Ярость
Шрифт:
— А с тебя он тоже возьмет сотню?
— Для меня бесплатно, — ответил Эйб, снова вцепляясь в булочку, с которой посыпался мак.
Глядя на Парабеллума, клюющего маковые зерна, Джек прикидывал, как он распорядится сегодняшним днем, а заодно размышлял, кайфуют ли птицы от мака. Если он встречается с Крутым Томом в два, то успеет заскочить к Солу и заказать еще одну партию сюрпризов для завтрашней тусовки у Драговича.
Интересно, как выглядели хоромы серба сегодня утром? Да уж, вид наверняка подпорчен.
6
Все
Уборщики потрудились на славу, но найти их было непросто. Вчера вечером Милош провисел на телефоне не один час, угрожая, уговаривая и суля золотые горы, чтобы залучить к себе этих людей на выходные, не говоря уже о том, что пришлось предложить тройной тариф и тридцатипроцентную надбавку за срочность.
Но территория должна быть убрана к завтрашнему вечеру, чего бы это ни стоило. Нельзя допустить, чтобы влиятельные обитатели Хемптона увидели его дом в беспорядке.
И ни единого слова о вчерашнем кошмаре не должно просочиться в печать. Впрочем, его люди будут держать язык за зубами: вчера он нагнал на них страху. Гости тоже будут молчать: все они выглядели не самым лучшим образом во время налета.
Что касается уборщиков, то они видели лишь шины и беспорядок и вряд ли догадаются, что здесь произошло. Единственное, что они могут разболтать, — так это то, что пройдоха серб устраивает у себя крутые тусовки.
Милош невольно сжал кулаки. Кто?
Вопрос этот преследовал его всю ночь. Версия о том, что его атаковали некие люди, именующие себя Комитетом по охране окружающей среды Ист-Хемптона, сначала показалась ему абсурдной. Однако когда он осознал, что в результате пострадало лишь его самолюбие, а не он сам, она стала казаться ему более правдоподобной. Тот, кто все это затеял, обладал не только отчаянной смелостью, но и безжалостным и изобретательным умом. И это больше похоже на разъяренных местных жителей, чем на его твердолобых конкурентов. Те скорее сбросили бы ему на голову напалм.
— Можно войти?
Услышав голос Михаиле, Драгович повернулся к двери. Вид у парня был взволнованный.
— В чем дело, Михаиле?
Связист вошел, оглядывая комнату через толстые очки. Надеется застать Чино неодетой, подумал Милош. Но после того как она вчера расхаживала вокруг бассейна в бикини из двух тонких ленточек (Милош не сомневался, что все мужики в доме разглядели ее во всех подробностях), что еще там можно увидеть?
— Помните тот номерной знак, что мы видели вчера на пленке? Я выяснил, кому принадлежит машина.
— Кому?
— Она зарегистрирована на имя Джиа Ди Лауро, проживающей в Нью-Йорке на Саттон-сквер.
— Ты хочешь
— Я тоже сначала так подумал, — проговорил Михайло, приглаживая свои редеющие волосы. — Но потом проверил. Саттон-сквер — это такой маленький отросток Саттон-Плейс в самом конце Пятьдесят восьмой улицы. Всего восемь небольших особняков. Очень престижных.
— Но ты же мне сказал, что звонили из автомата в районе пятидесятых улиц.
Михайло пожал плечами:
— Да, звонок был оттуда.
Милош вспомнил невзрачный «бьюик» на пленке.
— Довольно скромная машина для живущих в таком фешенебельном районе.
— Знаю. Но может быть, она принадлежит их прислуге?
— Возможно.
Милош задумался. Если бы владелица машины жила на Джексон-Хайтс или в Левиттауне, ее можно было бы сбросить со счетов. Но раз эта Джиа Ди Лауро достаточно богата, чтобы жить в таком дорогом районе Истсайда — и всего в тридцати домах от того места, откуда вчера звонил этот вонючий сноб, — значит, она запросто может быть связана с кем-нибудь из его здешних соседей. Следовательно, она или кто-то из ее друзей могут иметь отношение к этому пресловутому комитету.
— Позови сюда Вука и Иво.
Они видели ту парочку на берегу. Пусть поедут в город и посмотрят на эту Джиа Ди Лауро. Если это та самая дамочка, они смогут выяснить имя мужчины.
И если он или она действительно в этом замешаны...
Милош со всей силой уперся кулаком в ладонь.
На память ему вдруг пришли слова «выжженная земля».
7
«А пока думай, как заложить все, что у тебя есть, попрошайничай, занимай, воруй, чтобы вложить все вырученное в ГЭМ».
Слова эти все время звучали в голове у Нади, когда она шла по освещенной солнцем Парк-авеню. Южная оконечность улицы отличалась от ее центральной части в районе Уолдорф, где располагались роскошные особняки. Здесь же была деловая часть города, и вдоль тротуаров тянулись бесконечные офисы и бизнес-центры.
Надя дважды прослушала голосовое сообщение, присланное Дагом, и только потом удалила его. Голос Дага звучал как-то странно. Наверное, потому, что он провел бессонную ночь. Иногда ее пугала его маниакальная одержимость.
Все это отвлекало ее от собственной работы. Правда, успехов здесь пока не наблюдалось. Весь вчерашний день и сегодняшнее утро она анализировала неудавшиеся попытки доктора Монне, и ей стало казаться, что он уже перепробовал все возможные подходы. Надя перечитала все записи своего предшественника. Он предложил свои варианты, но ни один из них не увенчался успехом. И что, черт возьми, хотят от нее? Она была в полной растерянности.
Свернув на Двадцатую улицу, Надя вскоре вышла к таверне «Грамерси».