Ямбы и блямбы

Вознесенский Андрей Андреевич

Часовня Ани Политковской

Поэма

Memento Anna

Часовня Ани Политковскойкак Витязь в стиле постмодерна.Не срезаны косой-литовкой,цветы растут из постамента.Всё не достроится часовня.Здесь под распятьем деревяннымлежит расстрелянная совесть –новопреставленная Анна.Не осуждаю политологов –пусть говорят, что надлежит.Но имя «Анна Политковская»уже не им принадлежит.Была ты, Ангел полуплотская,последней одиночкой гласности.Могила Анны Политковскойглядит анютиными глазками.Мы же шустрим по литпогостам,политруковщину храня.Врезала правду Политковскаяза всех и, может, за меня.И что есть, в сущности, свобода?В жизнь воплотить её нельзя.Она лишь пониманье Бога,кого свобода принесла.И что есть частная часовня?Часовня – лишь ориентир.Найти вам в жизни крест тесовый,который вас перекрестил?Накаркали. Накукарекались.Душа болеет, как надкостница.Под вопли о политкорректностиубили Анну Политковскую.Поэта почерк журавлиный.Калитка с мокрой полировкой.Молитвенная журналистиказакончилась на Политковской.Ментам мешают сантименты.Полгода врут интеллигентно.Над пулей с меткой «Политковская»черны деревьев позументы.Полусвятая, полускотская,лежит в невыплаканном горестрана молчанья, поллитровоки Чрезвычайного момента –Memento mori.

Часовёнок

Мы повидались с Политковскойу Щекочихина. Заносчивбыл нос совёнка-альбиноскии

взгляд очков сосредоточен.А этот магнетизм неслабыймне показался сгорячагордыней одинокой бабы,умеющей рубить сплеча.Я эту лёгкую отверженностьпознал уже немолодым,что женская самоотверженностьс обратной стороны – гордынь.Я этот пошляковский лифтингсебе вовеки не прощу,что женщина лежала в лифте,лифт шёл под землю – к Щекочу.Никакой не Ангел дивный,поднимающий крыла.Просто совестью активнойв этом мире ты была.Мать седеет от рыданья.Ей самой не справиться.Ты облегчишь ей страданья,наша сострадалица.Ты была совёнок словно.Очи. Острота лица.Есть святая для часовниАнна Сострадалица.Нас изменила Политковская.Всего не расскажу, как именно.Спор заведёт в иные плоскости,хоть нет часовни её имени.Она кометой непотребнойсюда явилась беззаконно.В домах висят её портреты,как сострадания иконы.Не веря в ереси чиновние,мы поняли за этот срок,что сердце каждого – часовня,где вверх ногами – куполок.Туда не пустит посторонних,седой качая головой,очкарик, крошка-часовёнок,часовенки той часовой.Молись совёнку, белый витязь.Ведь Жизнь – не только дата в скобках.Молитесь, милые, молитесьв часовне Анны Политковской.Чьи-то очи и ланитызасветились над шоссе! –как совёнок, наклонившийсяна невидимом шесте.

Блуждающая часовня

Часовни в дни долгостроенияне улучшали настроения.Часовня – птица подсадная,она пока что безымянна,но у любого подсознаньяесть недостреленная Анна.Я обращаюсь к Патриархууслышанным сердцебиеньем,чтоб субсидировать триаду –Смерть. Кровь. Любовь –всем убиенным!Пускай прибудут инвестиции,пусть побеждает баснословнодуши спасенье возвестившаяблуждающая часовня.Блуждающая меж заблудших,кто отлучён катастрофически,кто облучён сегодня будущим,как гонщики и астрофизики.Сосульки жмурятся, как сванки,окошко озарилось плошкой,блуждающей часовней – АннойСтепановной Политковской.Неважно, кто Телец, кто Овен,прислушайтесь – под благовестидёт строительство часовен.Когда достроимся? Бог весть!Имя твоё – внеплановая листовка:

АННА СТЕПАНОВНА

ПОЛИТКОВСКАЯ

7.10.06.

