Янтарь чужих воспоминаний
Шрифт:
— Бедная девочка, почти ничего не помнит. Врачи говорят — потеря памяти от пережитого, бывает. И показания дать не может: нельзя свидетельствовать против собственного мужа и отца будущего ребенка…
— Все равно данные засекретили, — ответил Орин. — Дела эмпатов рассматривают в закрытом режиме. Зато попробуем доказать, что янтарь провоцирует вспышки немотивированной агрессии и развитие безумия, и теперь его будут тщательно проверять на побочные действия. На этот раз Совету не удастся отказаться от дополнительных исследований.
—
— Зачем? Его больше нет, а дело закрыто и убрано в архив. Все закончилось, Кристина. К тому же, не стоит разглашать такие сведения, я надеюсь, ты понимаешь.
— Я понимаю.
Они снова помолчали.
— А что с Хантером? — нарушила молчания девушка.
— Под арестом, — он пожал плечами. — И уже сдал почти все свои точки по сбыту анти-янтаря. Если бы Шелд не был нулевиком, мы бы его никогда не нашли, осторожный, защитился со всех сторон. И агентурная сеть у него такая, что законники обзавидовались. Но он тоже сыграл свою роль — толкнул советника на балу.
— Вы его не подозревали?
— Я - нет. А Шелд…. Всех подозревал и всех проверял. Думаю, и меня в том числе. Все же мы эмпаты, и защита у всех — соответствующая. Даже нулевик не читает мысли всех подряд легко и просто. Тем более, если не хочет, чтобы его почувствовали. А в Хранилище никто никому не доверяет.
— А Хантер хотел меня на свою сторону привлечь… — задумчиво протянула Кристина. — Чтобы я за куратором шпионила. Это он убил Птицу?
— Не лично, но приказал. Только не думаю, что ему светят колодцы.
— Почему?
— Он эмпат, Крис. А значит, его поберегут. И найдут другое применение. Система… Нас слишком мало, чтобы растрачивать дар янтаря в заключении. Всегда найдется тот, кому нужны чужие воспоминания… — вздохнул Орин.
Они немного помолчали. Рука мужчина была теплой и успокаивала, дарила ощущение надежности и заботы. Кристина глубоко вздохнула и остановилась.
— Шелд сказал Дарту, что это он отравил меня. Но я точно знаю, что это не так. Зачем он соврал?
Орин смотрел спокойно, в глубине серых глаз было понимание.
— А что ты сама думаешь?
— Шелд решил, что я умерла, — прошептала Крис. — И что мой труп найдут. Но просмотреть воспоминания мертвого человека очень трудно, и этим пришлось бы заняться тебе… И он знал, что ты увидишь там лишь то, что Шелд давал мне бокал. А я делала вид, что пью. Он ведь точно знал твой потенциал, правда? К тому же, если есть признание, зачем смотреть глубже? Но отравил меня не он.
— Я все пыталась понять, кого мне напоминал тот парень – паж. Поняла. Он до безумия похож на Мари. И на меня… Сестра Шелда, это она дала мне янтарь. А он взял на себя ее вину. Ведь так?
Орин молчал, но Кристине уже и не нужно было его подтверждение. Она видела его в глубине серых глаз.
— Зачем, Орин? Зачем?
— Наверное, он ее защищал, Крис.
— Защищал… — она лихорадочно сжала руку мужчины. — Он всегда ее защищал, да? Во всем… Он убил ее, но не хотел, что Милинда осталась в чужих воспоминаниях моей убийцей. Или не только моей?
— Вряд ли мы узнаем это наверняка, — Орин поднес к губам ладошки девушки, согревая дыханием.
— И еще, — Кристина перевела взгляд на медленно кружащиеся снежинки. — Ведь его тело так и не нашли. Эксперты сказали, что все сгорело, что Шелд оказался в центре пожара. Разве может все сгореть так, чтобы и следов не осталось?
— Может, Крис.
— А вдруг… — она замолчала, не решившись произнести свою мысль вслух. Орин слегка укусил ее за палец, а потом втянул его в рот. Вспышка удовольствия пронзила девушку, заставив запнуться на полуслове.
— Знаешь, чего мне больше всего хочется, Крис?
Она подняла на него глаза, чувствуя, что снова дрожит от его рук и взгляда. Орин улыбнулся. Так, как умел лишь он— с пониманием и легкой насмешкой. Его взгляд говорил: разве вам все еще есть до этого дело, леди Дирхойт? До прошлого с их тайнами?
— Чего же? — она приподняла бровь.
— Я хочу, чтобы ты станцевала, Крис. Как тогда. Я хочу, чтобы ты была обнаженная и дикая, с закинутыми руками и распущенными волосами. Чтобы ты двигалась под ту ужасную музыку, от которой взрывается голова. И лишь для меня. Вы меня понимаете, леди Дирхойт?
— Возможно, лорд Дартер, — медленно протянула Кристина. — Возможно, я сделаю это для вас. Но лишь с условием, что вы ко мне присоединитесь. И мы оба будем… обнаженные. И дикие.
— О, несомненно, дорогая леди. Я, несомненно, к вам присоединюсь.
В глубине его глаз отражались фонари, снежинки мерцали, словно маленькие замерзшие капли радуги. И Кристина подумала, что если бы вопрос все-таки прозвучал, она знала бы, что ответить.
Нет, мой потрясающий, удивительный, непостижимый и ненасытный лорд. Мне уже нет до этого никакого дела.
***
<