Янтарные бусы
Шрифт:
– Да непонятный он какой-то, – покачала головой Ксюша. – А сказать можно все что угодно. И что, когда он теперь тебя приглашает к своим, в Калиновку?
– Решили, что поедем на Восьмое марта, познакомимся и поздравим маму и его сестер. Хотя старшая, Марина, живет далеко и скорее всего не приедет. А вот Вика, средняя, вернулась домой после института, в школе работает учителем, – Люба вдруг поймала себя на мысли, что ей неприятно слушать, как осуждают Олега, и ей очень хочется, чтобы все его слова были искренними и правдивыми.
Ксюша поняла подругу,
Ранней весной, когда природа радостно встречала каждый день, по минуткам прибавляющий себе времени, когда солнышко уже топило снега на колхозных полях, обнажая пригорки, в дом Любы постучалось горе…
– Любашка, Любашка, ты дома? – свежим весенним вечером в их двор влетела бледная и запыхавшаяся соседка Тамара Полякова. – Катерина Прохоровна, кто дома есть, хозяева!
У Любы как раз был выходной, она только утром сменилась с ночного дежурства и сейчас готовила ужин, ожидая, когда ее мама, Евдокия Ивановна, вернется с работы. Крик соседки переполошил всех в доме. Люба, как была в домашнем, выскочила на крыльцо, за ней, бросив клубок и спицы, спешила, прихрамывая, Екатерина Прохоровна. А дед Иван, заслышав переполох, заставший его на заднем дворе, отложил топорик и бросился к калитке.
– Тамара, что случилось?! Ты что кричишь, будто что горит! – дед Иван увидел соседку, которая тяжело дышала и снимала с головы платок, прислонившись к забору.
– Дусю вашу… Евдокию… машина зашибла, насмерть! Ох, Катя, что же это!
Гром грянул над головой Любаши, и она не услышала даже, как позади нее, хватаясь ослабевшей рукой за дверной косяк, сползла на пол бабушка.
Вот так, в один день, осиротела Любаша, осиротел дом, потеряв сразу же двух своих обитателей. Остались Люба и дед Иван вдвоем…
Евдокия Ивановна возвращалась домой после работы, когда навстречу ей из-за поворота выскочил неисправный ЗИЛ с бледным и перепуганным водителем за рулем. Все случилось так быстро, что даже сидевшие на завалинке ближайшего дома старушки не успели и вскрикнуть. Грузовик, который мотало из стороны в сторону, сшиб женщину и, пролетев еще несколько метров, ткнулся в столб и завалился набок… Оказывать помощь было уже напрасно: от страшного удара Евдокия Ивановна погибла мгновенно.
Как и Екатерина Прохоровна, услышавшая о гибели единственной своей дочери… Сердце пожилой женщины не выдержало, и бросившаяся к ней Люба хоть и кричала соседке, чтоб та скорее вызывала скорую, но понимала – все бесполезно… У бабушки и так были проблемы с сердцем, и такое потрясение убило ее.
Что было потом, Любе плохо запомнилось. Запомнила только, что одним из первых в их двор прибежал Олег, видимо, от сельчан услышав о случившемся. И все заботы в тот вечер он взял на себя, да и после, когда наступили тяжелые и скорбные хлопоты, он тоже все организовывал сам.
– Любаша, я все сам сделаю, уже договорился, – объяснял он, обнимая Любу. – А ты сама держись, да и дедушке твоему нужна помощь. Человек он немолодой, такое трудно перенести… Ты присматривай, может быть, лекарства какие нужны, так ты скажи, я достану! У мамы есть знакомые в городе, и отец тоже поможет, у него брат двоюродный в областной больнице работает. Ни о чем не беспокойся, я с тобой.
Олег тогда стал спасением для семьи, оплакивающей такую страшную потерю. И Люба, вспоминая все их прошлые недоразумения и обиды, думала теперь, какие же это все были глупости. А вот сейчас, в настоящем горе, так неожиданно свалившемся на них всех, Олег оказался рядом…
Мир померк для Любы, но она старалась найти в себе силы, чтобы поддержать дедушку, который от горя осунулся и частенько сам держался за сердце. Взяв на работе небольшой отпуск, который ей с пониманием предоставили, Люба старалась все время проводить с дедушкой.
Тихо и пусто стало теперь в доме, где еще недавно не умолкали смех и веселые голоса. Корзинка с разноцветными клубками, спицами и неоконченным вязанием так и стояла в углу на маленьком столике, будто ожидая возвращения своей хозяйки…
И сидя за столом в комнате, Люба закрывала глаза, пытаясь представить, что все это сон… что вот сейчас мама выглянет из кухни и скажет, что пора пить чай, и бабушка отложит в сторонку свои очки…
– Что ж, Любаня, так вот Бог управил, а нам с тобой надо дальше жить! Пойдем, внученька, чайник поставим, скоро Олег с работы придет, хоть его ужином покормим.
Дед Иван крепился, как мог, ради внучки, понимая, что ей сейчас как никогда нужна поддержка. Он послушно пил все таблетки, которые Люба утром складывала в маленькое блюдце, вечером же первый собирался, чтобы пойти гулять по рекомендации главврача Борисова, у которого он недавно побывал на приеме.
– Любаш, ты кофту потеплее накинь, там прохладно, – звал он внучку, хотя самому ему хотелось лечь в кровать и дать волю накопившемуся горю.
Так, поддерживая себя ради друг друга, дед и внучка не давали горю сломить их. Олег приходил каждый вечер, хоть Люба и видела иногда, что он устал после работы, но парень все равно отказывался пойти домой отдыхать и проводил вечера с ними.
– У тебя же репетиция сегодня, скоро майский концерт, – говорила она Олегу, когда они стояли у калитки. – А ты снова к нам! Ты зря беспокоишься, мы с дедушкой нормально, ты и так очень много для нас сделал.
– Репетиция, ну и что! – отмахивался Олег. – Я могу вовсе не ходить, ребята знают, что я занят. Успею еще, отрепетирую. Да и вообще, какой концерт, когда такое горе в семье…
Люба невольно улыбнулась… Приятно, что Олег считал их семьей. Вообще, он очень переменился за это скорбное время, как будто повзрослел, когда ему самому пришлось заботиться о ком-то. Такой Олег еще больше нравился Любе…
Глава 8
Почти полтора года прошло с того скорбного момента, время текло, как вода, оставляя позади горькие воспоминания, а жизнь шла своим чередом.