Ярость льва
Шрифт:
Жако вернул матросу автомат и, не оглядываясь, сбежал по трапу. Фенелон, похоже, боролся с приступом тошноты. Он быстро кивнул остальным матросам, и они бегом устремились вслед за великаном, почти не касаясь ногами ступеней трапа. Дуло станкового пулемета неотступно следило за ними, прикрывая отход. Вскоре все уже сидели в шлюпке, и матросы у переднего люка подводной лодки принялись выбирать конец. Шлюпка причалила, матросы по очереди исчезли в люке. На палубе остался только Фенелон, который прошел вдоль борта и по трапу взбежал в боевую рубку. Он стоял наверху и смотрел вниз на видящуюся полоску воды между судами. Ни единого звука не нарушало странную, противоестественную тишину, воцарившуюся на палубе «Конторо».
Матросы у переднего люка тоже сняли автоматы и исчезли. Вслед за ними скрылся и Фенелон. Люк с лязгом закрылся, и эхо услужливо повторило этот резкий металлический звук. Он словно рассеял злые чары, сковавшие людей на палубе «Конторо». Все ринулись на мостик.
Никогда прежде Жанвье не чувствовал себя таким беспомощным. По какой-то необъяснимой причине он находился в состоянии, близком к истерике. Ветер крепчал, вдалеке на гребнях волн появились белые барашки, словно штормовое предупреждение. Они захлестывали «Л'Алуэтт», медленно уходящую в глубину. Вот уже волны сомкнулись над серым корпусом подводной лодки, и только триколор браво развевался над водой, пока и его не поглотила пучина.
2. Ужин с дьяволом
Легкий туман опускался со стороны Саутгемптонского залива, когда такси завернуло за угол и притормозило у тротуара. Энн Грант вгляделась сквозь оконное стекло в тусклую громаду, вырисовывающуюся в вечерней мгле. Здание носило печать стиля времен королей Георгов (многие детали фасада не оставляли сомнении на этот счет), однако годы не прошли для него бесследно. Сбитые ступени вели к двери, краска на которой облупилась и облезла. В тусклом желтом свете уличного фонаря была хорошо различима небольшая стеклянная дощечка наверху: отель «Риджент». Энн осторожно постучала в перегородку машины.
– Вы уверены, что это именно то место? – спросила она у шофера.
– Все так, отель «Риджент», Фартинг-лейн. Вы назвали адрес, и я вас привез, – сказал таксист. – Это всего-навсего ночлежка, леди. В таких заведениях разве только матросы останавливаются после плавания, да и то лишь на первую ночь.
Энн открыла дверь, вышла из машины и задержалась на мгновение, вглядываясь в облезлый и покрытый трещинами фасад. Было тихо, слышались только слабые удары воды о причал на другой стороне улицы. Долетавшие издалека звуки легкой музыки и чей-то смех казались принадлежностью какого-то другого мира. Она дала шоферу десять шиллингов, попросила подождать ее здесь и стала подниматься по ступеням. Коридор был едва освещен. Лестничный пролет уводил наверх, теряясь где-то в темноте. Отвратительная смесь кухонных ароматов и запаха мочи ударила в нос, и она поморщилась. Налево по коридору была видна дверь, на волнистом стекле которой красовалась надпись: «Бар».
Она открыта ее и оказалась в длинной узкой комнате. Вдоль одной из стен тянулась старинная буфетная стойка, отделанная под мрамор, за ней возвышалось потрескавшееся зеркало. У пивного крана была видна фигура человека, склонившегося над газетой.
В ближнем углу, уткнувшись лицом в стол, спал пьяный, и она слышала его тяжелое, свистящее дыхание. Двое мужчин с картами сидели у небольшого камина, тихо переговариваясь. Когда Энн закрыла за собой дверь, они обернулись. Она молча прошла мимо.
Бармен, пожилой, лысеющий мужчина, с помятым, опустошенным лицом, аккуратно сложил газету и засунул под стойку.
– Что вам угодно?
– Я ищу мистера Вэна Сондергарда. Насколько мне известно, он остановился у вас.
Сидевшие у камина внимательно разглядывали ее в зеркало. Один из них был маленький, приземистый, с черной бородкой, второй – по крайней мере шести футов ростом, с грубым и угрюмым лицом. Руки его постоянно находились в движении, неустанно тасуя карты. Он ухмыльнулся.
Женщина холодно посмотрела на него и отвела глаза.
– Сондергард? – переспросил бармен.
– Она, наверное, имеет в виду норвежца, – сказал высокий с ирландским акцентом.
– А, – кивнул бармен, – тот парень съехал вчера.
Он взял тряпку и быстрым движением протер стойку бара. Энн Грант смутилась:
– Но этого не может быть. Я ведь только на прошлой неделе наняла его через морское бюро. Он должен был перегнать мой новый катер из Лулворта на Нормандские острова.
– Придется вам попотеть, чтобы поймать его, – вмешался в разговор ирландец. – Сегодня утром он ушел на «Бене Альпине» – нанялся туда старшиной-рулевым. Через Суэц, дальше на восток.
Он встал и вразвалку подошел к ней.
– А я не сгожусь?
Прежде чем она успела ответить, грубый голос окликнул бармена:
– Эй, может, отвлечешься на секунду?
Энн удивленно обернулась: в тени, у дальнего конца стойки, стоял мужчина. Воротник его бушлата был поднят, а тень от фуражки падала на лицо, которое казалось удивительно бледным, с темными провалами глазных впадин. Бармен подошел к нему, а ирландец изогнулся у стойки, заглядывая в лицо Энн и улыбаясь:
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Она слегка покачала головой, повернулась и пошла к двери. Такси уже уехало, а туман сгустился еще сильнее, накрыв гавань и обернув каждый из уличных фонарей живым, светящимся маревом.
Энн спустилась по ступенями пошла вдоль тротуара. Дойдя до первого фонаря, обернулась. Ирландец и его приятель стояли у двери. Она снова двинулась вперед, мужчины последовали за ней.
Нил Меллори закурил, поднял свой стакан, посмотрел сквозь виски на свет.
– Этот стакан грязный, – сказал он спокойно.
Лицо бармена недовольно скривилось:
– Ну и что теперь?
– Принеси другой. – В голосе Меллори, во взгляде темных глаз было нечто такое, что заставило бармена проглотить пилюлю и скроить на лице подобие улыбки. Он плеснул виски в чистый стакан и пододвинул Нилу.
– На здоровье.
– Вот это другое дело, – сказал Меллори, следя глазами за ирландцем и его приятелем, направившимися к двери следом за женщиной. Затем, залпом проглотив виски, встал и пошел к выходу.
Стоя на площадке перед лестницей, Меллори видел, как через залив шел корабль. Гудок глухо и тоскливо звучал в тумане, и что-то шевельнулось в душе Меллори. Он поежился, и в этот самый миг услышал женский крик.