Я - жена злодея?! Требую развод!

Франкон Аманда

Да уж, представляю. Надо бы, кстати, посетить местный цех с печатными станками или как это у них тут называется? Прицениться и понять, что мне понадобится, если захочу издавать брошюрку.

— Имя не такое уж и мужское, но ты не хотела бы публиковаться под настоящим? — аккуратно спросила я, в тайне надеясь на положительный ответ.

— Конечно хотела бы! Мне никогда не нравилось прятаться, но сама понимаешь, если бы на рукописи стояло имя виконтессы, никто не стал бы даже ее читать! — вздохнула Эмма.

— А если бы, допустим, тебе предложили печатать свои романы или рассказы по главам

в еженедельнике? — продолжила расспросы я.

Подруга подняла на меня удивленный взгляд.

— Разве такое возможно? Что за газета возьмется печатать то, что написали женщины?

— Газета, созданная женщинами, — подмигнула я.

Эмма уставилась на меня огромными глазами, в которых читались одновременно удивление, радость и легкий испуг.

— Хочешь сказать, что ты…

— Я пока только думаю об этом, — видя, что подруга не находит подходящий слов, перехватила у нее инициативу. — Как считаешь, согласились бы другие — не такие смелые как ты — дамы опубликовать свои работы в таком маленьком издании? Мне кажется, это будет милое дамское развлечение. Можно было бы писать туда стихи, объемные рецензии на романы, и даже — кто знает — интервью с художниками и архитекторами… — привычно замечталась я, мысленно уносясь в круговорот событий, встреч, бесед и текстов, которого мне так не хватало.

— Это звучит захватывающе, но ты ведь сама не сможешь все это организовать, — тихо возразила Эмма и ее взгляд медленно погас.

— Это еще почему? — удивилась и одновременно насторожилась я. — Я замужем, но у меня есть право владеть мелкой собственностью, к каковой можно отнести станки. Мне не понадобится много — еженедельник можно печатать только для дам, маленькими тиражами, нанять слугу с повозкой, который будет по выходным ездить в город и развозить почту. Разумеется, придется брать за эти брошюры небольшую плату — ради приличия…

— Я имела в виду не техническую сторону проблемы, — поспешила уточнить Эмма, очевидно поняв, что я могу рассуждать еще очень долго. — Я хотела сказать… позволит ли тебе граф? Ну и… мы ведь просто женщины…

— Слышу это от женщины, которая написала роман и намеревается его издать, — усмехнулась я в ответ.

— Но это не совсем то же самое. Понимаешь, ты ведь ввязываешься в целое производство. Остальные могут отреагировать на это неоднозначно, — продолжала возражать Эмма, но на этот раз с улыбкой. По вновь просветлевшему лицу я видела, что идея ей нравится, и что ей есть, что показать миру или хотя бы светским дамам.

— Всего лишь несколько станков — для развлечения, — снова мягко поправила я и заговорщицки улыбнулась. — Что ни сделай, почтенные матроны все равно осудят, но не прозябать же из-за этого в скуке и унынии?

Поняв, наконец, что я имею в виду, Эмма ответила мне улыбкой и кивнула.

— У меня есть несколько рассказов, которые ты могла бы взять.

— Отлично! Отправь мне их письмом и если будет возможность, расскажи обо мне другим дамам. Наверняка ведь есть леди, которые разделяют твои увлечения?

Эмма кивнула, с лица ее не сходило выражение почти что счастья.

— Вот теперь я узнаю свою дорогую Беатрис! Желаю тебе удачи, — шепнула она, когда мы возвращались в зал.

Глава 16

Когда мы вошли в просторную комнату и уселись на места, представление тут же продолжилось. Я завороженно наблюдала за простой, но крайне убедительной игрой актеров, и на сцене прощания умирающих влюбленных едва не пустила слезу. Когда представление закончилось, дамы засуетились, поднялся шум. Многие стали награждать особо отличившихся артистов мелкими монетами, и я не стала исключением.

Подошла к женщине — высокой фигуристой блондинке, которая хоть и выглядела лет на тридцать с небольшим, но своим чарующим голосом меня покорила.

— Как вас зовут? — протягивая ей горсть медяков, спросила я. Одна забавная идея — отголосок прошлой жизни — уже роилась в голове, но я пока не спешила выдавать ее незнакомке.

— Нас? — удивилась она, с поклоном принимая монеты.

— Тебя, — тут же исправилась я.

Женщина улыбнулась с пониманием и прозорливо прищурилась, при этом мне показалось, что взгляд ее зеленых глаз пронзил меня насквозь.

— Феона, ваша светлость, — она еще раз присела в реверансе — таком изящном, какой мне ни разу не удалось сделать перед зеркалом.

— Надолго вы в столице? — тут же аккуратно продолжила я, воровато оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушает наш разговор в общем гомоне.

— Недели на две, но ежели хотите заказать представление, то можем и задержаться, — с готовностью ответила актриса.

— Представление пока не нужно, но я бы хотела завтра лично побеседовать с тобой, — начала я, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы. Как я и ожидала, ее глаза удивленно округлились.

— Со мной? Зачем?

— Хочу написать о жизни странствующих театралов в своей новой газете, — тихо призналась я и выжидающе установилась на собеседницу.

На самом деле меня, конечно, интересовала не только ее жизнь, но и мысль о том, чтобы примкнуть к такому вот театру или писать для него пьесы, например. Сейчас я так мало знала о мире, в котором живу, что готова была схватиться за любую соломинку и заранее думала о том, что буду делать, если план с новым изданием провалится.

— После обеда я обычно занята в представлениях, но утром могу прийти, куда скажете. Но только с сопровождающим, — предупредила она, очевидно не до конца мне доверяя. Это читалось по слегка нахмуренным бровям, и хоть в целом выглядела Феона беззаботной, не стоило сбрасывать со счетов ее актерское мастерство, которое она могла применять не только на сцене.

— Хорошо, значит, завтра к одиннадцати утра, — я назвала адрес гостиницы и сказала, чтобы она спросила леди Даркрайс.

Когда я назвала свою фамилию, в лице актрисы на миг мелькнул испуг, но она тут же вернула себе самообладание и кивнула.

Когда девицы удовлетворили свое любопытство и желание наградить лицедеев, все вернулись на подушки. На несколько мгновений воцарилась тишина, но Эмма, духу которой противило спокойствие, повернулась к Марии в голубом.

— Милая, почитай нам свои стихи! — попросила подруга и ее тут же поддержал нестройный хор голосов других девиц.