Ядерная война. Все сценарии конца света
Шрифт:
Судя по некоторым признакам, и в этом стоит признать версию Фаррела весьма и весьма правдоподобной, немцам удалось добиться значительных успехов в разделении изотопов урана и, возможно, накопить урана-235 в количестве, достаточном для изготовления ядерного взрывного устройства. Путеводной нитью к этому выводу служат материалы советского атомного проекта, во многом шедшего по стопам немецких разработок, а после войны и с участием немецких ученых. Уже в 1940 году в СССР была высказана А. В. Виноградовым идея использовать в разделении изотопов газообразный шестифтористый уран, прогоняемый через центрифуги [10] . Практически одновременно появился газодиффузионный способ, суть которого состоит в отделении более легкого изотопа урана-235 с помощью пористых фильтров. Да, разделение изотопов урана было сложной и очень энергоемкой задачей. Так, обогащение 1 кг урана газодиффузионным методом (в котором уран-235 отбирается через фильтр с очень тонкими порами) требовало до 220 кг природного урана
10
Атомный проект СССР. Документы и материалы. Т. 1. 1938–1945, Ч. 1. С. 7.
11
Создание первой советской ядерной бомбы. М.: Энергоатомиздат, 1995, с. 255.
Уран и развитая электроэнергетика, как и промышленность, способная построить необходимые центрифуги, у нацистской Германии были. Напомню, что именно Германия первой освоила серийное производство реактивных двигателей Jumo-004, имевших высокооборотистые осевые турбину и компрессор, так что центрифуги были немецкой промышленности по плечу.
По поводу газодиффузионного метода разделения изотопов урана в истории создания советской ядерной бомбы есть краткое, но многозначительное упоминание, что каркасные фильтры для диффузионных машин в 1948 году изготовлялись с применением тончайшей сетки из никелевых нитей, получаемых на алмазных фильерах. Эта сетка первоначально изготовлялась в Берлине, а потом ее производство было освоено на Кольчугинском заводе Минцветмета СССР [12] . Это упоминание в работе, написанной высококвалифицированными специалистами, очень ценно, и оно показывает, что в нацистской Германии могли изготовить ключевой элемент диффузионной машины – пористый фильтр. Таким образом, у нацистов была техническая возможность получить обогащенный уран.
12
Там же, с. 262.
Далее, схема ядерной бомбы, более известная как пушечная (в которой две части делящегося вещества, урана или плутония, выстреливаются друг в друга; половинки сталкиваются на огромной скорости, образуя критическую массу, и происходит ядерный взрыв), была предложена в СССР в июне 1942 года, когда Г. Н. Флеров прислал И. В. Курчатову из армии рукопись с изложением физических принципов и конструкции бомбы этого типа [13] .
Тут надо указать, что советские физики, в силу разных причин, в военные годы были вовсе не на переднем крае ядерной физики и атомных технологий, хотя и шли весьма близко к передовым достижениям. Идеи возникали почти одновременно в разных странах. Если ключевые элементы технологии изготовления ядерного оружия путем обогащения урана были известны советским физикам, то они были, конечно же, известны и немецким физикам. Немецкие физики могли независимо прийти к тем же выводам, и скорее всего к ним пришли.
13
Атомный проект СССР. Документы и материалы. Т. 1. 1938–1945, Ч. 1. С. 253–255.
Наконец, Фаррел в своей книге упоминает свидетельство немецкого летчика Ганса Цинссера, который в начале октября 1944 года во время полета на севере Германии, южнее Любека, увидел в воздухе сильную вспышку, затем ударную волну в облаках и грибовидное облако. В это время у него вышла из строя радиосвязь из-за сильного электромагнитного возмущения. Это описание чего-то, очень похожего на ядерный взрыв, было включено в донесение американской военной разведки от 19 августа 1945 года [14] . Фаррел считает, что это и есть испытание немецкой урановой бомбы.
14
Фаррел Дж. Черное солнце Третьего рейха: битва за оружие возмездия. С. 23.
Почему же нацисты не сбросили на советские войска эту новую, сверхмощную бомбу? В книге Фаррела ответа на этот вопрос нет, но его можно найти, пользуясь его указаниями. Автор считает, что уран обогащался на заводе IG Farbenindustrie в Освенциме, вблизи одного из самых больших немецких концлагерей. Надо сказать, что найти подтверждения этому заявлению очень трудно. О немецкой военной промышленности, в особенности о тех ее звеньях, которые строились под руководством СС на оккупированных территориях, осталось очень мало сведений. Даже о столь грандиозном немецком военно-хозяйственном проекте, как производство синтетического бензина, сохранилось не так много документов, которые описывают развитие этого производства весьма неполно. Еще меньше сведений сохранилось о производстве синтетического каучука, или буны. Почти не осталось сведений о подземных военных заводах, которых только на территории советской оккупационной зоны Германии было 58 единиц. Из них более или менее известен только ракетный подземный завод в Нордхаузене – Mittelwerke, да и то из-за его грандиозных масштабов. В свете этого надеяться, что сохранятся сведения о столь специфическом производстве, как обогащение урана, покрытом строгой секретностью у немцев, а потом и у союзников, которые разделили остатки немецкого атомного проекта, не приходится. Все немецкое военное производство, захваченное Красной Армией в Польше, в том числе и в Освенциме, было вскоре полностью или почти полностью демонтировано, детали этого демонтажа остаются секретными и по сей день.
