Ярость демона. Узник
Шрифт:
Враги, наверняка, делали ставку на этого невидимку, снабдив его отличной защитой, но и она не выдержала двойного удара, с треском расколовшись, словно скорлупа. Но и эти маги, находящиеся перед ней, легко справились с ее сетью. Миг – и женщина очутилась рядом с ними, нанося сдвоенный удар магией и клинком. Ранила одного, но второй ударил ее каким-то артефактом, магия которого преодолела защиту, и бок женщины окрасился кровью.
Мужчину же атаковали невидимки, подлетавшие к оконному проему на драконах и впрыгивающие в открытый оконный проем. Он был сильнейшим ментальным магом в мире, но и он не мог одновременно чувствовать столько врагов, прикрытых
Мальчик со слезами на глазах наблюдал за последним боем своих родителей, но не сдвинулся с места, выполняя последнее слово отца. Его сердце сжималось каменными тисками, душа рвалась то к маме, чтобы защитить ее, то к отцу, чтобы встать спина к спине. Однако силы были неравны, и вскоре врагам удалось пробраться за спину его родителям. Но те одновременными ударами пробились друг к другу, и теперь защищались вместе. Уже все огромное помещение заполнилось врагами, а пока воины отвлекали мужчину и женщину на себя, маги готовили какое-то мощное заклинание. На ребенка никто не обращал внимания, словно его нет совсем, хотя сам мальчик замечал, что его видели. Как же ему хотелось стать невидимкой и мстить… мстить… мстить…
Вдруг его родители прильнули друг к другу, выставив вверх руки, держащие скипетр. Серебристо-черная вспышка, и после этого волна такого же цвета прокатилась по помещению. Раэш зажмурился и почувствовал легкое касание чего-то. А когда открыл глаза, никого не увидел. Вообще. Даже доспехов не осталось. Он посмотрел на то место, где еще мгновение назад находились мама с папой, но и там не оказалось ничего. Мальчик так и стоял у стены, его сердце обливалось кровью, рождая новое для него чувство. Ярость. Ярость демона. Но оно не заполонило его всего, не встало кровавой пеленой перед глазами, а находилось в глубине его «я», прирученное другой силой – волей, что составляла суть расы его матери.
Помещение стало заполняться воинами калвари и людьми. Вот появился статный мужчина-калвари, вид которого выдавал в нем привыкшего командовать. А рядом с ним… Раэш стиснул зубы и положил руку на свой меч. Рядом с этим врагом шел предатель Мортон Гизби. Следом за ними шли другие, не менее важные, калвари.
– Что прикажете с ним сделать, господин? – подобострастно спросил маг, подойдя к мальчику. – Убить?
Раэш увидел на груди предателя украшение в виде восьмилучевой звезды. Стиснул рукоять, даже вынул чуть-чуть свой меч из ножен.
– И что ты мне сможешь сделать своей тыкалкой? – ухмыльнулся Мортон, посмотрев на своего нового господина.
Сейчас уже никто в этом мире не знал, что меч мальчика являлся не чем иным, как когтем Древнего Бога, имя которого уже много тысячелетий никто не помнит. Не знали его и родители Раэша. Он всей душой, всем сердцем, всей своей сутью захотел, чтобы от предателя не осталось ничего, чтобы тот, о ком не помнят, забрал эту жертву себе. И когда Повелитель калвари хотел уже дать согласие на убийство, последний представитель рода Хилл’Са’Арэш выхватил свое оружие и ударил в грудь, попав прямо в звезду. Мигнула защита, но он даже не почувствовал какого-то сопротивления, как это должно было быть. Коготь легко пробил артефакт, войдя в тело по рукоять, а мальчик почувствовал, как некая сила оттолкнула его назад.
От места, где торчал коготь, стала распространяться чернота, поедавшая как одежду, так
– «Жертва принята», – услышал Раэш тихий шепот у себя в голове. Или это показалось?
– Как он сумел разрушить мою Звезду Айры? – калвари повернулся к кому-то из своей свиты.
– Артефакт какого-то Бога, – ответил кто-то. – Только такое оружие могло ее разрушить. Не думал, что сохранилось хоть что-то со времен Войны Богов.
– Его, – калвари с ненавистью показал на Раэша, – подвергнуть Живому Изгнанию, запечатать в Капсуле Вечности и отправить в Неизвестность. Разрешаю использовать соответствующие артефакты.
Все воины тотчас покинули помещение, а маги стали рисовать на полу большую и очень сложную пентаграмму. Раэш все это время наблюдал за ними, решив, что никто из них не услышит от него ни просьб о помиловании, ни криков, не увидит слез. Когда один из магов схватил его за плечо, мальчик резким движением отбросил его руку и сам направился в центр пентаграммы.
Начался ритуал Живого Изгнания. Суть его заключалась в том, что из живого человека, или демона, или калвари вытягивали душу. Процедура невероятно болезненная, пока рвутся все связи между живым телом и душой. И тут мальчика начало выворачивать наизнанку. Он до боли прикусил губу и только твердил про себя: «Не увидите… Не услышите… Не увидите…». Ему казалось, что уже несколько лет тянется эта процедура, хотя он помнил, что на самом деле она занимает всего несколько мгновений. Внезапно ему стало легко, но в тот же миг его потащило в маленький, непрозрачный, идеально круглый камень, по пути сжимая до ногтя большого пальца, какой был на руке отца. Наконец, он почувствовал нечто, которое можно обозначить словами: «дверь захлопнулась». Душа Рэша была помещена в Капсулу Вечности – почти неразрушимую темную энергию, уплотненную до состояния камня.
Маги активировали артефакт под названием Путь В Никуда. Об этом артефакте Раэш читал очень много, прекрасно зная, что тот создает странный портал, ведущий неизвестно куда. Никто не мог сказать, ни кто его создал, ни время, когда это произошло, ни для чего он изначально предназначался. Даже заклинание, которое в нем хранилось, никто не мог увидеть, как никто не мог понять, откуда он черпает энергию, ведь после использования тот заряжался триста лет. Однажды калвари, которые где-то его обнаружили, провели эксперимент: открыли портал, отправили туда своего мага, наказав ему спустя триста лет ждать в месте появления, а до этого исследовать мир, в который попадет. Но спустя указанное время никто не вернулся. После этого исследования больше не проводились, а артефакт служил для наказания. Повелитель калвари лично взял в руки камень с душой Раэша и швырнул его в портал.
– «Ты достоин», – услышал, или почувствовал, или понял, или осознал Раэш эти слова.
Российская Империя, город Аркаим.
Маленькая девочка пяти лет от роду бежала по парку, стараясь скрыться от своих нянек. Светлые кудряшки мотались из стороны в сторону, маленькие ручки держали по банту, только что сорванному с головы. За ней быстрым шагом шла тридцатилетняя женщина, пытаясь догнать свою подопечную, но ей это уже не удавалось.
– Мила! – крикнула она, переходя на бег. – Людмила Георгиевна!