Яд со взбитыми сливками
Шрифт:
— Не твое дело, — прошептал мужчина, жадно вглядываясь в любимое лицо.
И — возвращаясь. Больше не звонил колокол, больше не трепыхалась на ветру бездушная оболочка, теперь он знал — все будет хорошо. Лана жива и будет жить. И вообще, надо срочно пожениться, сколько можно тянуть! Эти несколько часов, которые он просуществовал, считая свою половину умершей…
— Эй, красавчик, ты что, оглох? — раздраженно гавкнула харя с монитора. — Откуда ты узнал о случившемся? Кто тебе настучал? Кто?
— Да никто, — нетерпеливо отмахнулся Кирилл, пытаясь
— Как это?
— Так это. Люблю я ее, понял? Хотя откуда тебе об этом знать!
— Ишь ты, Ромео …! — усмехнулся Марат. — Любишь, значит? Это хорошо. Глупостей делать не будешь, как господин Кравцов, к примеру. Ну что, господа, убедились, что с заложниками все в порядке?
— Лана, доченька, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, проговорил Мирослав. — Как ты себя чувствуешь?
— Сейчас нормально, — слабо улыбнулась девушка. — Тут хороший врач, она…
— О чем мы договаривались? — прошипел Марат, поворачиваясь к заложникам. — Никаких намеков и подсказок, иначе…
— Извините, — сквозь зубы процедила Лана.
— Вот так лучше.
— Ирочка, — Матвей трудно сглотнул и попытался улыбнуться. Не получилось. — Ты прости меня, а?
— Не волнуйся, родной, у нас все нормально.
— Как Лизонька?
— Куксится, зубки режутся.
— И насекомые спать мешают, мошки всякие, — проворчал один из мальчиков. — Дядя Матвей, а где папа? Почему он не пришел с вами?
— Так, все, сеанс закончен! — физиономия Марата вновь растеклась по монитору. — Вы все поняли? Мои люди следят за каждым вашим шагом, поэтому берите пример с Кирилла и ведите себя тихо. Завтра в это время следующий сеанс.
И изображение исчезло.
Какое-то время было тихо, а потом Кирилл вдруг сошел с ума. Во всяком случае, так показалось Матвею и Мирославу.
А что еще можно подумать о мужчине, который срывается с места, подхватывает под передние лапы совершенно обалдевшего пса и начинает вальсировать с ним по комнате? Да еще дурашливо дудеть какой-то веселый мотивчик.
— Я, конечно, тоже очень рад, что Лана жива и с остальными все в порядке, — озадаченно заговорил Красич, следя за неуклюжими перемещениями парочки, — но твоя реакция меня пугает. Ничего хорошего, кроме этой новости, нет, и что делать, дабы не навредить заложникам, непонятно. Сидим в глубокой заднице, а он пляшет! Может, психиатра вызвать?
— И вовсе мы не в заднице, да, Тимка! — Кирилл чмокнул вконец офонаревшего алабая в нос и отпустил. — Мы победили! Молодец, мальчишка! Как, кстати, его зовут?
— Кого?
— Мальчика, который спрашивал об отце?
— Ванька. То есть Иван. Иван Шуганов, сын Павла. А что? — Матвей, судя по всему, тоже ничего не понимал.
— Молодец, Ванька! Умница, олененок!
— Кирилл, может, тебе еще виски выпить, успокоиться?
— Ну как вы не понимаете! Они же в Мошкино!
Глава 35
— И откуда такая железобетонная уверенность? —
— Ну как же! Ваня сказал, что спать мешают мошки всякие, и этот поганец тут же прервал связь! А еще раньше Лана упомянула про врача «она», а в Мошкинском детском доме врачом работает женщина. И, если вы заметили, Марат тогда гавкнул на Лану, напомнив о запрете на намеки. И вообще, я знаю, чувствую — в Мошкино они! Надо ехать туда, срочно! У этого Чингисхана чутье звериное, он мог заподозрить неладное и захотеть перевести заложников в другое место.
— Допустим, ты прав — только допустим! — задумчиво проговорил Матвей. — Я могу собрать весь состав службы безопасности, вы, Мирослав Здравкович, попросите своего друга прислать на помощь группу спецназа, ударим ночью, когда нас никто не будет ждать, но…
— Что — но? Что?
— Кирилл, пойми, мы собираемся провести захват не обычного бандитского гнезда, а базирующегося в детском доме, понимаешь? Где живут дети! И сейчас, между прочим, тоже! Сто пудов, там серьезнейшая охрана, в этом приюте, которая сейчас приведена в состояние повышенной боевой готовности, и прорваться туда бесшумно не получится. И тогда Марат выставит между нами и заложниками живой щит из ребятишек. Что тогда? Что?
— Да ничего! — в сердцах рявкнул Кирилл. — В конце концов, он же не отморозок обдолбанный, этот ваш Марат, жить, наверное, хочет. И, если его обложить со всех сторон, он пойдет на переговоры. И вообще, я не военный, я финансист, стратегия ведения боя — не моя вотчина. Ты у нас спец по этой части, ты и думай! Исходя из стопроцентной уверенности, что заложники в Мошкино.
— Если бы она действительно была стопроцентной! — с тоской проговорил Красич, запрокинув голову на спинку кресла. — Тогда мы что-нибудь да придумали бы с Матвеем и Костей.
— Костя — это…
— Да, мой школьный друг, тот самый большой чин с Петровки, о котором я частенько упоминаю. Но понимаешь, Кирилл, кроме твоих зыбких предположений, других доказательств у нас нет. И, если ты ошибаешься, активными действиями мы подпишем смертный приговор нашим женщинам и детям. Нет, я так рисковать не могу. Надо придумать что-то другое.
— Но… — Кирилл в отчаянии запустил пустой стакан из-под виски в стену. — Как вы не понимаете — это не предположения, а знание! Лана там, я это чувствую! Знаю! Да неужели я стал бы рисковать жизнью любимой женщины, сомневайся я хоть на полпроцента?!
— Ты не забывай еще о том, что за нами постоянно следят, — устало проговорил Кравцов. — Причем, судя по тому, что я не заметил слежки, делают это профессионально, поэтому вычислить их будет сложно. Но можно. Вот этим я и займусь в ближайшие сутки. А вы, Мирослав Здравкович, постарайтесь раздобыть строительный план детского дома в Мошкино. Вам, думаю, будет совсем не сложно сделать это.
— А зачем он нужен? Ты что, решил все же штурмовать детский дом? — нахмурился Красич. — Я не позволю рисковать жизнью моей дочери из-за чьих-то эмоций и предположений!