Шрифт:
И сказали они: «Разве, когда мы стали костями и обломками, разве же мы будем воскрешены как новое создание?»
Скажи: «Будьте камнями, или железом, или тварью, которая велика в ваших грудях!..»
И скажут они: «Кто же вернет нас?»
Скажи: «Тот, который создал вас в первый раз».
И они качнут своими головами к тебе и скажут: «Когда это?»
Скажи: «Может быть, будет это близко».
С 32
Сергеев В.И.
Янычары (меч ислама) – Ростовн/Д: «Феникс», 1999 – 192 с.
ISBN: 5-222-00854-1
С глубокой древности Балканы, Кавказ и многие другие регионы мира являются
Начало XIV тысячелетия нашей эры. Османской империи еще нет. Второй султан династии – Орхан ибн Осман – только начал собирать ее из разрозненных бейликов. Его вазир – Чандарлы Хайр уд-Дин формирует «новое войско» – корпус янычар. В центре внимания книги – судьба одного из янычар, Абдаллаха ал-Хаддада...
ПРОЛОГ
Зеркальный мир... В нем все наоборот,
Но, показав нам – нас, он нам не врет!
.g.D:\TEXT\FOENIX\JANUCH\1.BMP;3.0»;3.0»;BMP
ПРОЛОГ НА ПОЛЕ БОЯ. НОВОЕ ВОЙСКО
Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы,
Поиски оставьте эти, вы – есть он, а он – есть вы.
Вы – посланники Господни, вы пророка вознесли,
Вы – закона дух и буква, веры твердь, ислама львы,
Знаки Бога, по которым вышивает вкривь и вкось
Богослов, не понимая суть божественной канвы...
Посвистывают под ветром стебельки ковыля, покорно, дружно клонятся их султанчики. На опаленных солнцем холмах стрекочут кузнечики и рассыпаются каперсы. Но недвижны ноздреватые серые камни, покрытые желтыми лишайниками, привычные и к туманам, и к зною, тысячелетиями высятся они среди анатолийских лугов. У них нет возраста: умрут все герои нашей книги, умрем мы, а им все так же недвижно лежать на пути суеты людской.
Вот она, суета: вдали, в утренней дымке – крепостные стены, на них мельтешат защитники, взвиваются стрелы лучников; под стенами – не менее пестрые сонмы нападающих. Да нападают ли они? Похоже, только красуются один перед другим; в лагере осаждающих много разноцветных шитых халатов и пышных тюрбанов с султанами, много шума и движения, но не видно единой направляющей мысли. Это и заботит двух всадников здесь, на горном склоне; кажется, они выбрались сюда, на возвышенность перед осаждаемым городом, не только для того, чтобы еще и еще раз оценить свое и противника стратегическое положение, но и для того, чтобы избежать лишних ушей...
– Клянусь Аллахом, людей погубит разномыслие! – говорит один из них, высокий, в когда-то голубом, а теперь засаленном халате, расшитом золотыми узорами, и тебетее, из-под которого видны длинные волосы в монгольском стиле, что режет глаз мусульманину, привыкшему к бритым головам. Это Орхан ибн Осман, сын султана и шахзаде .
– Бурсу можно было бы давно взять, если бы каждый сювари не хотел взять ее сам! Но, по словам Руми, «там, где «если б» закралось в речь, об удаче мечтать смешно». Говорю: пусть твои джебелю и гулямы зайдут справа. И он не скажет: «на голове и на глазах» ; он говорит: «а почему бы моим гулямам не зайти слева?» он сипахи , за ним его санджак , его тимар ; он, так и быть, отдаст мне мой пенджик , но уверен: я без него не обойдусь! Но кто ему дал этот тимар?! Он забыл: его земля – это араз и-мири , это – моя земля! Клянусь Аллахом, словно не было тех тысячелетий, и я как Агамемнон, вынужден снова призывать к порядку разгневанного Ахилла... « , , «» ... Пусть Ахилл был героем, но нет у меня к нему симпатии, ибо Иблис возмутил его против ислама ...
Второй, в зеленом халате и зеленой же чалме, – друг и советник Орхана, Чандарлы Кара Халил Хайр уд-Дин-эфенди , кади (судья) Биледжика, – повесил четки, которые перебирал, на левую ладонь и неторопливо огладил бороду:
– »Держитесь за вервь Аллаха все, и не разделяйтесь, и помните милость Аллаха вам, когда вы были врагами, а он сблизил ваши сердца, и вы стали по его милости братьями!» . Так сказал пророк.
– Мне ль желать разделения?! – с горечью и недоумением воскликнул Орхан. – Наоборот: все силы хочу я сжать в единый кулак, дробя им неверных, тех, что мешают нести по свету истину. Объединиться в деле правды должен весь мир. Стереть все границы, дать всему миру свободу торговли, покой от усобиц, мир и справедливость. Посмотри: это караванный путь. Истина мира идет по нему. И потому я желаю и готов взять под свою охрану все караванные пути мира! А пылью этого – посыпать свою голову, потому что мир еще не мой, в нем нет справедливости, а мои дни уходят, вздох за вздохом! «Смертного рок у меня, а желанье мое не для смертных» ...
Если все государства, вблизи и вдали, Лягут, мной покоренные, в прахе, в пыли – От того я, владыка, не стану бессмертным. Мой удел невелик: три аршина земли ,– так выразил мои мучения поэт.
– Султан! При блеске звездного огня В века седлали твоего коня. И там, где землю тронет он копытом, Пыль золотая выбьется, звеня , –немедленно парировал привыкший к поэтическим схваткам Хайр уд-Дин.
– Сдаюсь, – шутливо поднял окрашенные хной ладони Орхан. – Послушать тебя, так моего коня надо звать ал-Бурак , а я должен быть готов к исра ва-л-мирадж . «Нет, я не бог; как дерзнул ты бессмертным меня уподобить?» И я еще не султан. Но словесные утешения – удел слабых. Неужели мы – слабы?
– Слабость – еще не грех! «Если кто-нибудь из вас увидит нечто достойное порицания, пусть изменит это собственноручно, если же он не сможет этого сделать своими руками, пусть сделает это своим языком, а если не сможет и этого, то пусть сделает это сердцем своим, и последнее будет самым слабым проявлением веры»...
– Сердцем? Да! Но прежде всего руками!
– Сколько их было, владык, начиная с Искандера Зу-ль-Карнайна, желавших до конца пройти этот путь, желавших, чтобы солнце, и восходя, и заходя, освещало земли, взлелеянные их мудростью и справедливостью! Это хотели сделать – и чуть было не сделали! – арабы; это хотели сделать, чуть было не сделали и завещали сделать нам наши предки – огузы и сельджуки; это хотел сделать Чингиз-хан и был ближе других к цели, но и он не смог; и, как уже видно, не смогут сделать его потомки. Теперь о том же мечтает блистательный и могучий. Наверно, это правильно – и я не берусь судить об этом: только Аллах может нашептать такое сердцу человека. Ибо сам Аллах разделил мир на дар аль-ислам и дар аль-харб , утвердив тем самым джихад ! Но не всякая раковина беременна жемчугом. Амр ибн Ауф так передает хадис Бухари: «Можете вы возжелать мира, как другие до вас возжелали его, – и разрушит он вас, как и тех, что были прежде вас».