Ярость и страсть
Шрифт:
— Майор, — плешивый поднялся, подошёл к моему тополю и похлопал рукой гладкий ствол, — ну-ка залезьте на него и проверьте наверху за ветками. Мне что-то подсказывает, что она там, — осипшим голосом добавил он.
— Как же это я залезу? — испуганно залепетал майор, но его тут же прервали:
— Молчать! Выполняйте приказ! Спилите его, значит, но я хочу знать, что наверху никого нет!
— Да не залезу я на него! И пилить жалко. О, мы сейчас фароискателем туда посветим! — осенило его. — Сразу все и увидим.
Я поняла, что попалась, но продолжала сидеть, не шевелясь и не дыша.
Майор
— Есть!!! Вон она, курва!
— Вызывай подкрепление, майор! — крикнул полковник.
Через несколько минут под тополем полным ходом шла подготовка к боевой операции по снятию с дерева опасной преступницы. Подъехали два грузовика с солдатами, и вокруг стало светло, как днём. Дерево осветили со всех сторон прожекторами, как Останкинскую башню, и я чувствовала себя совершенно голой и беззащитной, да ещё и в безвыходном положении. Солдаты плот-.ным кольцом оцепили тополь и стояли с автоматами на изготовку, злые и усталые. Плешивый с майором, о чем-то тихо посовещавшись в сторонке, подошли ближе, и полковник крикнул:
— Слезай оттуда немедленно!
— Не могу! — жалобно пропищала я.
— Не пудри мне мозги!
— Честное слово, не могу! Я боюсь!
— А как же залезла?
— Со страху, дяденька! А вниз теперь даже смотреть боюсь.
— Давайте её из карабина снимем! — радостно предложил мудрый майор.
— Мне она живая нужна!
— А если в ногу, легонечко, бац — и она свалится.
— Разобьётся. — Плешивый с сомнением покачал головой. — Высота, смотри, какая, метров пятнадцать, не меньше.
— Я не свалюсь, — виновато крикнула я, — я привязана! Не нужно в меня стрелять, пожалуйста!
— Так отвяжись!
— Тогда упаду и разобьюсь!
— Все, хватит с меня, — процедил полковник. — Найдите лестницу или выкуривайте её оттуда, как хотите!
— Нету такой длинной лестницы, уже искали. Пожарную машину из района нужно вызывать.
— Так вызывайте, черт бы вас побрал! — взревел плешивый и в сердцах сплюнул.
— Уже вызвал, к утру обещали быть.
— К утру?! — не поверил полковник, а потом подозрительно спросил:
— А что вы им сказали, товарищ майор?
— Ну, — стушевался тот, — сказал, что кошку с дерева нужно снять. А что ещё скажу…
— О-о, Бог мой! — Тот схватился за голову. — Вы что, совсем мозги потеряли? Или у вас их никогда и не было? Скажите им, что контора горит!
— Так ведь не горит же…
— Так подожгите её на хрен!
— Есть, товарищ полковник, — козырнул майор. — Только вся ответственность на вас будет. Я умываю руки, — и побежал отдавать приказания солдатам.
Полковник посмотрел на меня, скукожившуюся на ветке, как замёрзшая мартышка, и спросил:
— Слушай, может, по-хорошему слезешь?
— А как это — по-хорошему?
— Тебе все равно деваться некуда. Слезай, посидим, побалакаем, чайку с вареньем попьём. А то из-за тебя сейчас контора сгорит…
— Не сгорит, начальник, — мрачно сказал подошедший к нему сзади вместе с майором какой-то хмурый мужик. — Я запрещаю устраивать произвол на вверенной мне территории.
— Кто это, майор? — удивлённо спросил плешивый.
— Председатель, — с ехидным злорадством бросил тот.
— Вот что, товарищ председатель, мы выполняем задание особой важности, обеспечиваем безопасность страны, и вы можете попасть под статью за соучастие в преступлении против государства. Вам ясно? Тогда идите спать…
— А это видал? — спокойно спросил мужик и сунул ему под нос жирную дулю. — Я за вами тут весь день наблюдаю и такого бардака ещё не видел. Целой дивизией за какой-то девкой гоняетесь! Она что, не дала тебе или как? А если ты сейчас ещё и контору спалишь, я людей подыму и от вас тут мокрого места не останется, понял? У нас демократия, мы свои права знаем, в прессу напишем…
— Ну-ну, ты потише, — пошёл на попятную полковник, — пресса здесь ни при чем. Не тронем мы твою контору, хрен с ней. Только помоги нам эту чертовку с дерева снять. И мы сразу уедем.
Председатель задрал голову, приставив ладонь ко лбу, что-то прикинул и крикнул:
— Слышь, красавица, от имени деревни прошу: дай нам поспать хоть часок! Завтра рано на работу вставать в поле, а люди уснуть не могут.
— Да я бы с удовольствием, но они меня пытать будут! И главное, я ничего не знаю, они меня с кем-то спутали!
— Врёт она все, — убеждённо проговорил майор.
— Ну смотри, — крикнул председатель, — а то сейчас спилим ствол — и свалишься!
— Пилите… — покорно бросила я. Тут же кто-то притащил из темноты двуручную пилу, двое солдатиков взялись с обоих концов и начали быстро пилить. Тополь застонал, задрожал, предчувствуя свою погибель, а вместе с ним задрожала и я…
И вдруг я услышала рокот вертолёта. Он летел, освещая прожектором крыши домов, со стороны станции и явно направлялся в нашу сторону. В отсветах габаритных огней я увидела красно-белые полосы и поняла, что вертолёт пожарный. Солдаты тут же перестали пилить, а майор радостно прокричал:
— Во, а говорили, к утру! Сюда, сюда давай! — и замахал руками.
Лицо плешивого просветлело, он хлопнул председателя по плечу и довольно воскликнул:
— Ну вот, а ты говорил! Сейчас все и закончится!
Вертолёт завис над площадью перед конторой, обвёл прожектором кольцо солдат, и из громкоговорителя послышался голос:
— Где эта ваша кошка?
— Вон, вон она, на дереве! — Все стали показывать на меня руками. — Подгребай в ту сторону!
Если бы дерево все-таки спилили и оно упало, тогда бы у меня был хоть ничтожный, но шанс: я бы как-нибудь сбежала в суматохе, вырубив в темноте пару-тройку солдат. Теперь же я была обречена и прекрасно понимала, что сопротивляться дальше нет никакого смысла. По моему паспорту спецслужбы в один миг вычислят все, узнают, где я работаю, выйдут на Родиона, а тогда… Мне даже не хотелось думать о том, что будет, если меня поймают. Тогда уже просто ничего не будет. И все же я не теряла надежду на чудо — только оно могло меня спасти в этой ситуации. Слезы сами потекли по моим щекам, и я начала отвязывать ремень…