Седьмое.Десять.Ноль шесть.Не много земного.Дерзость – но крест.Синь смога.Дескать – но есть.Немого детстваНорд-Вест.Умолчит ли толпа безликая?Чеченская ли война?Взирает на нас Великаяотечественная вина.Ответственность за содеянное –не женщин и не мужчин –есть Высшая Самодеятельностьиных, не мирских причин.Обёртывается лейкозиейтому, кто шёл против них, –такие, как Политковская,слепой тех сил проводник.Курит ли мент «ментоловые»,студента судит студент,на нас проводит винтовкаследственный эксперимент.След ниточкой дагестанскойтеряется средь лавин.Жизнь каждого – дегустациягустых многолетних вин.Ждёт пред болевым порогом,прикрыта виной иной,моя вина перед Богоми Бога – передо мной.Общественные феноменыголода и Чечни…Бывает народ виновен?Формулы неточны.Никто убийц этих не видел.Приметы несовковые:мужчина ввинчен в белый свитерплюс женщина очковая!

Февральский эпилог

Над кладбищем над Троекуровскимснег – как колонны с курватурами.Сметаем снег с Твоей могилы.– А где ж дружки её? Чай, скурвились? –изрёк шофёр. – Помочь могли бы.А рядом хоронили муровца –салопы, хмурые секьюрити,шинели и автомобили.Поняв, что мы – твои тимуровцы,к нам потеплели и налили.Шофёр наш, красною лопатоюперебирая снег, поморщился.Водка – не лучшая помощница.Лампадки, чьи-то бусы, лапотник«Новой газеты», траур. Лабухии мальчики тебя любили.Февральские снега обильные…Лишь ленты деревца могильногов снегу чернели, как мобильники.Что снится Вам, Анна Степановна?Поле с тюльпанами?Кони с тимпанами?Сынок с дочуркой мчатся кубарем.Бутыль шампанского откупорим.Жизнь? Чеченцы с терренкурами?А за оградой Троекуровскойубитый с будущим убийцейпил политуру, кушал пиццу,делился с ним запретным куревом,девицу в кофточке сакуровойулещивал? – Наоборот!Гриппозные белели курицы.Секьюрити-мордоворотследил, как «роверы» паркуются.Народ они имели в рот.И ждали девку белокуруюдва хулигана у ворот.Читатель мой благоразумный,не знаю, чем тебя завлечь?Я обожаю нецензурнонеподражаемую речь!..Куда ведёт нас жизни уровень,полусвятой, полубесовский?Поставь свечу на Троекуровскомв часовне Анны Политковской.И в наше время коматозноепо Троекуровским пределамдымок, курясь над крематорием,попыхивает чем-то белым.2007

«Утром вставши, порубавши…»

Утром вставши, порубавши,духи бешенства и огнякак смирительную рубашкунатягивают меня.Сколько мужества, сколько мукив этой близости роковой!Волосатые чьи-то рукииз моих торчат рукавов.Скажу милостивым государям:собирателен мой удар.Кто скрывается за ударом –Маяковский или Ронсар?Через гойевские «Капричос»просвечивал правды клык.Сквозь сегодняшние «Кирпичики»просвечивает мой крик.2008

Похороны Абдулова

1

Провожала Москва Абдулова.Толпы безголовые тулова.Он был нашим «а» и «б»в алфавитной темной судьбе.Вслед «д» продудело проДело или Добро?

2

Лежал Александр Абдуловкартинно среди страныбез курева, без загулов –Тарантино из Ферганы.Лицо остывающей грелкой,вернее, что было лицом,летающею тарелкойуносится за «Ленком».Мы, с лычками и без лычек,с толпою заподлицослепые идём, безликие,потерявшие своё Лицо.Лицо его плыло сбоку,красиво, как полубог,тинейджеровскую скобкусменивши на полубокс.Он был номинантом нации.Я понял, какой ценойон «с 1-го по 13-е»спел, будто прощаясь со мной.Лежал он уже не прежний,сжигавший себя дурак,с улыбочкой небрежной,натянутою на рак.Бабы жгли его кислотою,меняли его черты.Ах, времечко золотое!..Любовь – финал доброты.

3

Клял почвенник Мрак хазаров,но без хазаров – развал.Озабоченный Марк Захаровгениальным тебя назвал.Молва, как штаны брезентовые,останется после всех.Модели твои бессмертны.Но смертен ты, человек.Москва провожала Абдулова.Милиции сняв кольцо,толпа безликая сдурумолила вернуть Лицо.Придёт ли сигнал оттуда?Верните лицо Москвы!Дома разъезжались, будтовсадники без головы.

