Яцхен: Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона
Шрифт:
Палач убежал. Причем убежал даже более экстравагантным способом, нежели Серый Плащ. Палач просто отступил на шаг и погрузился в землю, как будто в этом районе проходила полоса зыбучих песков.
В первый момент я опешил. Потом спохватился и бросился хватать его, пока он не ушел окончательно.
Увы, поздно. Я только и успел, что оцарапать его макушку…
Согласно моему чувству направления, он сейчас двигался под землей, с огромной скоростью удаляясь на северо-запад. За эти несколько
Что ж, я сделал все, что мог. Выкапывать его из-под земли я не собираюсь.
Нога уже окончательно срослась. На все про все ей потребовалось чуть больше пяти минут. Фантастика! Кстати, на месте раны выступила какая-то черная слизь, довольно противная на вид.
Неужели это и есть моя кровь? Гадость какая…
Так, Палач сбежал. Теперь надо что-то делать с этими найденышами. Они сбились в кучку и смотрели на меня овечьими глазами. Один из парней крепко сжимал булыжник. Скорее всего, надеялся хоть разочек стукнуть меня перед смертью.
– Есть хочу, – произнес я.
У девушек немедленно началась истерика. Та, что до этого впадала в обморок, моментально вернулась в него же. Я запоздало сообразил, что эти безобидные слова в моих устах звучат нешуточной угрозой, и поспешил их успокоить:
– Я не ем людей. У вас есть что-нибудь… ну, не знаю…
А, вот. Рюкзаки. Шесть рюкзаков, из одного выглядывает свернутая палатка. Туристы? В другом рюкзаке чувствую консервы. Только вот как? Ведь он же застегнут… А, чувство направления, конечно. Что бы я без него делал…
По-хозяйски открываю рюкзак и достаю банку шпрот. Вскрываю ее собственным когтем и отправляю в пасть. Похоже, ребят это отчасти успокоило. Тот, кто ест шпроты из банки, не станет есть сырую человечину.
Одна из девушек даже рискнула отправиться проверить, что с их товарищем. Слышу рыдания. Мертв, конечно, после такого не выживают… За спинами остальных на миг мелькает серая тень. Ну конечно, куда же без этого? Мой персональный ангел-раздражитель, как всегда, вертится где-то поблизости…
– А вы к-кто? – все еще дрожащим голосом спрашивает тот парень, что схватил булыжник.
– Йети.
– Что, правда?! – резко оживляется он. Похоже, я попал в точку, малый явно на этом повернут. – Снежный человек?! А я… я как-то… ну, по-другому вас…
– Да шучу я, шучу, успокойся. Я инопланетянин. Или мутант. Да придумай сам, в конце концов, разве это важно?
Парнишка сникает. Надо его подбодрить – он тут единственный способен сейчас здраво мыслить.
Кроме меня, конечно.
– Вкусно, – одобрительно киваю, доедая последнюю рыбку. – Еще можно?
– Да, конечно, берите, сколько хотите!
Радуется, что мне вкусно. Еще бы! Потом, небось, полгода будет всем подряд рассказывать, как угощал консервами неизвестного таежного монстра.
– Тебя как зовут?
– Леня… Леонид. Это Ким, – кивает в сторону якута. – Девушки – Катя, Лена и Марина. А Сергей… Сергей…
– Помер ваш Сергей, – холодно сообщаю ему. – Мое имя – Яков Николаевич, но можно просто Яша. Вы чего тут забыли, Леня-Леонид?
– Поход у нас… Туристический…
– А-а-а, романтика дальних дорог, – понимающе киваю ему. – Костры, песни под гитару, ночевки в палатках… Назад к природе! Понимаю, даже в чем-то одобряю. Только вот неудачное вы место выбрали для своего туризма. И время тоже. Хоть бы до лета подождали…
– У нас… ну, мы… – что-то пытается объяснить Леня. Крутит пальцами, мямлит. Ладно, мне это неинтересно.
– Кто у вас за старшего?
– Был Сергей. А теперь… – Леня оглядывает рыдающую над свежим трупом Катю, прячущую лицо в ладонях Лену, испуганно обнимающихся Кима и Марину, – …теперь, наверное, я…
– Угу. Понимаю. Ну вот что, Леня-Леонид, хороните быстренько своего Сергея и маршируйте к ближайшему населенному пункту. Карта с компасом, надеюсь, есть?
– Есть… только… А почему?
– Говорю же, плохие здесь места для похода…
Пытаюсь поморщиться. Не получается – кожа твердая, как доска, лицевые мускулы практически отсутствуют (ну, кроме пасти).
Да, с мимикой надо будет что-то делать…
– Сергея нельзя хоронить! – неожиданно вскидывается Катя. – Его надо в Красноярск отвезти, к родителям!
– Угу. Просто здорово. А вы что же его – на себе двести километров попрете? Протухнет ведь по дороге…
Леня растерянно смотрит на Катю. Переводит взгляд на труп. Ему явно не хочется четверо суток волочь мертвеца. Да еще потом с ним возиться – четверо суток они будут идти не до Красноярска, а только до ближайшего городка, а до столицы края оттуда еще очень далеко.
Может, тут поблизости какой-нибудь совхоз есть? Да нет, вряд ли, это же глухая тайга…
– К тому же это опасно, – ставлю точку я. – Сейчас для вас нет ничего хуже этого мертвого друга – его коллеги могут на запах прийти…
– Геологи? – оживляется Леня. Ага, значит, этот Сергей геолог…
– Да нет, мертвецы. Я разве не говорил? Тут их по лесу штук десять бродит. Неприятные твари…
После моих слов Лена опять забилась в истерике.
– Ме-мертвецы? – снова начал заикаться Леня-Леонид. – Ка-как это?
– А вот так. Вы на восток не ходите, они где-то в той стороне пасутся. И на северо-запад не ходите – туда этот ушел, с которым я дрался. Он, правда, уже далеко… – сверяюсь с чувством направления.