БАСНЯ
ЗДРАВИЦА
ОТЦЫ И ДЕТИ
* * *
ЯМЩИК
* * *
* * *
ГОСТЬ
БОЛЬШАЯ
ПИСЬМО
ПРИЗРАК
СТАРАЯ РУСЬ
* * *
ВСТУПЛЕНИЕ К ПОВЕСТИ
НЭПМАН
ПОХОРОНЫ РУСАЛКИ
ПРИЯТЕЛИ
КЛОПЫ
ПОТОП
ПЕРЕВОДЫ
ИЗ А. МКРТЧЬЯНЦА
ИЗ Н. РАФИБЕЙЛИ
Из книги «Музей друзей»
ПОЧТАЛЬОНША
ЗАКЛЮЧЕНИЕ К КНИГЕ
Более подробно о серии
INFO
Михаил СВЕТЛОВ
ЗА УЛЫБКУ!
*
РИСУНКИ Ю. ЧЕРЕПАНОВА
М., Издательство «Правда», 1962
Михаил СВЕТЛОВ
Родился в 1903 году. Стал печататься с 1917 года. Участник двух войн — гражданской и Отечественной.
Веселый талант Михаила Светлова радует нас. Он излучает свет, силу и доброту.
Кто не пел знаменитой «Каховки», кто не знает знаменитой «Гренады»! Пьесы Светлова звучали и звучат со сцен театров нашей Родины.
Очень хочется, чтобы каждый начинающий литератор запомнил афоризм Михаила Светлова:
— Чтобы стать поэтом, как минимум, — нужен талант и состояние всегдашней работоспособности. Плохой человек не может стать поэтом.
Как это правильно и весомо!
Сергей СМИРНОВ
Я ЗА УЛЫБКУ!
В деле воспитания я абсолютный невежда.
Было бы нелепо, если бы я стал преподносить некоторые доктрины в незнакомой мне области. Я могу просто поделиться с читателем некоторым своим жизненным опытом и рассказать о своих впечатлениях, а не о знаниях.
Так вот, я глубоко убежден, что первый и главный помощник воспитателя — юмор. Недостатки первым делом надо не осуждать, а высмеивать. Я не Песталоцци, не Ушинский и не Макаренко, моя специальность совсем другая, но я убежден, что в ребенке надо вызывать не страх наказания, а надо заставить его улыбнуться. Свойство всех детей — нарушать установленное. А если это нарушение показать в смешном и нелепом виде? Если показать ребенку, что он в своем нарушении не столько грешен, сколько смешон?
Приведу два примера из практики воспитания собственного сына. Однажды я вернулся домой и застал своих родных в полной панике. Судорожные звонки в «неотложку»: Шурик выпил чернила.
— Ты действительно выпил чернила? — спросил я.
Шурик торжествующе показал мне свой фиолетовый язык.
— Глупо, — сказал я, — если пьешь чернила, надо закусывать промокашкой.
С тех пор прошло много лет — и Шурик ни разу не пил чернила.
В другой раз я за какую-то провинность ударил сына газетой. Естественно, боль была весьма незначительной, но Шурик страшно обиделся:
— Ты меня ударил «Учительской газетой», а ведь рядом лежали «Известия»…
Тут-то я и понял, что он больше не нуждается в моем воспитании.
Когда я говорю о воспитании юмором, я вовсе не имею в виду острословие или анекдотики; я говорю о юморе с подтекстом, об удивительно радостном и добром отношении к жизни. Сколько мы прочли книг великих писателей, написанных в этой манере, и как они нам помогли! По крайней мере я на них воспитывался, и, кажется, неплохой человек получился.
1961.
ЗАМЕТКИ О МОЕЙ ЖИЗНИ
Моя культурная жизнь началась с того дня, когда отец приволок в дом огромный мешок с разрозненными томами сочинений наших классиков. Все это добро вместе с мешком стоило рубль шестьдесят копеек.
Отец вовсе не собирался создавать публичную библиотеку. Дело в том, что моя мать славилась на весь Екатеринослав искусством жарить семечки. Книги предназначались на кульки. Я добился, что книги пойдут на кульки только после того, как я их прочту. Тогда я узнал, что Пушкин и Лермонтов погибли на дуэли. И еще меня поразило слово «секундант», я был убежден, что это часовщик, в совершенстве владеющий секундными стрелками…
Тотчас же по прочтении всех книг я засел за собственный роман. Он был написан в два часа и занимал две с половиной страницы, хотя я старался писать крупными буквами. И сейчас помню название этого романа: «Ольга Мифузорина». Героиня недолго мучилась: она умерла на третьей странице.
Я читал свой роман вслух, и сестра смотрела на меня с восхищением: приятно, когда в родной семье обнаруживается гений…
В 1919 году я впервые в жизни вступил в должность: меня назначили заведующим отделом печати Екатеринославского губкома КОМУ. Мы решили издавать первый на Украине комсомольский журнал «Юный пролетарий». Но журнал, как известно, должен печататься на бумаге. С трудом мы раздобыли конвертную. На ней шрифт был еле различим. Несколько номеров хоть и со скрипом, но все же вышли в свет.
В то время ко мне, шестнадцатилетнему редактору, пришли со своими стихами два паренька с Александровской улицы: Михаил Голодный и Александр Ясный. В нашей комсомольской организации я был единственным поэтом, теперь нас стало трое.
«Я считаю, что мы пишем не хуже, чем наши столичные поэты. Надо ехать в Харьков», — как-то сказал Михаил Голодный. Сказал— и уехал и вскоре стал одним из самых популярных поэтов на Украине.
Переехал в Харьков и я. Здесь в двадцать втором году была издана первая книга моих стихов «Рельсы». Очень смешное и трогательное впечатление она сейчас производит. Никто из нас тогда не имел ясного представления о задачах своей профессии. И поэтому мы писали черт знает как. Нам казалось, что чем замысловатей стихи, тем они художественней. Да и культура наша была слабовата.