Ярость и страсть
Шрифт:
— Раньше я думала, что если есть деньги, значит, человек обязательно должен быть хорошим, порядочным. А теперь поняла, что совсем наоборот: чем больше денег, тем гаже личность. Понаехали вот эти богатенькие со всего бывшего СССР, и ведь на каждом клейма негде ставить… Сплошные отбросы и проходимцы, только оделись в приличные костюмы и на дорогих машинах ездят. Раньше они знали своё место — помойку, — а сейчас их газеты и телевидение на коня посадили, не урками погаными или ничтожествами называют, а членами преступных группировок или «новыми русскими». Они, бандиты, этим знаете как гордятся…
— Знаете что, — вышел из задумчивости босс, — вы сможете
— Завтра? Не знаю, смогу ли. Я сейчас вроде как квартиру смотреть поехала… Ну хорошо, попробую. Только уж и вы постарайтесь до чего-нибудь хорошего додуматься, а то меня надолго не хватит — я его просто в открытую прикончу, а потом меня урки растерзают. Не хотелось бы.
— Сделаю все, что смогу, — буркнул Родион. — До свидания.
Он вышел за ней в приёмную и, едва она скрылась, тут же преобразился и быстро приказал мне:
— Садись в джип и езжай за ней следом. Узнай, где она живёт, расспроси соседей насчёт фамилии, только по-тихому. Да шевелись же ты!
Ничего ровным счётом не понимая, я выскочила на улицу, села в наш джип и поехала за уже мелькавшей за деревьями у выезда со двора голубой «Тойотой». Пристроившись за ней метрах в пятидесяти, я старалась прятаться за машинами, чтобы она, не дай Бог, не заметила меня. Но боялась я напрасно — в зеркало заднего вида она вообще не смотрела, потому что почти не умела ездить. Повороты не включала, с трудом перестраивалась из ряда в ряд, резко тормозила на светофорах, так же резко трогалась потом и вообще доставляла массу неприятностей попутным водителям; те сигналили ей, крутили у висков пальцами, что-то кричали, но она ни на кого не обращала внимания, сосредоточенно крутя баранку. Так, с горем пополам, чудом не попав в аварию, мы добрались до метро «Сокол». Там она въехала во двор добротного дома, построенного ещё в сталинские времена, оставила машину на стоянке и, не глядя по сторонам, вошла в подъезд. Я наблюдала за ней с другого конца двора. Когда я подъехала к подъезду, бросила джип и вошла следом, мне достался только звук поднимающегося лифта. Недолго думая, я сбросила туфли, чтобы не греметь на весь дом, и понеслась вверх по лестнице, держа обувь в руках. Лестничные пролёты были огромными, как во всех старых домах, и мне пришлось потратить немало сил, прежде чем я добралась до шестого этажа и, бросив взгляд наверх, увидела на площадке между пролётами двоих парней в масках. Лифт уже остановился на седьмом. Стоя немного боком, они смотрели туда и, видимо, ждали, когда из лифта кто-то выйдет, направив в ту же сторону пистолеты с глушителями. Все дальнейшее произошло мгновенно. Лифт был старый, двери открывались не автоматически, а руками — это и спасло жизнь нашей клиентке. Пока она копалась с двойными дверями, мне хватило времени прицелиться и метнуть через перила свои туфли-томагавки в головы обоих киллеров. Парни так и не увидели, кто их убил. Грохот открывающегося лифта заглушил звук от падения тел и пистолетов.
Я не видела, но слышала, как Лена, зазвенев ключами, открыла дверь и вошла в квартиру. Вбежав на площадку, я услышала за дверью квартиры номер 47 щёлканье замка и шум шагов. Значит, она живёт здесь. Слава Богу, она не видела ни киллеров, ни меня, а то я вряд ли смогла бы внятно объяснить ей, что делаю в её подъезде в компании с двумя трупами. Спустившись к ним, я вытащила лезвия туфель из висков лежащих на площадке убийц и обулась. На шестом этаже я позвонила в квартиру, расположенную под сорок седьмой. Вскоре оттуда послышался насторожённый мужской голос:
— Кто там?