4

Ты преодолел заторы,но соблюдал посты.Спасая мир Красотою,себя не сумел спасти.Саша, прости!2008

Кормление из Парижа

По прямому парижскому проводу,как питаются через зонд,перевариваю доводыпродолжательницы Жорж Занд.Я заглатываю с проводамицеликом.Над леском пробегают домы,рекламирующие «Ленком».Ты рассказываешь мне большепро Парижи иных эпох.Осторожней с Эйфелевой

башней –поцарапает мне пупок!Как свидетельство той кормёжкипосреди Воробьёвых гор,как платочек в грудном кармашке,поднимается Сакре-Кёр.Я в Париже бывал немало,но такого, как Ты, не знал –его ночь меня обнимала,животом его понимал,как картинки из серии Цейса,хорошо хоть душа жива,хорошо, что в этом процессене участвует голова.Наши медики прозевалинезависимое нутро,где таится душа живая,как под нами идёт метро.Накорми же меня, партизаночка,к удивлению парижан.Все мужчины – как башня Пизанская.Ты прозрачна – как пармезан.2009

Вторая жизнь

От рассвета до рассветасебя, тебя любя,как видеокассетузасовывал в тебя.Часть моего, бесспорно,достанется толпе,но главное – сквозь поры –останется в тебе.Останется истеблиш.Красу не изменя,ты вдруг немного станешьпохожей на меня.Я из твоей одёжкигляжу как в дырки джинс.Живу, пока живёшь ты,моя вторая жизнь.2009

Ф-ки

Ухаживали. Фаловали.Тебе, едва глаза протру,фиалки – неба филиалы –я рвал и ставил поутру.Они из чашки хорошели.Стыдясь, на цыпочках, врастягк тебе протягивали шеи,как будто школьницы в гостях.Одна, отпавшая от сверстниц,в воде стоящая по грудь,свою отдать хотела свежестькому-нибудь, кому-нибудь…Упёршись в чашку подбородком,как девочка из «Де Маго»,ждёт жестом эротично-кротким –но – никого, но никого.2008

К образу

Ты понимаешь, с кем связалась?С самим, быть может, Князем зла.Гитара коброй развязалась,по телу кольцами ползла.Когда играешь ты на шарув концерте, сердцу вопреки,прошу тебя – стряхни гитарус остановившейся руки.Но каждым вечером я в шоке:так гипнотически стоит,как кобра, раздувая щёки,в тебя нацеленный пюпитр.2008

Я – Аввакум

Поэма

Чюдно! Давеча был блядин сын,

а теперево – батюшко.

Аввакум. Житие

Пролог

Автопортрет или привидение?Старик, исчадие моих дум?Кто глядит из воды бадейной?Вы, Аввакум?Когда бы меня спросили,отвечу не наобум:Кто национальная идея России? –Аввакум!Я – Аввакум,патриарх обездоленных,бездомных, без денег, без грёз,без Долиной.Я обогнул,патриот раздолбанный,край, который Бог не курировал.Я – вакуум.Я протеже хулиганских фортун…Я – Аввакум.Я сентиментальность затабуировал,обезболивание эвакуировал.Я – патриархсегодня уволенных.Я – архитектортолпы в бейсболках.Тех, кто собаки, и тех, кто волки.Я – вакуум,втягивающий их боли,Я Аввакум.Я Аввакум,волокум за волосы,я певун,лишившийся голоса.Я – Аввакум.Мимо летят поезда пунктирные,взоры осенние – с паутинками.Здесь я родился, я жил рисково.Я за единство путём раскола.Вся заваруха – виной чиновники –в кризисе духа,а не в экономике.Вакуум духа губит гостело.Нет ни Обуховой, ни Гастелло.С фирмами – худо,с фильмами – туго.Вакуум духа.Аплодисменты как оплеуха.Вакуум духа.Вакуум мира военных советов.Вакуум мыла в мужских туалетах,вакуум духа в сфере одежды,вакуум Веры, Любви и Надежды!Вакуум Бога. Где ты, БГ?Бородку сосулькой зажал в кулаке.Скажет мой друг: «Окунёмся, Андрюха,в вакуум духа».Квакаем глухо,лажаем правительство.Замораживается строительство.Нету самой высокой башни.Где наши башли?Женщины лакомо жаждут парковки –рыбки в вакуумной упаковке.Кризис – как женщина.После посмотришь,кто опоздал – тот не успел.Так почему же «Дженерал Моторс»в годы кризиса преуспел?Может, сбивши очки с главбуха,общий Кризис, как динамит,сострадающей силой духачеловечество объединит.Сколько говна съели наши гумна!Почему олигарха хвалит чум?Свищет вакуум аввакумный.Я – Аввакум.Карьеркегор автострад. Натюрморт –seven up.Авен горд.Авангард.Саван на рыло накину с ходу.Вакуум Духа – света канун.Я – Савонароласвоему народу.Я – Аввакум.

