Ярче, чем солнце
Шрифт:
— Но моей жене, возможно, требуется помощь!
— Значит, ей окажут помощь.
— А если она погибла?!
— Тогда ей уже ничем не поможешь. Остудите голову, Далтон, вы же все-таки на войне.
Кермит не знал, что делать. Написать? Но кому и куда, если в Галифаксе не осталось ни улиц, ни адресов! Возможно, если Миранда жива, она найдет возможность сообщить ему о себе?
Он был готов разодрать на себе кожу и вырвать волосы. Каким же он был дураком: слишком часто брал отпуска для того, чтобы позабавиться с Нелл!
Появление живой и невредимой Аннели вызвало у Нелл прилив радости. Бог оказался милосердным хотя бы в этом.
Она не знала, будет ли видеть. Неужели всю оставшуюся жизнь ей придется смотреть в пустоту и в ее глазах больше никогда не отразится солнце?! Дилан Макдафф уверял, что все будет хорошо, но если для возвращения зрения нужна операция, Нелл оказывалась в тупике: у нее не было денег. Она даже не смогла бы сесть на поезд, едущий в Монреаль или Торонто. Да и ходили ли сейчас поезда?
Когда прошел первый шок, Нелл убедилась в том, что плод внутри нее уцелел. Это казалось чудом, но девушка не знала, радоваться или нет. Если она ослепнет, то как ей справиться со всем этим? Хотя сейчас, наверное, стоило благодарить судьбу за все, что означало продолжение жизни.
Перед тем как забрать Нелл из больницы, Дилан привел ее и Аннели в помещение, где пострадавшим выдавали вещи. Одна одежда казалась совершенно новой, другая выглядела поношенной. Дилану пришла мысль о том, не снята ли она с умерших, но он ничего не сказал.
Многие вещи были темного цвета и строгого покроя: в духе военных времен. Порывшись в куче одежды, Дилан выбрал для Нелл коричневую юбку в складку и зеленую блузку. Еще ему приглянулось совершенно новое и очень элегантное голубое пальто с воротником из серебристой норки и такими же манжетами. Поколебавшись, он все же взял его, хотя ему и казалось, что едва ли кто-то добровольно отдал бы пострадавшим такую дорогую и красивую вещь. Аннели сама нашла для себя одежду: теплое пальтишко, шапочку и перчатки.
Палаточный городок располагался на улице, где прежде стояли деревянные дома. Разумеется, они сгорели, как щепки, и теперь здесь были только обуглившиеся балки и груды щебня. Кое-где еще курился слабый белесый дымок.
Дилан подошел туда, где распределяли временное жилье.
— Сколько вас? — спросили у него.
— Трое.
— Ваша семья?
— Да, — сказал Дилан, подумав о том, что, возможно, чужим людям не позволят поселиться вместе.
Ему сказали, куда идти, и выдали одеяла. Устроив Нелл и Аннели в палатке, он отправился за супом, который варился на костре в огромном котле.
Стоя в очереди,
— Больше всего досталось Ричмонду, другие районы Галифакса пострадали не так сильно, — сказал какой-то мужчина.
— Я жил на Янг-стрит; как вы думаете, там что-то могло уцелеть?
— Я слышал, в той части города меньше разрушений, ведь она находится далеко от порта. К тому же тамошние особняки строились на века.
Возможно, его дом цел! Однако как туда добраться? Наверняка это будет нелегко. А потом — с ним были Нелл и Аннели. Дилан уже решил, что станет помогать им до конца.
Он обратился к мужчине:
— Я знаю, что нет ни электричества, ни газа, ни воды. Транспорт не ходит. И все-таки, как вы думаете, можно выбраться из города? Женщине, которая со мной, нужна срочная операция.
— Я слышал, что совсем скоро прибудут санитарные поезда. Приедут хирурги.
Однако Дилан упорно думал о том, как вывезти своих новых знакомых из Галифакса, из города, ставшего копией ада. Это не было бегством. Он бы назвал это необходимостью.
— Мне сказали, надо ехать в Монреаль или Торонто. Ей могут помочь только там.
— А у вас есть деньги? Бесплатно не возят даже сейчас!
Дилан сунул руку во внутренний карман пальто. Среди всего этого ужаса он совершенно забыл о документах и деньгах. Хотя он пробыл на войне совсем недолго, однако усвоил привычку все самое важное всегда носить с собой.
Дилан нащупал документы и плотно набитый бумажник. Он вспомнил, что накануне снял со счета сумму, необходимую на текущие расходы.
— Да, у меня есть деньги!
— Тогда, полагаю, вы сумеете выбраться отсюда, — не без некоторой зависти заметил мужчина.
Получив котелок супа на троих и три ложки, Дилан вернулся в палатку. Ему не хотелось думать о том, из чего мог быть сварен этот суп, к тому же он слишком сильно хотел есть.
У Аннели были голодные глаза. А вот Нелл…
— Давайте, я вас покормлю, — деликатно предложил Дилан. — Когда не видишь, тяжело есть самой. К тому же у вас сломана рука.
— Вам не трудно? — с тревогой спросила Нелл.
— Отчего же? — мягко промолвил он. — Я вижу, и мои конечности целы.
Когда Нелл, Аннели и котенок насытились, Дилан доел остатки супа, и ему почудилось, будто он ни разу в жизни не пробовал ничего вкуснее.