Так что на данный момент просто примем гипотезу Фаррела на веру. Освенцим так Освенцим. Тогда наиболее вероятная версия того, почему немцы не использовали урановую бомбу в бою, хотя ее испытали, состоит в том, что этот завод не успел обогатить достаточно урана для следующих ядерных зарядов, прежде чем его захватили советские войска 27 января 1945 года.
Помимо этого, стоит также признать определенную правдоподобность гипотезы Фаррела, что Гитлера интересовала урановая или плутониевая бомба не сама по себе, а только как компонент гораздо более мощной термоядерной бомбы. Одна или две ядерные бомбы, мощностью аналогичные хиросимской, даже если бы они были в распоряжении Гитлера в конце войны, не смогли бы остановить Красную Армию. Для подтверждения нетрудно привести ориентировочные оценки.
В январе 1945 года только в одной Висло-Одерской наступательной операции принимали участие два фронта: 1-й Белорусский и 1-й Украинский, в составе которых было 2,1 млн красноармейцев и 90 тысяч солдат Войска Польского, 37 тысяч орудий и минометов, 7042 танка и самоходки. Эти два фронта должны были проломить в немецкой обороне огромные ворота шириной около 480 км, наступая с трех плацдармов: Сандомирского, Магнушевского и Пулавского.
Такую массу войск и техники было совершенно нереально остановить одним-двумя ядерными взрывами. Взрыв бомбы самой первоначальной конструкции был слабоват даже для того, чтобы уничтожить хотя бы один из плацдармов, занятых советскими войсками. Бомба мощностью 20 килотонн имеет площадь поражения около 20 кв. км. Магнушевский плацдарм имел 44 км по фронту и 15 км в глубину, то есть около 660 кв. км. На этой площади командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков сосредоточил около 400 тысяч человек при 8700 орудиях и 1700 танках и САУ. В среднем на квадратный километр плацдарма приходилось около 600 человек, 13 орудий и 2 танка. Ядерный взрыв в 20 килотонн накрывал зоной поражения около 3 % площади плацдарма и мог поразить около 12 тысяч солдат, 260 орудий и 40 танков. При этом надо учитывать, что за плацдарм велись ожесточенные бои, и он был хорошо оборудован в инженерном отношении, войска находились в укрытиях и полевых укреплениях, что резко уменьшает поражающую силу атомной бомбы.
Таким образом, ядерный удар по плацдарму, если бы он и был осуществлен, то не смог бы остановить не только Красную Армию в целом, но и не смог бы даже повлиять на наступательные возможности одной отдельно взятой ударной группировки войск одного 1-го Белорусского фронта. В стратегическом смысле для нацистской Германии ядерный удар по советским войскам был бы совершенно бесполезным.
В первую очередь – атомная энергия
Чтобы окончательно добить версию о гонке за «сверхоружием», нужно обратиться к давно известным фактам, что по крайней мере в Германии и в СССР внутриатомная энергия рассматривалась как источник энергии для машин, а не как взрывчатка.
Еще в апреле 1939 года профессор Гёттингенского университета Вильгельм Ханле во время совещания в Имперском министерстве науки, образования и народной культуры изложил идею построения машины, которая использует энергию атомного распада урана, которая называлась «урановой машиной» или «урановой печью» [15] . После серии обсуждений, в которых принял участие и Вернер Гейзенберг, немецкие физики сошлись на идее построения «урановой машины» на основе цепной реакции, и в этом духе Гейзенберг составил доклад «Возможность технического получения энергии при расщеплении урана», представленный 6 декабря 1939 года в Управление вооружений Вермахта.
15
Первушин А. И. Атомный проект. История сверхоружия. С. 36.
После ряда опытов в конце 1941 года Гейзенберг утвердился в мысли, что возможно создать «урановую машину», пригодную для получения пара, а стало быть, способную приводить в действие электрогенераторы, паровые машины или турбины. Вплоть до конца войны эта группа ученых пыталась создать работоспособную «урановую машину» и запустить на ней цепную реакцию. Ставки были весьма высоки. 26 июня 1942 года Пауль Хартек, занимавшийся центрифужным обогащением урана, направил доклад в Управление вооружений Вермахта, в котором описывал два типа «урановых машин», одна из них на природном уране, а другая – на обогащенном. По его словам, второй тип «урановой машины» можно было установить на какой-либо боевой машине, например на подводной лодке [16] .
16
Первушин А. И. Атомный проект. История сверхоружия. С. 61.