Ярость и страсть
Шрифт:
Вообще-то, если нормальному человеку брызнуть в лицо хорошую дозу нервно-паралитического газа, то он может и умереть запросто, не то что сознание потерять. К тому же в закрытом помещении. За последние несколько часов я дважды подвергалась газовой атаке, не имея противогаза или каких-нибудь других средств защиты, и вполне уже могла рассчитывать на вечные тишину и покой. Но, видно, не судьба. Проклятый организм — я опять очнулась.
И первое, что увидела, был небольшой плакат, на котором ровными красными буквами значилось: «Где деньги, стерва?!»
Плакат был прикреплён к потолку над большой двуспальной кроватью, на которой я
Устав от неразрешимых загадок, я в изнеможении закрыла глаза и притворилась спящей. «Господи, это когда-нибудь кончится?» — сто раз спросила я себя, прежде чем успокоиться. И в сотый раз сама себе ответила: нет, не кончится, пока не отдашь им какие-то деньги. Может, упросить босса, пусть поделится с ними нашей полугодовой прибылью, скрытой от налогов? Никаких других денег я никогда не видела и даже не знала, где они находятся. А то бы давно сказала, чтобы оставили меня в покое. И потом, почему дёргают именно меня, а не эту мымру Лену и её мамашу? У меня что, на лбу написано, будто я знаю, где деньги? И почему сам Игорь (если, конечно, в машине был муж Лены) спрашивает у незнакомой девушки о деньгах, которые сам же и увёл у бандитов? А если это не тот Игорь, тогда кто?
Где-то послышались приглушённые голоса. Они приближались. Голоса были тихими и незнакомыми, кроме одного — вежливого и приятного, он-то и заманил меня в «БМВ».
— Ну что, долго ещё? — спросил искуситель.
— Ещё с полчасика, может, чуть больше, — ответила женщина. — Вы слишком сильно брызнули.
Она подошла, мягкие руки начали искать мой пульс. Я тут же почти убрала сердцебиение, оставив совсем чуть-чуть.
— Да, ещё без сознания, — констатировала она.
— А не спит? — спросил незнакомый.
— Нет, пульс едва прослушивается.
— А не умрёт? — заволновался вежливый.
— Кто её знает, после такой дозы, — вздохнула та.
— Если верить Сатане, — уверенно проговорил другой мужской голос, — то иприт, зарин и заман ей можно внутривенно делать и она выживет все равно.
— Ну уж, скажете, внутривенно, — возмущённо проговорила женщина. — От такого сразу умирают. А так, Вадим Петрович, мы её всю вымыли, вычистили, как вы сказали. В сорочку одели, плакатик вон нарисовали. Нравится?
— М-да, ничего плакатик, — сказал мой знакомый. — Только восклицательный знак можно было и не ставить.
Ага, никакой он не муж Лены. Значит, только внимание моё отвлекал, чтобы половчее в лицо брызнуть. Но как же он узнал, что это именно я иду по дороге? Ещё одна загадка…
— Ничего, для пущей убедительности сойдёт — проворчал незнакомый. — Очнётся, глаза откроет и сразу бац — и в дамки! — Он тихонько загоготал. — Психологическая пытка, называется. Ладно, Любовь Борисовна, вы идите, а нам с Вадимом поболтать нужно. Если она очнётся, мы вас позовём.
Женщина ушла.
— Кто же она такая на самом деле? — услышала я прямо над собой голос незнакомого. — Наших двоих замочила, всю банду Сатаны разогнала. Кто теперь наркоту продавать будет?
— Других полно. Главное, найти эту партию и деньги вернуть. Ну Игоречек, ну удружил подонок! — усмехнулся вежливый Вадим. — Вот ты, Рома, думал когда-нибудь, что он сможет нас так кинуть?
Я услышала чирканье зажигалки, короткий вдох, и слова Ромы донеслись до меня уже вместе с запахом сигареты с марихуаной:
— Если бы думал, Вадик, то этого гнуса давно бы черви в земле жрали.
— Вот и я говорю — странно все это.
— Ничего странного. Это жена, сучка, его с панталыку сбила. А детективов они, видать, в долю взяли, чтобы те им план разработали. Хорошо, мы сразу среагировали и босса пришили, а то бы сейчас ещё и за ним гонялись. — Он тяжко вздохнул.
— А неплохой план у них получился, — задумчиво проговорил Вадим. — Игоря с Кургузым до сих пор найти не можем, жена тоже как сквозь землю провалилась вместе с матерью, только эта девчонка и осталась. Как это люди Сатаны её за жену приняли?
— Идиоты, — лаконично пояснил Рома, продолжая окуривать меня марихуаной. — И потом, они ведь никогда не видели ни ту, ни другую. Хорошо, тебе повезло с ней на дороге.
— Какое уж там! — вздохнул тот тоскливо. — Просто Сатана мне её хорошо описал — ошибиться было невозможно. И район тот же. Я ей как сказал, что меня Игорем зовут, у неё аж лицо вытянулось. Она, думаю. Вот только скажет ли она нам теперь что-нибудь? Девчонка-то крепкая, по всему видать…
— Не волнуйся, — усмехнулся Рома, — я сам за неё возьмусь. Пусть только очнётся, я ей такое устрою, что пожалеет, что не умерла сразу. Любаша у меня своё дело знает, слава Богу, всю жизнь в химлаборатории КГБ проработала, а там у них информацию из людей вытаскивать умеют…
Он ещё что-то с садистским наслаждением рассказывал про специальные лекарства, которые подмешивают в пищу, и люди после этого начинают сходить с ума от боли или болтать все напропалую, а я лежала ни жива ни мертва и думала, что теперь моё благополучие находится лишь в моих собственных руках. Если я очнусь, то мучения продолжатся, только на этот раз ещё более изощрённые, если верить этому Роме. Они накормят меня, подсыпав в еду секретных препаратов, и я начну сходить с ума. А если откажусь от пищи, то наверняка у них тут приготовлено что-то и на этот случай. Недаром же они так спокойны и уверены, что я с ними ничего не сделаю, когда приду в себя, хотя уже знают от Сатаны, что приближаться ко мне опасно для здоровья. Нет, мои дорогие, не дождётесь! Если Рома говорит, что я потом пожалею, что не умерла сейчас, то мне ничего не остаётся, как избавить себя от запоздалых раскаяний.
И я решила умереть, не приходя в сознание. Широко открыв глаза, я дёрнулась в предсмертной конвульсии, вскрикнула, и тело моё застыло, недвижимое и бездыханное, на белоснежном покрове постели. А сама я пристроилась около плакатика под потолком, чтобы удобнее было любоваться своими прелестями. До чего же все-таки красивое у меня тело! Большие изумрудные глаза с неразрешимой тайной в глубине, изумительной прелести золотистые волосы, длинными волнистыми локонами обрамляющие нежные черты лица, которым позавидовали бы все Елены, Лауры и Беатриче, вместе взятые, и волнующие, даже саму меня иногда, формы стройного и гибкого тела, в котором таилась необычайная сила. Правда, сила эта бралась не из мышц, а из внутренней энергетики, которой я свободно владела и могла направлять её в любое место по своему желанию. Вот как сейчас, когда я просто взяла и вывела её из тела. Всему этому научил нас Акира…