Ярмарка тщеславных невест
Шрифт:
Лена налила полные чашки чаю себе и парнишке.
– Паша, если бы ты знал, как тебе сейчас завидуют твои сверстники! Да и не только… Вот ты только подумай, ты – хозяин квартиры! Сам себе хозяин! И никто не стоит день и ночь над душой – Паша, помой руки, Паша, сделай уроки! Паша, выключи музыку! Разве это плохо? Просто твоя мама посчитала, что ты уже взрослый, решила, что ты уже мужчина, а потому и она теперь имеет право заняться своей судьбой. Пока ты был маленький, сам говоришь, она все время над тобой тряслась. А теперь вспомнила, что она – женщина! И если она сейчас об этом не вспомнит,
Павел упрямо пыхтел и пялился в окно.
– Я же помню – отец вас бросил, когда тебе и трех лет не было. Ну? Больше матери о счастье и мечтать нельзя? Ты только вдумайся, ей выпало такое счастье – она снова полюбила, полюбили ее и…
– Да черт-те что!!! – подпрыгнул парень. – Ей столько лет, а она полюби-и-и-ила! Чего народ смешить! Тоже мне – Жу… Жо… Жозефина!
– А… а кто это – Жозефина? – не поняла Лена.
– Ну это та… которая с этим…
– С Наполеоном?
– Да ну с каким Наполеоном! С этим… С Ромео! – вспомнил парнишка. – Как там девчонку-то звали? Вот она… Тоже еще! Старая уже, а туда же – любить!
– Да че ты в любви понимаешь, пац-цан! – появился в дверях Наумов. – Еще Лермонтов писал… как же там…
– Белеет парус одинокий? – милостиво подсказала Лена.
– Да какое… короче, он сказал… – В мозгах Наумова случилось замыкание, потому что ничего из творений гениального поэта он не смог вспомнить. – Короче! Берешься за учебу и никаких разговоров! Кстати, ты зефир любишь? Я купил…
После зефира, конфет и пряников, которые в изобилии купил Арсений Наумов, они с Леной долго сидеть не стали. Лена попросила телефон своей бывшей знакомой Ирины, а Арсений положил руку парню на плечо и спросил:
– А что – футболом, правда, увлекаешься? А сам играешь? Играешь? Да ну! Ну все, значит, в эти выходные идем в спортзал, там у меня такая командочка – ум-м-м! Пальчики оближешь! Погоняем!
Арсений вез Елену домой какими-то темными переулками, вилял между дворами, а потом и вовсе – взял и остановился в незнакомом месте.
– Это мы где? – повернулась к нему Лена и тут же утонула в его объятиях.
До головокружения задохнулась его запахом и на минуту потеряла голову. Остались только губы… да и то, не свои, а его…
– Ну… ну ты вообще! – через какое-то время оторвалась она от него. – Прямо… на улице! Нас же… ученики увидят!
– Мы в машине – это раз! – чмокнул он ее в нос. – Стекла тонированные – это два. А три – мы совсем в чужом районе!
– Ну я же говорю – вообще! – все больше шалела Лена. – Будто бы у нас… будто у нас никаких квартир нет!
– Сразу говорю – у меня не прибрано! – быстренько обрадовал Арсений. – Но… при желании мы можем устроить небольшую генеральную уборку. Это если ты презираешь пыль. А если не-е-е-ет… О господи, Лена! Да на кой черт нам тратить время еще на какую-то пыль! Пусть себе клубится! А мы… Лена! Все! Решено, сейчас же едем ко мне! Ну, собирайся!.. Ах ты, боже мой, ты же уже собрана! Тогда чего ж стоим-то?
– Арсений, спокойно! – пыталась успокоить Наумова Лена, отчего тот входил в раж еще больше. – Арсений! Сеня! Спокойно! Едем ко мне… домой ко мне едем и… там у меня дочь! И все! И сегодня я не могу, потому что… дочь! Арсений! Ну ты уже ухватись за руль, а не!.. Ой, нет, я… чего ж с головой-то такое?
В конце концов, Лена все же решительно потребовала отвезти ее домой – Маринка уже волнуется, это однозначно, да и вообще… надо и честь знать…
Домой она постаралась войти как ни в чем не бывало. Однако у нее ничего не получилось, потому что счастье выпирало отовсюду. Совсем беззаботно она швырнула туфлю с ноги, и та с глухим стуком влетела в стену, оставив на обоях грязный след.
– М-да… Грязь… нехорошо… – скривилась Лена, а потом махнула рукой. – А, пусть клубится… Марина!
Маринка не выбежала ее встречать, зато в дверях появился старый дружок дочери Артем.
– А она не выйдет, – сообщил он.
– То есть… – опешила Лена. – Если ты думаешь, что я ее на улицу зову…
– Да не… она просто закрылась в своей комнате и сказала, что не выйдет, – засунул руки глубоко в карманы штанов бывший зять.
– Ясно… – мотнула головой Лена. – Но… меня это не слишком пугает. А вот вам, я думаю, здесь уже нечего жать, так что…
– Да вы не стесняйтесь, проходите, – вдруг гостеприимно взмахнул руками Артем. – Я уже и чай приготовил. А вы хлеба не догадались купить?
– А мы вообще-то… – растерялась Лена, но потом вздернула подбородок. – Вообще-то, мы на ночь хлеба не покупаем! Мы худеем!
– Ну… так надо ж не только о себе думать! – недобро зыркнул на нее парень.
Лена услышала, как скрипнула дверь, и на кухню, не поднимая глаз, вплыла Маринка.
– О! Нарисовалась, хрен сотрешь! – с радостью констатировал нежный друг. – Щас начнет меня из дома гнать, во! Типа я ей надоел, как банный лист, типа я весь такой ваня, а она прям такая королевишна!
Лена внимательно присмотрелась к парню, а потом просто спросила:
– Артем, а чего ты сюда ходишь?
Артем искоса взглянул на будущую тещу, хотел возмутиться, но промолчал – решил послушать, что это она дальше станет говорить.
– Зачем ходишь? – заговорила Лена дальше. – Ведь не любишь ты Маринку. Ну?
Тот только пожал плечами. Дескать, отвязались бы вы все, я еще не разобрался, но вот жить мне негде… Во всяком случае, Марина поняла его именно так.
– А чего это ты здесь жмешься? – вдруг сощурила она глаза, уперла руки в бока и стала медленно приближаться к парню. – Чего жмешься-то? Говорил, что любишь, что дня не можешь без меня, оттого и перебраться ко мне хотел, а теперь что же получается? Получается, что вовсе и не поэтому?! А ну пошел отсюда!!! А ну давай! Быстрее!
– Мариночка! Ну что ж ты так грубо, Это не по-королевски… – негромко проговорила Лена и обратилась к Артему: – Молодой человек, вам надо срочно нас оставить! Идите уже домой!
– Так куда домой-то? Если б у меня был здесь дом, так чего б я к вам стал бегать?!
– А ну поше-е-ел! – снова рявкнула Маринка и ухватила парня за ворот.
Честно говоря, он даже не слишком сопротивлялся – в крепких руках Марины сильно не забалуешь…
– Вот и все, – снова вошла в кухню дочь. – Вытурила. Ну до чего надоедливый, гад…