Я жгу Париж
Шрифт:
– Товарищ, наберите цицеро воззвание ЦК компартии к рабочим, крестьянам и солдатам.
Опять дребезжат клавиши:
«…Рабочие, крестьяне и солдаты! Компартия призывает вас всячески содействовать поражению собственной буржуазии… Эта классовая война против страны пролетарской диктатуры, против СССР – единственного отечества мирового пролетариата – должна кончиться победой трудящихся всех стран…
Создавайте нелегальные комитеты на заводах, на транспорте, в деревне и в армии…
Солдаты!
Готовьтесь превратить войну империалистическую в войну гражданскую за победу рабочих и крестьян».
У
Полиция.
К вечеру на стенах домов всплыли красные афиши: воззвание Центрального Комитета компартии к рабочим и солдатам.
Происшествия следующего дня покатились с поистине головокружительной быстротой.
В десять часов утра на стенах Парижа появился декрет о всеобщей мобилизации. Несмотря на объявленное военное положение и на запрещение сборищ, улицы кишели возбужденной толпой, выливавшейся в шествия со злобными криками против войны. Наспех организованная патриотическая фашистская милиция силилась помочь полиции удержать город в пределах послушания. Сгоняемые стадами запасные проходили по городу с пением «Интернационала». Три броненосца, стоявшие в Тулоне, ушли в море, подняв красные флаги. В городе царили замешательство и брожение. Полк, получивший приказ выступить в поход, забаррикадировался в казармах, вывесив из окон красные платки.
В двенадцать часов дня газеты сообщили об отплытии английских эскадр по направлению к Ленинграду.
Вечерние выпуски газет уже не вышли во всей Европе, благодаря всеобщей забастовке.
В Париже в эту ночь воинские части, отправляемые с Северного вокзала, разоружили офицеров и заняли вокзал. Вооруженные рабочие захватили Восточный и Лионский вокзалы с целью воспрепятствовать прибытию правительственных войск из провинции. Воинские части, отправленные для очистки вокзалов, перешли на сторону рабочих. Вооруженное население рабочих кварталов заняло ратушу и двинулось к центру города.
Весь следующий день не прекращалась перестрелка. Отряды полиции и жандармерии расстреливали баррикады с блиндированных автомобилей, пытаясь помешать вторжению красной гвардии в центральные кварталы.
Ночью Париж не спал, гудели мостовые под колесами грузовиков, стрекотали низко кружащиеся самолеты, и пулемет сшивал непрочными швами расколовшийся надвое город. Небо, добела вылизанное языками прожекторов, тускло мерцало.
Перестрелка длилась до утра и вдруг – как по данному знаку – внезапно оборвалась.
В восемь часов утра отряды красной гвардии заняли центральные кварталы. Правительственные войска отступили, не оставив даже прикрытия. Опасаясь подвоха, восставшие решили ждать подкреплений.
В десять часов утра красная гвардия двинулась к западным кварталам, не встречая никакого сопротивления. Дома и учреждения оказались пустыми. Разбросанные в беспорядке вещи и папки свидетельствовали о спешной эвакуации.
К вечеру аристократические кварталы, расположенные в западной части города, были заняты вооруженными рабочими. Владельцы банков и особняков бежали вслед за правительственными войсками. Весь Париж оказался в руках восставших.
Ночью заработала электростанция, и по трубам пошла вода. На ярко освещенные улицы из закоулков и нор высыпали толпы народа и пошли фланировать по опустевшему городу, праздничные и возбужденные. Всю ночь город гудел веселым гулом голосов, кишел толпами взбудораженных горожан. На блестящем асфальтовом парке Елисейских Полей под хоровое пенье и ритмическое хлопанье ладоней толпа пустилась в пляс. К двум часам ночи танцевали на всех площадях западных кварталов. Парижский люд танцем праздновал легкую победу.
Вышедшая утром единственная газета «Юманите» принесла тревожные новости. На первой странице большими буквами вырисовывались странные слова:
Странные слова передавались из уст в уста. Рабочим, следившим за печатью, слова эти были знакомы.
Несколько лет тому назад этой же коммунистической газетой «Юманите» был разоблачен и опубликован секретный документ французского генерального штаба. Документ касался военных действий на случай вооруженного восстания рабочих. Восстание грозило принять особо острые размеры в Париже ввиду больших скоплений в его предместьях промышленного пролетариата. С целью избежать невыгодной для них уличной борьбы верные правительству войска, а также полиция и жандармерия должны были, согласно плану генерального штаба, эвакуировать город. Предполагалось, что Париж будет временно оставлен в руках восставших с тем, чтобы, окружив его со всех сторон, изолировать от всей страны, лишая таким образом революционное движение провинции единого руководства из центра. Только подавив разрозненные выступления в стране, предполагалось напоследок раздавить Париж, лишенный поддержки извне. План в общих чертах и даже в некоторых деталях напоминал тактику, примененную так успешно войсками Тьера во времена Парижской коммуны. На техническом языке генерального штаба это называлось планом «ЗЕТ».
По сведениям, принесенным утренним выпуском «Юманите», эвакуированный за ночь Париж окружен кольцом правительственных войск. Штаб этих войск находится в Версале. Туда же бежала вслед за уходящими войсками парижская буржуазия, следуя примеру своих доблестных предков из эпохи Первой коммуны.
«Юманите» доносила о бесчинствах ушедших правительственных войск, разгромивших все радиостанции, разоривших большинство складов с провиантом, испортивших две электростанции и ряд других общественно-необходимых сооружений.
В конце газеты, в хронике, была маленькая заметка, на которую никто не обращал внимания. Заметка сообщала, что на центральной станции водоснабжения в Сэн-Мор рабочими задержан штрейкбрехер, развинтивший большой насос и пытавшийся влить туда какую-то жидкость. Пробирки, которые у него отобрали, оказались пустыми. Развинченный насос час спустя был приведен в исправность. Уличенный во вредительстве рабочий наотрез отказался сообщить мотивы своего преступления. На основании приговора чрезвычайной комиссии вредитель был ночью расстрелян.
Известие о маневре генерального штаба, эвакуировавшего Париж и окружившего его кордоном войск, произвело в городе огромное впечатление. К полудню лицо города резко изменилось.
Исчезли с площадей праздничные толпы. По улицам маршировали вооруженные отряды, гремели артиллерийские обозы. Рабочий Париж готовился к обороне.
К вечеру толпа высыпала на улицы, обсуждая последние известия.
Первую карету скорой помощи заметили в десять часов вечера на площади Отель-де-Виль. Митингующая толпа посторонилась, очищая дорогу.