Ярослав Умный. Консул Руси
Шрифт:
– Все не так! – воскликнул волхв Велеса.
– А как? Ты хочешь сказать, что ты специально провоцировал жителей Гнезда взяться за оружие? Или это все же от излишнего рвения духовного?
– Взяться за оружие?!
– Да. Взяться за оружие. Когда я пришел – толпа уже была готова сцепиться. И из-за вашего безответственного поведения пролилась бы кровь невинных. Возможно, много крови. Вы оба это понимаете?
Тишина.
– На правах конунга Гнезда я приговариваю вас обоих к десяти ударам розгами по заду. Прилюдно. За то, что по дурости своей или злому умыслу чуть не устроили кровавую драку, а также едва не посеяли большую вражду в этом славном городе. И если я не прав, то Бог каждого из вас отведет руку секущую.
– Что?! – ахнули они оба. Начали оглядываться, но
После небольшой паузы, видя, что шоу людям нравится, Ярослав кивнул дружинникам своим, дабы приступить к делу. Да не абы кому, а тем дружинникам, что ему в свое время на службу определил волхв Перуна. А значит, людей незаинтересованных. Те ловко скрутили обоих дебоширов и перед всем честным народом всыпали каждому по голому заду десяток ударов розгами. От души. Так, что в кровь это место рассекли. И гром не ударил. И небеса не разверзлись. Даже кошка и то не мяукнула, молча наблюдая за воплями несчастных.
– Обработайте раны обоим, – кивнув на лежащих жрецов, произнес наш герой, едва сдерживая отвращение.
И сразу девочка, что служила при Пелагее, направилась к ним, чтобы очистить раны от попавшего в них мусора и обработать антисептиком. Ярослав специально озаботился тем, чтобы при его дружине и его усадьбе были травницы. Считай, медсестры. Их пришлось разворачивать на базе культа Макоши. В христианстве это все порицалось, там пока молитва и послушание были основными лекарствами. А с другими подходящими культами такой тесной связи у нашего героя не было. Поэтому при усадьбе конунга к осени 862 года уже существовала целая микрошкола из пяти юниц, что учились разбираться в травах и оказывать медицинскую помощь. Не только вот такую, а всякую. Ну и, заодно, парень вбивал в них четкое и ясное понимание санитарии, гигиены и прочих вещей, которыми владел. Получалось так себе, но все же лучше, чем ничего. Очень хотелось парней привлекать к обучению, но и этих девиц учить было некому толком. Только одна старуха из культа Макоши мало-мальски про свойства трав им рассказывала и Пелагея, что знала. Да и как парней в услужение чисто женскому божеству пристроишь? В общем – беда.
– Их тут оставить? – спросил дружинник, все еще державший окровавленную розгу.
– Зачем? Как раны им обработают – положите на носилки и в усадьбу несите. Уважаемые же люди. Пусть полежат, придут в себя.
Дружинник кивнул и отправил рекрута, что был с ними, в усадьбу за носилками. А сам Ярослав, воспользовавшись тем, что здесь собралось уже практически все Гнездо, провел стихийный тинг. Объяснил свой поступок, найдя одобрение жителей. Не у всех, конечно. Но опасность момента многие оценили. Подавляющее большинство. Ведь реально уже чуть за оружие не схватились. А устраивать такие религиозные конфликты в по сути торговом городе – глупо. Ведь тут все ездят. Даже мусульмане и иудеи бывают время от времени. Так что религиозную вражду плодить – себе вредить. Ибо торговлишка оскудеет.
Кроме того, народ, с подачи Ярослава, утвердил регулярный патруль, притом – круглосуточный. Из числа ополченцев, чья смена заступает тренироваться. То есть силами жителей. Формально. Но, по сути, под руководством конунга, который таким образом получал в свои руки еще и какой-то компонент полицейских функций. То есть продолжал усиливать свое влияние…
Тем временем в Константинополе Василевс Вардан, скривившись от раздражения, смотрел на лица путешественников, прибывших из Гнезда. Они как раз закончили ему докладывать о гибели Никифора…
Полторы тысячи километров вниз по Днепру. В том числе и через пороги. Да девятьсот километров каботажем вдоль западного побережья Черного моря. В принципе – серьезное расстояние. Да еще для IX века. Но есть нюансы…
В древности, и в раннем Средневековье путешествия, особенно дальние, были проблемой. А связанность регионов в целом была очень и очень слабой. Однако торговля шла. И путешественники путешествовали. А иногда и такие государства собирались, что диву даешься тому, как им удавалась таким огромным существовать. Да и удавалось нередко поддерживать торговые связи на совершенно чудовищных по меркам тех лет расстояниях [23] .
