Йалка
Шрифт:
На сайте госуслуг среди разделов про штрафы, налоги, недвижимость, здоровье я ткнул во вкладку «Прочее» и нашел страницу для нуоли. Нужно было выбрать интересующий вопрос из списка часто задаваемых. Что делать, если я хочу вступить в брак? Попробовать выбросить эту мысль из головы. Какие льготы мне положены? Увлекательная поездка в лагерь для неудачников на Ладожское озеро, где сотня закомплексованных подростков пытаются напиться и наконец потрахаться, желательно с девчонкой. Как оформить загранпаспорт? Чтобы уехать на край света и не раздражать своим присутствием нормальных людей. Что делать, если вы потеряли маску? Сразу видно, составляли люди. Это же не ключи. Как можно потерять собственное лицо, которое
Я не разбираюсь в поэзии, но его стихи кажутся примитивными. Однако Фаина Расуловна каждый раз смахивала слезу со щеки, читая Верховского, пока мы писали контрольную. Тогда я еще не знал, что есть женщины с нездоровым интересом к межвидовым связям. Не думаю, что Фаина Расуловна мечтала о нуоли, не хочу об этом думать. На нее действовал портрет кисти самого Кипренского. С первой страницы на читателя смотрит молодой Верховской в мужественной позе на фоне Италии или Франции. Точнее, он смотрит куда-то мимо. Видимо, уже тогда были в тренде как бы случайно запечатленные моменты. А у издателя этих мемуаров не было хорошего пиарщика, который не допустил бы такой пропасти между абсолютно благополучным молодым Верховским на картинке и страданиями, которые он препарирует с первой страницы.
Когда наконец удалось забыть про слезы Фаины Расуловны о неразделенной любви к Верховскому или какому-нибудь нуоли, я заполнил анкету на «Госуслугах». Требовалось указать причину. Я соврал, но лишь отчасти: «Положил маску на ровную гладкую поверхность, на нее случайно попали панцири королевских креветок, обжаренных в чесночном масле. Больше не пригодна для носки». Королевские, чтобы не думали, что я какой-то неустроенный социальный элемент, а чеснок исключает предложение простого мытья. Черт, надо было писать про шпроты или печень трески…
Прием в МФЦ мне назначили на среду. Нужно прийти, оплатить штраф (за что?), пройти сканирование, оплатить услугу и через неделю получить новую маску. Я написал Игорю, что заболел и буду работать из дома. Он ответил: «Добро». Игорь часто употребляет слово «добро» в телефонных разговорах. И чем чаще он его произносит, тем значительнее становится. Он так думает. Игорь застрял между поколениями. Наверное, это южная особенность. Тебе еще хочется тусоваться с молодежью, но мир солидных мужчин, спокойно потягивающих апероль на завтрак в ресторане «Магадан» и бросивших на аварийке джипы, манит своим патинированным глянцем.
Чем я занимался до среды? Серфил соцсети Натали и читал комменты на странице «Комедии». Совмещал приятное с растаптывающим. «Жизнь любит смелых», «Не слышал, что к нам цирк уродов приехал», «Я сама творю свою реальность», «Ладно б шутил смешно», „Dream on until your dreams come true“, «Отписка», «Иногда тот, кому смотришь в глаза, может выстрелить в спину», «Тупая стыдоба», «Я иду по зебре и считаю полоски: белые шероховаты, а черные скользки…», «Лучше б на завод пошел работать». Отец?
Натали побывала, кажется, везде. Буквально. Со своим парнем, то ли серфером, то ли музыкантом. Я долго разглядывал фото с пингвинами
Однажды ночью палец все-таки лайкнул это фото. Натали была в сети. Я убрал сердечко, но она все равно мне написала. Спросила, как у меня дела. Я ответил, что простыл. Простыл? Серьезно? Зачем я сказал про болезнь, если она была на моем выступлении? Натали написала, что рассортировала все папки, которые были свалены в шкафу возле ее рабочего стола. Она хотела со мной поговорить, но не знала, о чем. На следующий день она прислала фото моего кабинета. В нем ничего не изменилось. Натали написала, что вызвала мастера, который почистил кондиционер в «Северной».
Я почти забыл про выступление. Я почти забыл про все. Каждое утро я проверял сообщения от Натали. Она мне писала.
В среду утром я надел худи с самым большим капюшоном и почти выпорхнул из квартиры. Я даже не услышал едких замечаний Лели (да, ее все-таки зовут не Ляля, и она у нас поселилась). Мне захотелось позвонить маме. Но она не взяла трубку. Иногда, когда она работает, не может говорить. Хотя я не раз видел, как ее коллеги могут часами зажимать трубку между ухом и плечом, продолжая пилить и красить ногти. Но мама считает такое поведение непрофессиональным. Она целиком и полностью готова погрузиться в проблемы своих клиенток, слушать их, кивать, пока не заболит шея. Мама знала свое дело. Мама была профессионалом.
До МФЦ я шел пешком. Мне теперь еще больше хочется ходить пешком. Я бы даже снова начал бегать или качаться в тренажерке. У парня (все-таки бывшего) Натали все кубики пресса на своих местах. Но у него нет больше Натали. У Толика нет кубиков, и у него есть Леля, а до нее Катя, а еще раньше Карина. Может, мне и не нужно бегать?
Войдя в здание и вдохнув пропитанный стрессом воздух, я забыл про все, о чем думал по пути. Сначала мне нужно взять бесплатную маску в автомате, заполнить заявление и пройти собеседование. В конце концов, государственное учреждение должно убедиться, что я не психопат, который ни с того ни с сего выбрасывает маски. Дурацкое правило.
– За вами числилась маска серии шесть ноль ноль семь номер двести шестьдесят три сорок девять?
Женщина в парике (не знаю, почему я решил, что это парик) не смотрела на меня. Верховской назвал бы ее полножизненной.
– Скорее всего.
– Вы не знаете свою маску?
– Мы с ней не были так уж близки.
– Ой, давно у нас юмористов не было.
Я промолчал. Иначе совсем бы ее насмешил.
Собеседование было быстрым. Она задавала вопросы из анкеты, которую я и так заполнил на сайте. Чуть лучше среднего маска. Почти такая же, как прошлая. Как и положено, она рассказала о самой дорогой маске, которую можно оформить в кредит на льготных условиях, сотрудники банка дежурят тут же в холле. Я отказался.
Я уже выходил, как она добавила:
– Вы, как еще захотите пошутить, заглядывайте! А то мы тут скучно живем.
Интересно, все госслужащие любят пошутить? А если я приду к врачу? Он спросит, на что жалуюсь, я отвечу: «На боль в груди», он ответит: «На холодном не сиди!» И медсестра достанет из ящика стола гармонику и сыграет несколько аккордов, обозначит конец миниатюры. Да, такие врачи из юмористических шоу прошлого века.
Кабинет для сканирования располагался в подвале. Коридор здесь не пах нервным напряжением. В нем даже лампы не все горели. Могло бы показаться, что тут вообще никого нет. На дверях горели таблички «Не входить», лавки вдоль стен были пустыми. Я сел напротив кабинета, где надпись мигала.