Янир
Шрифт:
— Да, миледи!
И Корин, и Паганус ответили единогласно и, забыв спросить разрешения у Янира, бросились исполнять ее приказание.
Глава 11
Янир хмурился все больше и больше, читая информацию Корина, которую тот подготовил для него на остальных воинов Бертоса. Помимо описания сильных и слабых сторон в досье каждого самца, он также включил в них свои личные наблюдения. Объясняя, как каждый мужчина процветал или насколько был ограничен под властью Бертоса.
Услышав тихий голос Эбби, в котором звучало раздражение,
— В чем дело, Эбби? — спросил Янир.
— Я не могу заставить Пагана разговаривать со мной, — произнесла Эбби, разочарованно глядя на него.
— Скажи мне, что он должен сделать, и я прослежу, чтобы он это сделал.
Поднявшись, Янир подошел к ней.
— Меня это не устраивает, Янир. Мне нужно иметь возможность напрямую общаться с нашими людьми. Ты можешь быть занят, разбираясь с проблемами, оставленными Бертосом. Ты не сможешь быть рядом и вмешиваться каждый раз, когда мне будет нужно с кем-то поговорить.
— Я говорил тебе, что мужчины видят в этом знак того, что ты хочешь соединиться с ними, — Янир сердито зарычал при мысли о том, что какой-нибудь другой самец подумает о ней так же.
— Ну, а я — нет, — она погладила его по щеке, желая успокоить. Почему-то она знала, что он не сердится на нее. — Ты — единственный мужчина, с которым я хочу соединиться, и чем скорее они все это поймут, будет лучше для всех, — ее ласковый взгляд был тверд, когда она посмотрела на него. — И пусть это произойдет как можно скорее, Янир. И я собираюсь сделать так, чтобы это началось прямо здесь и прямо сейчас. И начну я с Пагана.
Повернувшись, она посмотрела на потрясенного услышанным мужчину.
* * *
Паган, стоявший с низко опущенной головой перед своим лордом, вдруг резко поднял ее, услышав слова его новой леди, и наткнулся на испытующий взгляд двух пар глаз. Что происходит? Почему женщина так выделяет его? Не потому ли, что он налетел на нее? Он ведь сделал это не нарочно. Он поймал ее раньше, чем она могла упасть. Она ведь сама сказала, что не будет никакого наказания за это, но она могла и солгать. Самки все время лгут. Риса была тому подтверждением.
Он сделает так, как она потребовала, и убедится, чтобы все воины тоже были проинформированы, но он отказывался говорить с ней напрямую. Неужели теперь она расправится с ним за то, что он не заговорил с ней?
— Я… что? — он взглянул на Янира, ожидая указаний.
— Почему с Пагана? — не отводя глаз с мужчины, спросил Янир у Эбби голосом, который, хоть и был требовательным, но в нем звучала нежность.
— Потому что он здесь, и мы должны с чего-то начинать, — Эбби перевела взгляд на Янира. — И он уже доказал, что достойный мужчина.
— Что? — прошептал Паган, совсем уже ничего не понимая. Он ничего не сделал, чтобы доказать это этой женщине.
— Что, по-твоему, он сделал такого, что доказывает это, моя Эбби?
— Он не дал мне упасть и получить травму, хотя знал, что его дни были бы сочтены, если бы я была такой, как Риса. Он сделал то, что считал правильным, несмотря на последствия для себя, как и Корин для Лизы. Это черта сильного духом и достойного мужчины.
— Он слуга, Эбби. Не воин.
— Ну и что? Где написано, что только воины могут быть пригодными и достойными мужчинами? Лукен не был. Бертос не был. Ни Рив, ни все те, кто следовал за ними. Лишь действия мужчины должны говорить о его чести и доблести. А не его титул. Не его положение и, определенно, не очередность его рождения. Все это не зависит от него, но только не его действия и поступки.
— Ты более чем доказал это, потому что ты — третий потомок своего манно, ставший лордом по решению самого Императора. Ты стал им не из-за твоего титула или происхождения. В отличие от Бертоса, ты не замышлял и не потворствовал тому, чтобы стать кем-то большим. Ты просто был собой. Хороший, пригодный и достойный самец. Я горжусь тем, что я твоя, Янир. Лорд ли ты, воин, слуга или просто мужчина, для меня не имеет значения, я просто хочу тебя.
— Богиня! Эбби, чем же я заслужил тебя? — спросил Янир, наклоняясь, чтобы прижаться лбом к ее лбу.
— Тебе не нужно было ничего делать, Янир. Все, что тебе нужно было сделать, это жить и быть собой. Это все, что должен делать мужчина.
Янир обнаружил, что не может произнести ни слова. Никогда в жизни ему не приходило в голову услышать такое описание. Услышав, как Император описывает его на Ассамблее лордов, он преисполнился гордости. Это перечеркнуло все обидные вещи, сказанные ему и о нем в прошлом. Но слова, произнесенные его самкой вслух в присутствии других, значили больше, чем слова Императора.
Они наполнили его чувством достоинства и давали понять, что ее мнение всегда будет иметь для него большее значение, чем чье-либо любое другое. Зная, что она поймет, Янир выразил свою благодарность за это единственным доступным ему способом. Он наклонился, накрыв ее губы жарким поцелуем.
* * *
Паган не мог поверить в то, что видел, не говоря уже о том, что слышал. Эта женщина не могла говорить такое всерьез. Статус и положение мужчины всегда имели значение. Как и то, что он мог ей дать. И все же она говорила с таким… чувством… о том, кем был для нее Янир. Разве женщина может испытывать чувства к мужчине? Женщина использовала мужчину, отставляя ему своего потомка, а затем уходила к кому-то, кто мог предложить больше. И все же Паган не сомневался в искренности ее слов и в том, что его новый господин верит ей.
Родная мать Янира ведь не оставила его манно… он слышал, как Бертос много раз возмущался по этому поводу, даже после того, как Риса осталась с ним.
Когда-то Паган мечтал стать воином Дома Гуттузо, потому что, после Дома Люды, это был самый весомый Дом Империи. «Несчастный случай» на тренировке, который, как потом узнал Паган, не был «несчастным случаем», где он повредил себе руку, и Бертос отказался позволить ему продолжать тренировки. Паган был опустошен, когда Бертос предложил ему место прислуги в своем доме. Он думал, что получил подарок от судьбы, заботясь о его нуждах и нуждах Ризы. Вместо этого это стало его проклятием. Быть тенью Бертоса, но быть не в состоянии предотвратить что-либо… это, казалось, запятнало его честь и достоинство. Но куда мог пойти Паган, если бы захотел уйти? Не то чтобы Бертос позволил бы ему это, но кто мог знать, что он чего-то стоит! Поэтому он остался и молча наблюдал за зверствами Бертоса и Ризы, как и Корин, как и все остальные.