— Здравствуйте, это из ДЭЗа, насчёт подарков.
— Каких ещё подарков?
— Вы что, объявление внизу не читали?
— Нет, я сегодня ещё не спускался.
— Тогда все ясно. Подарки от мэрии в честь Седьмого ноября.
Замок щёлкнул, и дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой. В щели светились маленькие глазки пожилого толстячка. Осмотрев мои пустые руки, он удивлённо спросил:
— А где же подарок?
— Ну да, прям мы ещё по квартирам разносить будем, — презрительно сказала я. — Сами явитесь.
— А что за подарки? — смягчился он.
— Гречка, мыло, шнурки…
— Вот мерзавцы, — беззлобно выругался толстяк. — Наверное, ботинки себе оставили, а нам только шнурки. Так что, прямо сейчас идти?
— Нет, я хожу оповещаю, что раздача перенесена на завтра.
— Спасибо.
— На здоровье. Кстати, вы не знаете, кто живёт над вами? А то звоню, звоню — никто не отвечает.
Дяденька поднял глаза кверху, прислушался и заговорщицки прошептал:
— Им подарки не нужны, они и так богатые. Может, как-нибудь можно мне их долю переоформить, а?
— Что, очень богатые?
— «Новые русские», — ещё тише сообщил он. — На импортных машинах ездят, буржуи. На днях тут всю ночь кричали, спать никому не давали…
— Так что ж вы не сообщаете? Нужно сразу нам звонить.
— А я вот и сообщаю, — услужливо пропел он. — Только вы уж про меня не говорите, а то мало ли…
— Как, говорите, их фамилия?
— Стекловы. Вы уж там примите меры. А за подарок спасибо.
И он скрылся. Я пошла вниз. Нужно было срочно возвращаться к боссу. Но не тут-то было. За рулём моего джипа, который я в спешке оставила незакрытым и даже с ключами в замке зажигания, с хозяйским видом сидел незнакомый усатый парень и уже собирался закрывать дверцу. Мне это сразу как-то не понравилось. Может быть, это дружок тех киллеров?
Решив не устраивать под окнами клиентки громкие разборки, я сделала вид, что не имею к джипу никакого отношения, и двинулась мимо него по тротуару к выходу со двора. Пусть подавится нашей машиной, ублюдок!
— Эй, куколка? — тут же послышалось сзади. — Куда это ты намылилась?
Не оборачиваясь, я продолжала идти. По спине побежали мурашки. Он завёл джип и поехал следом.
— Ты что, не поняла? — прорычал он, высунувшись в окно и заезжая на тротуар перед моим носом. — Сигареты есть, спрашиваю?
Какой нахал! Товарищ, наверное, совсем обнаглел и хотел не только тачку умыкнуть, а заодно и девочку снять. У меня отлегло от сердца, я остановилась, улыбнулась и непослушным языком проговорила:
— Красивая у тебя тачка, однако. Может, прокатимся?
Окинув меня похотливым взглядом, он воровато осмотрелся по сторонам и сказал:
— А что, неплохая идея. Запрыгивай. Сев в свой родной джип, я наконец-то почувствовала себя в безопасности.
— Куда поедем? — игриво поинтересовался ворюга, выруливая с тротуара.
— А слабо на Сретенку махнуть?
— Ха! Как не фиг делать, — ухмыльнулся он. И повёз меня на нашем джипе в наш офис. Такого идиотизма я не смогла бы представить, даже если бы очень захотела. Мне было смешно из-за этого и страшно из-за происшествия возле квартиры Лены. Кончики пальцев до сих пор подрагивали, а то место в моих туфлях, откуда выскакивают лезвия, было все ещё испачкано кровью. Я спрятала ноги под сиденье.
— А где эта твоя Сретенка? — вдруг спросил он, когда мы уже ехали по Ленинградскому проспекту.