Ярость (Сборник)
Шрифт:
Да, Арле, Ллорин и их последователи готовились штурмовать замок, и я предоставлю им этот шанс, как только шпионы доложат о приготовлениях к Шабашу. Ждать придется недолго. Ллур проснулся и возалкал за Золотым Окном, которое было для него дверью в мир человеческий!
Скульд, повелительница будущего.
Ей я молился больше всех. Я хотел, чтобы магистры Шабаша отправились в Кэр Секир прежде, чем взойдет солнце. Я хотел, чтобы к этому времени повстанцы были готовы.
Эдвард Бонд хорошо вымуштровал лесных жителей. У них даже появилось нечто вроде воинской дисциплины. Они в совершенстве овладели земным оружием, прекрасно знали лес.
Мы
Мне больше не казалось удивительным, что мы будем сражаться с магией ружьями и бомбами. Я понял, что Мир Тьмы подчиняется не только законам волшебства. Жителю Земли такие существа, как Матолч и Медея, показались бы сверхъестественными, но я, Ганелон, не задумывался об этом, пока не стал обладателем памяти Эдварда Бонда, которой я мог пользоваться по своему усмотрению, как рабочий пользуется своими инструментами.
Ключ к тайне жизни в Мире Тьмы назывался мутацией. В человеческом мозге есть такие глубины, которые на Земле никогда не были исследованы, такие силы, которые никогда не были открыты. А человеческий организм — самый сложный во всей Вселенной.
Хищные звери вооружены лучше людей — у них имеются клыки и когти. У человека есть мозг. Реагируя на обстановку, хищник выпускает когти, человек же развивает свой мозг. Даже на Земле появляются медиумы, телепаты, специалисты по пси-энергиям. В Мире Тьмы мутации происходили чуть ли не с космической скоростью, но многие мутанты найдут применение своим способностям разве что через тысячи лет.
Мозг, обладающий новыми силами, нуждался в орудиях, которые помогли бы ему правильно использовать эти силы. Так появились Жезлы. Хотя я плохо разбирался в технике, принцип их действия был мне понятен. Наука тяготеет к простым решениям; клистрон [5] и магнетрон [6] внешне похожи на металлические стержни. Но при определенных условиях, когда через них пропускают ток, они становятся мощными источниками энергии.
Жезлы использовали неисчерпаемые запасы энергии магнитного поля планеты. А направлял эту энергию человеческий мозг.
5
Сверхвысокочастотная электронная лампа.
6
Электронная лампа, принцип работы которой построен на взаимодействии электрического и магнитного полей.
Превращался ли Матолч в волка? Разозлившийся кот, выгнув спину и распушив хвост, кажется чуть ли не в два раза больше, чем на самом деле. Кобра гипнотизирует свою добычу, чтобы ослабить сопротивление противника. Да, скорее всего, Матолч не был настоящим оборотнем, хотя его жертвам, скованным гипнозом, было от этого не легче.
Медея? Существуют хронические заболевания, которые требуют частого переливания крови. Медея не пила кровь — она утоляла жажду иным способом. Но нервная энергия такая же реальность, как и лейкоциты, и ведьме в алом не приходилось прибегать к помощи заклинаний, чтобы насытиться.
Эдейрн?…
Ллур… Ллур тоже не был богом! Я вспомнил! Но я не знал, что представляет собой это странное существо. Что ж, скоро я это узнаю, и меч, который совсем не меч, и имя которому — Ллур, будет моей путеводной звездой!
А тем временем мне надо сыграть роль Эдварда Бонда как можно убедительнее. Даже после слов Фрейдис я не имел права на ошибку, которая дала бы повстанцам повод усомниться в моей личности. Я вновь повторил, что Медея дала мне яд, подействовавший на меня странным образом, и попросил не обращать внимания на некоторые неточности, которые я могу допустить при обсуждении наших планов. Любопытная деталь: после того, как Фрейдис назвала меня Эдвардом Бондом, Ллорин принял меня безоговорочно, в то время как в поведший Арле появилась какая-то настороженность. Не думаю, что она узнала во мне Ганелона, а если узнала, то, видимо, боялась признаться в этом себе самой. Однако я не мог допустить, чтобы ее подозрения превратились в уверенность.
Горная долина была похожа на растревоженный муравейник.
Много событий произошло с тех пор, как лесные жители напали на неприятельский отряд. За это короткое время я испытал колоссальную физическую и эмоциональную нагрузку, от которой обычный человек свалился бы и пролежал в постели несколько дней. Но я был Ганелоном. План нападения на замок мы составили быстро, и благодарить за это надо было Эдварда Бонда. Работа полностью поглотила меня, так что я отложил выяснение отношений с Арле на потом.
Обсудив подробности, мы встали из-за стола, на котором находилась большая карта-макет местности. Ллорин устало улыбнулся мне — все мы устали, — и в этой улыбке чувствовалась дружеская привязанность, которую си испытывал по отношению к Эдварду Бонду. Я не сплоховал и улыбнулся в ответ.
— На этот раз мы обязательно выиграем! — уверенно сказал я, глядя на него.
Лицо Ллорина внезапно перекосила гримаса, глаза зажглись странным огнем.
— Помни! — прорычал он. — Матолч — мой!
Я отвел? взгляд и вновь посмотрел на пшют, сделанный когда-то Эдвардом Бондом.
Темно-зеленые холмы, покрытые странным полуживым лесом, изготовленным из веточек, ручейки из белого пластика, дороги… Карта была, на удивление точной. Я положил руки на макет нескольких башен, которые копировали замок Шабаша. Я увидел дорогу, по которой ехал прошлой ночью рядом с Медеей. А впереди лежала долина и Кэр Секир — место нашего назначения.
И на какое-то мгновение почудилось мне, что я действительно скачу по этой дороге, освещенной-звездным светом, рядом с Медеей. И увидел я волосы ее — черные, как вороново крыло, и белый овал лица, и коралловые губы, и пурпурные глаза, сияющие мне одному. И в мозгу моем звучал один и тот же вопрос:
— Медея, Медея, колхидская ведьма, зачем предала ты меня?
Я с силой ударил ладонью по крошечным башням замка, превратив их в пыль. Я с ненавистью улыбнулся тем обломкам, которые получились из модели Эдварда Бонда.
— Карта нам больше не понадобится! — процедил я сквозь зубы.
Ллорин засмеялся.
— Чинить не придется. Завтра замок Шабаша будет разрушен!
Я пожал плечами и посмотрел на Арле, которая за все это время не произнесла ни слова. У нее было серьезное выражение лица, и она явно ждала, что я ей скажу. Я улыбнулся.