Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили
Шрифт:
Чем больше трудишься, тем лучше надо питаться. Закон.
– Ну всё, отчаливаю, – с набитым ртом объявила я. И, наскоро мазнув пальцем по гладкому экранусерк-ри, проверила входящие. Пять социальных сетей, парочка запылившихся контактов в списке номеров – и никаких оповещений, помимо рекламных. Правильно, это ж отшельница Нойта, которая из сообщений получает только знаки свыше.
Ладно, пора домой.
Ветер снаружи был образцовый, зазеваешься – и остатков мозга лишишься: через уши выдует. А у меня и так с вышеупомянутым органом не складывалось.
Я шла мимо кладбища, сражаясь с желанием завернуть под сень шелестящих деревьев и улечься под кустиком. А мимо, в сантиметрах пяти над трассой, бесшумно скользили чистенькие сверкающиефет-фатына две персоны и четырехместныеферри-фаты. Прокатиться бы, да удовольствие дорогое, а денег кот наплакал. Студенты народ, в основной массе, бедный. Вот и приходится на своих двоих топать.
Очередной искристый день лета был на исходе. Где-то в отдалении шептались волны прозрачного моря Тэсо. И пока небо меняло краски, перетекая из яркого голубого в пепельно-розовый, загорались синеватые лантерны на вершинах куполов и фонари вдоль дорог – бледные, как зелёное бутылочное стекло.
Упругий ветер счёл мою спину парусом яхты и дул, попутный, до самого порога.
У порога поджидал сокурсник. Обычные люди меня на дух не переносят, но везде бывают исключения. Одно из исключений – этот безобидный увалень, Ро Тондий Дэш.
– Жду, жду. А тебя всё нет, – объяснил он, алея пухлой физиономией и переминаясь с ноги на ногу, словно под подошвами у него не земля, а раскалённая жаровня. – Волновался. Спасибо за конспект, – добавил он, протягивая мне тетрадь, которую я давала ему на прошлой неделе. – Не пригласишь на чашечку?
Хм, похоже, не такой уж безобидный, как было заявлено. В кавалеры набивается? Что ж, есть у нас одно средство от непрошеных кавалеров.
«Инычужи, код красный. Повторяю, код красный, – в мыслях воззвала я. – Всем быть наготове!»
– С радостью бы пригласила, – расплываясь в максимально дружелюбном оскале, проговорила я, отпирая дверь перед носом Ро Тондия. – Но мой парень вряд ли одобрит.
По ту сторону, в сиянии люстры, нам навстречу раскатилась тень высокого мужчины идеальных пропорций, атлетического телосложения и томной глубины глаз. Он был весь словно переливы живой воды и, на первый взгляд, казался сотканным из света.
Ро Тондий увидел его, нервно сглотнул и попятился.
– Ну здравствуй, дорогая. Поздно ты сегодня, – проговорил мужчина. И голос его звучал как медный колокол, как гром небесный.
От этого грома дрогнули стёкла, этнические подвески на люстре и поджилки Ро Тондия Дэша. Но прежде чем незваный визитёр унёс ноги, случилось ещё кое-что. Незапланированное.
Указанный красавчик, будучи в разы привлекательней куратора, ухватил меня за руку, притянул к себе с гибкостью, несопоставимой с человеческой. И без отлагательств пленил мои губы своими.
Всё моё внутреннее существо возопило от ужаса. В ушах воцарился звон. В глазах – мрак. Однако это не помешало бабочкам оккупировать непредназначенные для них места. В частности, мой живот.
Что я, что Ро Тондий – оба были огорошены, сбиты с толку и лишены почвы под ногами. И если одногруппник мог удариться в бегство (что и сделал, очень мудро с его стороны), то мне подобная роскошь была недоступна при всём желании.
Глава 2. Ещё более странное поведение Инычужей
Каюсь, увлеклась. Даже на цыпочки привстала. Ибо целовался гад фантастически.
Точнее, гады.
Осадив себя, я оттолкнула так называемого парня и мельком поймала в трельяже отражение своего сумасшедшего горящего взгляда. Сердце – предательская мышца – переквалифицировалось в боевую единицу и производило массированную бомбардировку моей грудной клетки изнутри.
«Бам! Бам! Бам!»
Снаряды взрывались слишком быстро. Пульс бешено частил.
– Хватит. Вы переигрываете. Перестарались.
– Что, правда хватит? – изломило точёную бровь фантастическое существо. – А нам понравилось. И идея, и исполнение. Тебе – нет?
Идея так себе, исполнение – закачаешься. Нет, вслух я этого не сказала.
Признаваться, что мне тоже пришёлся по вкусу сей акт потусторонней нежности, было бы дикостью и кощунством. Лучшим из решений оказалось просто замять тему, хотя поцелуй до сих пор горел на губах огненной печатью.
– Распадайся, – скомандовала я, отходя от представителя иного мира на почтительное расстояние. – А ну быстро, кому говорю!
Писаный красавчик погасил свою очаровательную улыбку, горестно вздохнул, словно с участью смиряясь, и прикрыл глаза.
Сначала у него отлетела голова. Отлетела не куда-нибудь, а к люстре с этническими подвесками. И превратилась голова в Птицу-Весень, маленькую яркую птичку (длинный тонкий клюв, быстрые крылья, в оперении – охра и бирюза).
Следом у парня, как у марионетки какой, отвалились руки. Правая рука в полёте трансформировалась в тонкую крошечную девицу с молниями, искрящими в волосах. В среде прочихижи-существдевицу величали Путеводной Нитью и были прекрасно осведомлены, как она ненавидит работать в тандеме.
Левая рука потеряла сцепление с телом и отскочила с небывалой прытью, чтобы удариться о комод и, окутавшись клубами трескучего дыма, видоизмениться в Вора-Кошмарника. Этот тип особо не привередлив. У него огромные глаза, пятно сажи на носу, и он всегда ходит злой и растрёпанный. Грязная шевелюра топорщится, в кармане гудит очередной украденный кошмар… Что Вор с ними делает, в толк не возьму.
Но давайте продолжим.
Мой псевдо-парень успел лишиться туловища, которое немедленно мутировало в Небываль-из-Пустошей. Это ижи-существо рождается, когда кошка высиживает совиное яйцо. Обожает ронять: сервизы, горшки с кактусами, чужое достоинство. Охотится на мышей в пустошах. Из отличительных черт можно выделить кошачьи уши, ветвистые рога, растущие посередине лба, перья (много перьев), кошачьи лапы и хвост, а также пару мощных крыльев.