Яд бессмертия

Робертс Нора

Пибоди ничего не сказала. Она видела фотографии, сделанные на месте преступления. Похоже, все происходило именно так, как изобразила Ева.

— Он стоит над ней и тяжело дышит. — Ева прикрыла глаза, чтобы лучше представить себе эту картину. — Он забрызган ее кровью с головы до ног. Вся комната провоняла кровью. Но он не паникует — он не может себе позволить панику. Что их сейчас связывает? Ее сотовый телефон, который фиксирует разговоры. Он кладет его себе в карман. Если это сообразительный человек — а иначе быть не может, — то он обыскивает Пандору, чтобы при ней не осталось ничего, что могло бы нас на него навести. Он вытирает

палку в тех местах, где ее касался, и все остальное, на чем могли остаться его отпечатки.

В воображении Евы словно прокручивалась старая видеозапись — нечеткая, с тенями. Фигура — не то мужская, не то женская — пыталась замести следы, сновала, крутилась вокруг тела, стараясь не ступать в кровавые лужи.

— Ему надо торопиться: вдруг кто-нибудь появится? Но главное — ничего не упустить. Кажется, все уже приведено в порядок — как вдруг он слышит шаги. Мевис! Убийца скрывается за одной из занавесок. Мевис зовет Леонардо, видит тело, нагибается. Тем лучше! Он бьет ее по голове, вкладывает ей в ладонь палку, возможно, наносит мертвой Пандоре еще несколько ударов. Потом царапает ногтями убитой щеку Мевис, рвет ими ее одежду. Может быть, надевает поверх своей одежды что-то из вещей Леонардо, на случай, если его кто-нибудь заметит возле дома.

Ева задвинула нижний ящик и выпрямилась. Пибоди восторженно смотрела на нее.

— Можно подумать, что вы сами там побывали, — прошептала она. — Мне бы тоже так хотелось!

— Вот расследуете еще несколько убийств — и достигнете желаемого. Самое трудное — не влезть в шкуру убийцы, а из нее вылезти. Так где же эта чертова шкатулка?!

— Может, она унесла ее с собой?

— Сомнительно. Кстати, а где ключ, Пибоди? Она закрыла ящик, а куда дела ключ?

Пибоди молча включила компьютерную записную книжку и запросила перечень предметов, найденных в сумочке пострадавшей и на ее теле.

— Ключ в перечне не числится.

— Значит, его забрал убийца. Потом вернулся сюда и утащил шкатулку, а также все, что захотел. Давай-ка посмотрим съемку охранной камеры.

— Разве этого не сделали «подметальщики»?

— Зачем? Ведь ее убили не здесь. Они только установили время ее ухода.

Ева подошла к монитору камеры слежения и запросила воспроизведение съемки в нужный день и час. На экране появилась Пандора, выбегающая из подъезда и исчезающая в темноте.

— Два часа восемь минут. Убийство совершено примерно в три ночи… — Она нажала на клавишу ускоренного просмотра и наблюдала, как бегут секунды, минуты. — Стоп-кадр! Вот оно! Видите, Пибоди?

— Вижу. Время перескочило с четырех часов трех минут сразу на четыре тридцать пять. Кто-то отключал камеру — наверное, при помощи прибора дистанционного управления. Это неспроста…

— Кому-то позарез понадобилось войти и что-то вынести. Пришлось рискнуть. Ради какой-то шкатулки с запрещенными таблетками? — Усмешка Евы была безрадостной. — Я нутром чую, где зарыта собака, Пибоди! Давайте поторопим лабораторию.

Глава 9

— Тебе обязательно надо меня злить, Даллас? Старший лаборант Дикки Беренски, прозванный недоброжелателями Дикарем, изучал клочок лобковых волос, повернувшись к двери спиной, обтянутой белым халатом. Он был дотошнейшим человеком и страшнейшим занудой. Любой анализ затягивал до бесконечности, зато так успешно выступал в суде, что на него молились полицейские и вся лаборатория.

— Не

видишь, что я увяз по горло? — Дикки поправил фокус на своих очках-микроскопах. — Десять убийств, шесть изнасилований, куча подозрительных смертей и столько всякой всячины, что подумать страшно! Я вам не робот!

— Но очень близко, — прошипела Ева. Она не любила лабораторию с ее запахом дезинфекции и белыми стенами. Это слишком походило на больницу, а то и хуже: вызывало в памяти психологическое тестирование. Если полицейский применял силу на поражение с летальным исходом, он в обязательном порядке направлялся на тестирование. Ева проходила эту процедуру не слишком часто, но всегда вспоминала о ней с омерзением.

— Брось, Дикки, у тебя было достаточно времени, чтобы сделать анализ порошка.

— Достаточно?! — Он поднял голову. Глаза за увеличительными стеклами были огромными, как у филина. — Как все фараоны в городе, ты воображаешь, что твое дело важнее остальных. Сейчас все побросаем и займемся одной тобой! У меня вообще сегодня с утра температура, а тут сиди, копайся с волосами черт знает откуда. Катастрофически не хватает времени! К тому же все пихают под локоть; и отдел расследования убийств, и наркотики… Дался вам этот порошок! У тебя ведь уже есть предварительные результаты.

— А нужны окончательные.

— У меня их нет! — Он надул и без того пухлые губы, отвернулся и высветил на дисплее увеличенный волос. — Видишь, я занят анализом ДНК.

Ева знала слабое место Дикки, хоть и не любила пускать это знание в ход.

— У меня есть два билета в ложу на завтрашний матч «Янки» — «Ред Соке».

Пальцы, бегавшие по клавиатуре, замерли в воздухе.

— В ложу?

— У самой третьей линии.

Дикки убрал с глаз очки и оглядел помещение. Все коллеги были заняты своими делами.

— Ладно, попробую. — Одно движение ногой — и он подъехал в кресле к другому монитору и вызвал нужный файл. — Вот в чем дело… Видишь?

Экран пестрел непонятными символами. Ева помнила, что один из них не смог расшифровать даже суперкомпьютер Рорка.

— Вот это, красное?

— Нет, это стандартный амфетамин. Он присутствует в «Зевсе», «Баззе», «Смайли». Слабое производное можно раздобыть где угодно. А вот это… — Он постучал пальцем по зеленой закорючке.

— Что это?

— В том-то и вопрос, Даллас. Никогда раньше такого не видал. Компьютер бессилен. Не иначе, доставлено из каких-то южных стран.

— Можешь прикинуть его эффект?

— Как раз пытаюсь это сделать. У него примерно те же свойства, что у препарата от старения, и примерно та же способность влиять на энергетику организма. Высвобождает много свободных радикалов. Но при смешивании с другими веществами, содержащимися в порошке, возникают неприятные побочные эффекты. Об этом сказано в отчете. Усиленное половое влечение — это, может, и неплохо, но вместе с тем — резкие перепады настроения. Рост физической мощи — и одновременно потеря самоконтроля. В общем, нервная система не выдерживает такого напора. Какое-то время человек чувствует себя великолепно, все ему нипочем, трахаться хочется, как кролику, и наплевать, как к этому относится партнер, на которого пал выбор. Потом наступает полный упадок сил, страшные мучения, спасти от которых может только новая доза. Начавший принимать препарат так изнашивает свою нервную систему, что она очень скоро просто перестает функционировать.