Якорь секретов
Шрифт:
Дэш скрестил руки на груди.
— Корень зуба — одна из самых чувствительных частей человеческого тела. Хороший выбор, Ти.
Люсьен дернул головой.
— Т-ты не можешь этого сделать.
Трейс крадучись направился к нему.
— Смотри на меня.
Черные точки заплясали перед глазами, когда страх запульсировал глубоко внутри. У меня вырвался самый тихий звук, но пять голов повернулись в мою сторону.
Колт выругался, а затем широкими шагами направился ко мне. Мне хотелось встать, убежать.
— Ли-Ли. Все в порядке. Он не сможет причинить тебе вреда.
Когда Колт потянулся ко мне, я отпрянула.
— Нет!
На его лице отразилась агония, но он остановился.
Деклан поспешил обойти его, пока я пыталась отдышаться.
— Лейтон, посмотри на меня. Ты в безопасности.
— Нет. Он никогда не остановится. — Слова были едва различимы сквозь всхлипы, но ребята уловили суть.
Деклан поднял меня на руки.
— Мы остановим его. Ты с нами.
Я больше не могла вымолвить ни слова. Сейчас я потерялась в воспоминаниях, в боли, как будто переживала все это заново.
— У нее очередная гребаная паническая атака, — прорычал Ронан.
— Нам нужно успокоительное, — рявкнул Колт.
— У меня есть, — сказал Дэш.
По лестнице застучали шаги. Этот звук только вызвал во мне свежую волну воспоминаний, и я забилась в объятиях Деклана.
— Черт! Она сходит с ума, — крикнул он.
Еще больше рук держали меня, но я не могла перестать бороться. Я должна была уйти.
— Дэш! Черт возьми, поторопись! — закричал Колт.
Еще шаги, а затем укол в руку. Я вскрикнула, но секундой позже боль ослабла, и я начала уплывать прочь. Я снова приветствовала небытие.
— 9~
Чья-то рука скользнула по моим волосам и вниз по руке. Что-то в нежности этого действия успокоило меня. Это и покой небытия. Хорошо было плыть в этом черном море. Но что-то тянуло меня назад.
Голоса. Они снова тянули меня к сознанию, но я не хотела уходить. Я хотела остаться там, где мне не нужно было ничего чувствовать.
— Трейс получил список мест, где Дэмиен тусовался, — сказал Ронан.
— Люсьен все еще дышит? — спросил Дэш.
— Дышит, но не совсем целый, — проворчал Ронан.
— Высадите его где-нибудь и сообщите об этом Ассамблее, — приказал Колт. — Теперь они могут разобраться с ним.
— Думаешь, мы получим за это отплату? — спросил Деклан.
Его голос звучал ближе, и запах свежего дождя и мяты, окружающий меня, сказал, что это он гладил меня.
На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Колт ответил.
— Мы могли бы, но официально заявлено, что Лейтон — наша пара. Не думаю, что даже Ассамблея попыталась бы наказать нас за то, что мы делаем то, что нам нужно, чтобы защитить ее.
Палец
— Я сбился со счета на пятидесяти.
— Пятьдесят чего? — спросил Дэш.
— Укусах. Он оставил на ней шрамы. Сделал это намеренно. Она никогда не сможет забыть, что он сделал с ней из-за этого. Каждый раз, когда она будет смотреть, напоминание будет прямо там, — процедил Деклан сквозь зубы.
— Он заплатит, — прорычал Ронан.
— В этом мире недостаточно боли, чтобы сравнять счет, — парировал Деклан.
Несколько мгновений все молчали, а потом заговорил Дэш.
— Где Трейс?
— Убирается, — ответил Ронан. — Он устроил полный беспорядок.
— Мы должны проверить, как он. Тогда разберись с Люсьеном, чтобы ему не пришлось этого делать, — сказал Дэш.
Ронан хмыкнул в знак подтверждения, а затем раздался звук закрывающейся двери.
Манипуляции с моими волосами и рукой продолжались, приближая меня к сознанию. Мои веки затрепетали. Едва заметный намек на восходящее солнце пробился сквозь окна, когда я открыла глаза.
Деклан убрал волосы с моего лица.
— Как ты себя чувствуешь?
Во рту у меня было сухо, как в пустыне.
— Хорошо.
— Как думаешь, справишься с бульоном и крекерами?
Я кивнула.
— Хорошо, я сейчас пойду и принесу. Сейчас вернусь.
Деклан встал с кровати и направился к двери.
Именно тогда я поняла, что ушли не все ребята. Колт сидел на стуле рядом с моей кроватью, его лицо было непроницаемой маской.
У меня скрутило желудок, и я приподнялась повыше на подушках.
— Мне так жаль, Ли-Ли.
Каждое слово причиняло боль. Свежий ожог на уже покрытой шрамами коже.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала я.
Боль промелькнула на лице Колта прежде, чем он смог ее скрыть.
— Дай мне пять минут. Если ты больше никогда не захочешь услышать от меня ни слова, я приму это.
Внутри меня нарастало давление. Везде. В груди. В глазах. В горле.
Я не могла говорить, но мне удалось кивнуть.
Колт наклонился вперед, опершись локтями о колени. От этого движения мышцы на его предплечьях напряглись, вены вздулись.
— Всю мою жизнь отец предупреждал меня, что моя пара будет в опасности. Он вбил это мне в голову практически до того, как я смог заговорить. Ты знаешь почему?
Я промолчала, но покачала головой.
Колт сглотнул, адамово яблоко дернулось.
— Мама погибла не в автомобильной катастрофе. Она была убита.
Все во мне напряглось при этом признании.
— Однажды, когда мне было всего два года, она взяла меня с собой на пляж. С ней была охрана. Но недостаточно. — Слова Колта были сдавленными, будто ему приходилось с трудом выдавливать их из себя.