Яблоко раздора

Дарси Лилиан

— Как я могу ждать, мама! — воскликнул он, сжав кулаки от боли и разочарования. — Кто знает, что может случиться за эти недели!

— Ничего! — заверила его мать. — Твоя здоровая маленькая девочка будет с тобой, и ничто и никто не помешает нам заботиться о ней и любить ее.

— Сколько же я могу ждать? — простонал Адам. Мать подошла к нему и поцеловала его щеку через стерильную повязку.

Мэг отвернулась, чтобы скрыть слезы. Какую роль она будет играть в счастливом будущем Эми? Мать и сын забыли, что она здесь. Она понимала это и не могла винить их, но ей было больно. Ребенок Шерри.

Родная плоть и кровь.

Но тут Бет Кэллахан улыбнулась и подозвала ее.

— Мэг, иди сюда.

Сегодня она держалась дружелюбнее, чем во время их первой короткой встречи.

— Здравствуй, Эми. — Мэг подошла к девочке, протягивая подарок — набор игрушечных домашних животных из пластмассы.

Она смотрела, как Бет Кэллахан помогает малышке развернуть подарок, чувствуя себя неловко, не зная, что сказать, и все время ощущая на себе взгляд Адама, что ужасно нервировало ее. Видимо, придется доказывать, что она сможет заботиться об Эми и подружиться с малышкой. Но чем больше она старалась расслабиться и вести себя с племянницей легко и непринужденно, тем тяжелее ей становилось.

Бет Кэллахан поняла, Мэг трудно.

— Ребенку тяжело находиться в палате целый день. Ей надоели игрушки, даже новые. Мэг поможет тебе расставить игрушки на кровати, милая?

Эми отрицательно покачала головой:

— Я сама.

— Ну ладно, — пожала плечами Бет. — Я пою ей песенки, — обратилась она к Мэг, — рассказываю сказки, и мы играем в разные игры. Ее любимая — отбивать пальчиками ритм песен.

— Это доктор Таннер, — показал Адам на человека в голубых тапочках, белом халате, шапочке и стерильной повязке, появившегося за стеклянной дверью. — Я хочу поговорить с ним, мама, на тот случай, если у меня больше не будет такой возможности.

Он вышел из палаты, заканчивая фразу на ходу, и Мэг не расслышала, о чем он хотел спросить врача. Но, исходя из того, что их беседа на девяносто процентов состояла из медицинских терминов, она все равно ничего не поняла бы. Доктор внимательно слушал Адама, кивая время от времени головой. Судя по отчаянной жестикуляции, Адам просто засыпал врача различными вопросами.

Она была сейчас с его дочерью и его матерью, ей казалось, она тоже становится частью его жизни. Как бы она была счастлива, если бы он престал ненавидеть ее.

— Врачу еще труднее в таких ситуациях, — заметила Бет Кэллахан, и внимание Мэг снова переключилось на девочку.

— Почему? — откликнулась она, пытаясь сосредоточиться на предмете разговора. — По крайней мере, ему должно быть все понятно: и симптомы, и лечение, и поведение выздоравливающего.

— Все так, но это еще тяжелее. Врач знает, что любая мельчайшая деталь может все испортить. — Голубые глаза Бет смотрели на нее с симпатией, она словно читала мысли Мэгги и понимала ее чувства. — Он не спит по ночам, продолжала она. — Прочитал кучи специальной литературы о ее болезни и способах лечения. Он предусмотрел все побочные эффекты, которые когда-либо регистрировались, но никак не может поверить, что все идет хорошо. Я говорю ему, взгляни на Эми, девочка поправляется. Доверяй своим глазам, а не тому, что написано в статье о случаях в Швеции или во Франции шесть лет назад. Эми — не цифра в статистических таблицах

и не тяжелый случай, требующий изучения.

— Он, видимо, по характеру недоверчивый?

Спросила Мэг, продолжая наблюдать за Адамом и стараясь скрыть это, так же, как и свой интерес к его характеру.

— Не в данный момент и не в данной ситуации, — мягко сказала Бет. — Имей терпение.

— Терпение? Разве у меня есть время ждать? Извините, Бет, но это не поможет решить, что лучше для Эми.

— Сок! — громко потребовала Эми.

— Пей, малышка. — Бет подала девочке закрытый стакан с отверстием для питья.

Эми с удовольствием выпила апельсиновый сок.

— Он очень серьезно все воспринимает, мой Адам, — сказала мать с нежностью в голосе, поворачиваясь к Мэг. — Он всегда был таким и всегда принимал все происходящее слишком близко к сердцу. Я знаю, что мой сын способен на большую любовь и страсть. Я так хочу, чтобы он добился успеха в жизни, встретил свою большую любовь. Сейчас он особенно страдает и злится, а когда он злится…

— Но я не понимаю, почему он злится на меня! — вырвалось у Мэг. Она тут же замолчала, досадуя на собственную несдержанность.

Бет была потрясена.

— На тебя? Но я думала, что ты и твои родители решили не подавать иск об опеке над Эми?

Честность была самым подходящим ответом.

— Я хочу этого, — начала Мэг. — Мне это кажется разумным и справедливым, потому что я знаю, как Адам относится к Эми. Но я еще не говорила об этом с родителями. — Она не стала вспоминать телефонный разговор с Пэтти две недели назад и твердо закончила: — Я уверена, проблем не будет.

— Тогда все понятно, — произнесла Бет. Адам не сможет успокоиться в такой сложной ситуации, пока не будет до конца уверен в своей победе. Мэг, недаром он врач, он чувствует все сильнее нас. Помни это, если хочешь начать…

Она замолчала, и Мэг вопросительно взглянула на нее.

— Потерпи и не обращай внимания на его выходки. — Бет сжала губы, но у Мэг появилось чувство, что мать Адама понимает слишком много.

Больше, чем она сама.

Эми внезапно рассмеялась, и женщины повернулись, чтобы узнать, что стало причиной ее радости.

— Что тебя так рассмешило, крошка? — обратилась Бет к малышке.

Но что может объяснить ребенок ее возраста? Эми улыбалась и показывала пальчиком на маску бабушки, одновременно лопоча что-то.

— Тебя рассмешила моя маска? — поняла Бет. — Тебе смешно?

Эми прижала руку к лицу и начала издавать разные звуки.

Мэг подошла ближе и села на стул рядом с кроваткой.

— Ты изображаешь зверюшек, солнышко? — спросила она.

Эми потрясла головой и продолжала смеяться.

Тогда Бет и Мэгги тоже рассмеялись, и последний холодок между ними растаял.

— Адам, ты просто задавил меня своими познаниями и опасениями, — сказал Стив Таннер. — В самом деле, сколько можно? Она хорошо перенесла облучение, показатели крови улучшаются с каждым днем. Она ест, все реакции нормальные. Расслабься, иначе она почувствует твою нервозность и отреагирует. Ты ведь знаешь, что маленькие дети очень чувствительны к настроению взрослых.