Группа крови

Бейсболка клёволегла на бровь.Мы – группа крови.Бьют – в кровь.Как много, Боже,подобных групп!Узнаете больше –вы труп.После первой крови –как штрафники.Нет правды кроме –мы кровники.Совковой лопатойкозырь бейсболочный.«Держись! Не падай!» –«Бейте, сволочи!»Лицо с синякамии всё, что прилипло,прикрыто очкамиот мотоцикла.Отцы от поэзиидрыхли и дохли.Мы им бесполезныедылды и рохли.Люблю я, бесспорно,духовный вакуум.Но в кухне бесполоймы много не вякаем.Те, кто помоложе,плюют на ругань,мол, мы отморозки,мы гитлерюгенд.Прошли изменения,в растительном – дух.Мы – люди третьего измерения.Родители жили в двух.Процветание или кризис?Фашист или антифашист?Цветаева или Гилельс?Я – антифетишист.Над разными кровлямисинь как вымытая.Мы одной группы крови –мы, ты и я!Пусть эти мысли безбожныево мне перекипят.Но кризис нельзя бейсболкамиперекопать.Безмолвие взбудоражено.Темнело возле реки.Над толпой оранжево,как пятна кураги,стояли кулаки.Небесной разборкебыл нужен ГУЛАГ.В перчатке бейсболкитаится кулак.

Уволенная

Меня неправедно уволили.Ты, Господи, меня уволь,уволь меня от канифольногосмычка в мозгу – такая боль!Уволь меня от своеволия,от незаполненного дня.Придёт возмездие?Тем более,уволь меня.Нет человека с кличкой «Кризис».И некому устроить мордобой!Верха за место перегрызлись.Нас тыщи, брошенных Тобой.Зачем купила я бахилы?Сплю трое суток. Спать опять?Дай пожевать! Мне хватит силыодной Россию перебрать.Пойду на дело. Омертвелоя с наглым увальнем стою –продам уволенное тело,но душу я не продаю!Она, душа, не продаётся.Она ещё не прощена.Не видно звёзд со дна колодца.С ведром утоплена вина.Сколько достали этих вёдер!Вина меняет имена –здесь нужен Достоевский Фёдор.Ты только не уволь меня.

Сон

Мне снилась пьеса второразрядная.Я, репортёр и эрудит,сижу в партере, и рядомчужая женщина сидит.Не близкая ни взглядами, ни знаком,но, вдруг сквозь дырочки в парче,я ощущаю страшный вакуумв её, да и в моём плече.Мы с ней не бумагомаратели,моё, да и её плечо,сменило прежний термин «вакуум»на «тяжело» и «горячо».

Обличитель

Официальные патриархи,на шубах – никоновский ракун,вас, нажравшие по три хари,инспектирует Аввакум!Может, это гордыня потряснаяувела меня от икон?У поганца – погоны под рясой,у меня под рясой – огонь.

[1]

Тобольские пороги

В горах тех обретаются змеи великие; в них же витают гуси и утицы – перие красное, вороны чёрные, а галки серые; в тех же горах орлы, и соколы, и кречеты, и курята индейские, и бабы, и лебеди, и иные дикие – птицы разные. На тех же горах гуляют звери многие дикие: козы, и олени, и изюбри, и лоси, и кабаны, волчки, бараны дикие – воочию нашу, а взять нельзя! На тех же горах выбивал меня Пашков со зверями, змеями и со птицами витать.

1

Ванька Струна – бывший дьяк, с виду он такой же, как раньше, один из мучителей Аввакума. За 400 лет общения с Аввакумом он изменился – завербованный несколькими разведками, циничный, молодой, он стал кем-то вроде охранника и холуя, продолжает ненавидеть хозяина и моментально комментирует текст поэмы непристойными словами. Например, узнав о том, что в США новый президент, он начал дразниться: «Обама – оба-на, оба-на». Или: «Адью! Пойду попиздю о Косте Цзю».