Ян Жижка
Шрифт:
Жижка стоит в глубоком раздумье. Солнце все слабее греет его обветренный лоб — скоро, значит, закат. Ночи теперь безлунные.
Тут он слышит торопливые легкие шаги. «Прокупек, — узнает Жижка. — А с ним рядом еще кто-то…»
— Брат Ян, — кричит Прокупек издали, — чудные дела творятся!
Затем, прильнув к уху гетмана:
— Пан Бочек гонца через реку прислал. Сам стоит по ту сторону с пятью сотнями в лесочке, в миле отсюда… Просит скорого ответа!
Жижка весь встрепенулся: «Вот он, случай!» Притянул к себе посланца, быстрыми
— Ты через Лабу вплавь? Так… А коня где оставил? Плыви назад и скачи, брат, что есть мочи к пану Бочку. Пусть ровно в полночь по дальнему броду неприметно перейдет на левый берег и сразу ударит по тем, — Жижка указал рукой в сторону, откуда бухали неприятельские пушки, — с тыла. Да пусть не ввязываются в большое дело, а чтоб только шуму побольше. Пусть палят из ручниц, гоуфниц, бьют в медь, кричат, трубят в рога. Наскочили — и назад… Еще раз — и назад. С разных сторон! Запомнишь, брат?
— Все запомню.
— А когда зажжем три огня тут на стене — значит, дело сделано: наша колонна уже на том берегу! Пусть тогда отходят врассыпную к броду… Там и встретимся. Дальше пойдем вместе.
Гинек Бочек Подебрадский поднял в ту ночь страшную возню в тылу осаждающих.
Пражане и католики опомнились от переполоха, только когда забрезжила ранняя июньская заря. Лучи солнца, залившие лабскую долину, осветили затихший, словно вымерший Костелец, широкую речную гладь, а за ней тучи пыли над рядами возов, мчавшихся во весь опор по прибрежной дороге на восток.
— Догнать! — завопил пан Костка.
— Перехватить! — вторил ему пан Дуповский.
В сумятице конные отряды бросились по южному берегу Лабы. Они быстро вырвались вровень с возовой колонной Жижки. Некоторое время противники мчались на виду друг у друга, но между ними лежала широкая, полноводная река.
Капитан всего войска Гашек Островский приказал тут конникам вернуться назад:
— Ни к чему это. Мост далеко, у Нимбурка. Мы бросим на слепца одних всадников налегке, а он сразу замкнется в возах. Надо итти с пушками и пешими!
Так и поступили.
А Жижка все допытывался у своего нежданного союзника, не ошибся ли тот, верно ли, что с Большого Табора идет помощь.
— Сам видел вчера верхового, — отвечал пан. — Швамберг прошел с возами Ледеч, идет, значит, на север…
— К ночи мы переправимся на тот берег, пан Гинек. Поскачем прямо на юг, навстречу Швамбергу. Найдем его возле Колина, а то и ближе! Эй, Рогач! — привскочил Жижка на возке и замахал над головой увесистой своей дубинкой. — Прикажи гнать что есть мочи! Кони у нас, небось, кормленые, отдохнули в Костельце наславу! Теперь — лететь на крыльях!
К вечеру возовая колонна таборитов без помехи переправилась на южный берег. Там на нее наскочили гонцы, высланные во все стороны Швамбергом. Через час таборитские колонны сблизились.
Жижка прижимал Швамберга к своей груди:
— Спасибо, брат Богуслав, тебе и Большому братству! В добрый час!
— Рад послужить тебе и Меньшому братству, брат Ян. Веди теперь всех нас!
Жижка приложил ладонь к уху.
— Противник не заставит долго ждать, а мои люди с рассвета не то что в походе — в беге!
— Что ж, замкнемся и станем на отдых, если прикажешь. Не полезут же они сразу!
Подошедшие католики расположились против таборитского заграждения и попросили выслать людей для переговоров. Жижка послал к ним пана
Бочка. Его предательски схватили, а таборитам прокричали издали:
— Пан Гинек отправлен в колодках в Нимбурк! Владетельный пан, что якшается с непокорным мужичьем, ответит за то перед королем и святой церковью.
Гвезда, Швамберг, Рогач, Прокупек в возмущении предлагали тут же, не дожидаясь рассвета, построить боевую колонну, врезаться в лагерь противника.
— Плохо надумано! — возразил Жижка. — У нас один человек против ихних четверых. А на равнине их латники, даром что ночь, навалятся всей силой! Вот мое слово: чуть начнет светать — строиться в походную колонну и отступать!
— Отступать?!
— А в какую сторону? — спросил Рогач.
— В южную! К Малешову!
Наутро табориты устремились к югу. Быстрый отход походил на бегство. Проскочив мимо вражеской Кутной Горы, добрались до холмов, окружающих небольшой город Малешов.
Эти места слепой гетман знал превосходно и уже заранее наметил, где поставит свои возы и людей для решающего боя.
— Эй, Гвезда! — позвал Жижка с возка. — Погляди вокруг хорошенько! Тут гора есть невысокая, сверху плоская, как стол. Там, должно быть… — Жижка нетерпеливо мотнул шлемом вправо.
Гвезда огляделся вокруг.
— Вон она, брат Ян! — Гвезда пригнулся, взял руку Жижки и указал ею. — До нее гонов пять.
— А рядом другая горка, вровень. Так? А между холмами лощина, поросла леском.
— Все так! — подтвердил Гвезда.
Жижка поднял тут правую руку и трижды помахал ею над головой. То был знак гетману над возами — остановить колонну.
Остановились. Слепец привстал на возке и с высоты отдавал приказы:
— Ты, Рогач, подними войско на плоскую вершину! Поставь возовое ограждение челом [50] к востоку, в сторону лощины. Замкни с боков и с тыла, а с чела не надо — оставь открытым! Там построй по всей ширине наших конников!
Ты, Гвезда, выбери из обозных возов десятка два, что побольше, нагрузи доверху камнями! Полные возы поставь позади конников, да так, чтоб не было снизу приметно!
50
Слово «чело» здесь употребляется в значении фронт.