23
От Леванта до юга Британии около 6 тысяч километров по морю (поставки олова), а от Египта до современного Калининграда порядка 8 тысяч (поставки янтаря). Поставки олова из Британии начались уже после кризиса бронзового века (то есть с наступлением железного), а вот поставки янтаря в Египет шли со времен бронзового века.
Как же так? В чем секрет?
В транспорте.
Реки и моря объединяли людей. Очень долго расселение происходило преимущественно вдоль этих коммуникаций. На Руси, например, до середины XIII века люди селились практически исключительно вдоль речных террас, не занимая водоразделы. В Западной Европе «взлет на холмы» начался раньше. Однако в IX веке там было то же самое – в удалении от рек и морского побережья людей жило исчезающе мало. Даже кочевники и те гоняли свои стада от водопоя к водопою. Поэтому их блуждания в степях были не такие уж и произвольные. Велика степь, а дорог в ней немного. Каким-то исключением в этом плане выступала только Римская империя с ее страстью к строительству дорог…
А как же такие грандиозные восточные державы, вроде различных образований на месте Персии? Ведь ни дорог, ни рек. Но там все решалось через высочайший уровень автономии. То есть держава была единой весьма условно и до крайности рыхлой.
Реки и моря были настоящими highway Античности и Средневековья. Да и Нового времени, пожалуй. Только по ним можно было куда-то быстро добраться. Только по ним получалось перевезти в разумные сроки значимые грузы. И те державы, что имели доступ к хорошим речным или морским коммуникациям, получали большой, прямо-таки чудовищный бонус в развитии.
Сколько времени занимал путь от Гнезда до Константинополя?
Если пешком – долго. Очень долго.
Две тысячи четыреста километров – это по нормам линейной пехоты конца XIX века [24] «шлепать» порядка ста шестидесяти дней. Это при хорошо организованном тыле, полевых кухнях и прочем. Ежели смотреть на пехоту какого-нибудь XVI века – то как минимум вдвое дольше. С кавалерией дела обстояли не лучше, потому как, имея решительное превосходство в тактической маневренности, на больших переходах она двигалась не быстрее пехоты. Ведь любой отряд идет со скоростью самого медленного его элемента. А обозы до появления средств механизации редко могли похвастаться скоростями, превышающими обычный человеческий шаг. Если же обозов не было, то все становилось еще хуже – ведь людям требовалось какое-то время потратить на поиск пропитания – рыбы наловить, дичи набить, местных жителей ограбить или еще каким образом выкрутиться. А это не быстро.
24
К концу XIX века установилась норма маршевых переходов для линейной пехоты: три дня по 20 км, на четвертый день суточный отдых.
Кошмар? Кошмар.
А вот по реке и далее каботажем это расстояние можно было проскочить буквально за двадцать пять – двадцать семь дней, а то и быстрее. И это – просто на веслах. Да с учетом преодоления порогов. А если добавить парус, то легко можно уложиться в двадцать дней пути, не напрягаясь. Обратно, конечно, было дольше. Но дней в сорок – сорок пять вполне удавалось уложиться, если строго на веслах идти.
Контраст? Еще какой!
Благодаря этому контрасту те же викинги могли свободно оборачиваться за навигацию в дальнем походе. Например, выйдя откуда-нибудь из Упсалы в современной Швеции, добирались до Константинополя, торговали там и обратно – домой. И все – за один сезон. А там ведь и волока еще присутствовала. И прочее. Поэтому да, связанность регионов была очень слабой, это верно, большие массы людей туда-сюда редко блуждали. Но торговые или, например, дипломатические сношения осуществлялись довольно быстро. Если, конечно, шли вдоль водных коммуникаций в период навигации.