Ящер [= Холодная кровь] [СИ]
Шрифт:
Мозги я напрягаю, но в другую сторону.
— Хлох, но если мы везём такую штуку, значит, нас должны искать?
— До сегодняшнего вечера не хватятся.
— Чего так?
— Приказ поступил следующий — забрать образец с маркировкой шестнадцать-олх-два нуля с подбазы и доставить в точку с заданными координатами. На связь до прибытия не выходить. В случае нападения, первым делом уничтожить образец, после чего самоликвидироваться. Так что до вечера нас ни для кого нету, Хош. Возможно, ночью поднимут шестые «Птеры», но и то,
— Погоди, — я нахмурил лоб. — Если это такая секретная штука, почему её на этих самых «Птерах» не доставили в заданную точку? Я так понимаю, «Птер» это что-то летающее?
— Вспомнил? — радостно оживляется Хлох.
— Да нет, догадался просто.
— А-а, — Хлох разочарованно сплюнул под ноги. — Да, «Птер» — ударная крылатая бронмашина, а именно «шестёрка» — это модификация «пятёрки» с бесшумными лопастями и новой навигацией. Хош, а помнишь, как мы в первый раз на «тройке» на Рубежку летели?
— Извини, ни хрена.
— Да что за «ни хрена» такое, Хош? — Хлох удивлённо округлил глаза. — Ты уже второй раз это слово говоришь.
Опа! Я на пару секунд растерян, но быстро нахожу выход. Окрестности оглашает громкий смех.
— Чего ты, Хош? — на лице Хлоха теперь испуг.
Я резко замолкаю, несколько раз нервно провожу лапой по морде, потом виновато улыбаюсь.
— Наверное здорово меня по голове стукнуло. Иногда совсем непонятно что в ней. Слова какие-то. Наверное, просто сочетания букв…
— Твари! — безадресно ругается Хлох. Хотя, на кого, и так понятно. На теплокровных.
— Так ты не дообъяснял, — осторожно продолжаю расспрос, — Почему на «Птере» этот «Саламанд» к месту назначения не доставили?
— Так ходят слухи, что стукачок у «летяг» завёлся. О каждом вылете теплокровным заранее известно. Только за последние четверо суток три «пятёрки» сбито и две «шестёрки».
— Многовато.
— Да дело не в этом даже. Когда теплокровы своими «Сколами» «Птеров» сбивают, то экипаж сразу гибнет. Мощная вещь. А термоброн может в целостности остаться, и тогда… сам понимаешь, Хош. Если эта штука им в руки попадёт, то двадцать лет разработок щеру под хвост.
— Можно подумать по земле его безопасней везти.
— Конечно безопасней. На термоброне есть переключатель в режим самоуничтожения. В наземном бою всегда есть возможность его задействовать, а когда тебя в небе подрывают, не до этого. Выпрыгнуть бы побыстрей из кабины… если вообще ещё живой. Да и разведы в этой местности всё прочесали. Двенадцать групп работало.
— И как же тогда эти тут оказались? — я кивнул в сторону горы.
— А щер их знает.
— Может и у ва… у нас стукачок завёлся?
— Да ну, вряд ли. Это явно не по наш термоброн засада была. Неполным десятком на такую операцию идти? Смешно. Да если б они знали, что мы этой дорогой термоброн повезём, то, как минимум, сотню пригнали. Так что… — Хлох махнул рукой, — Думаю, это разведы просто неважнецки отработали. Дело видимо к вечеру было, по холоду никто шастать не хотел, вот и проскакивали целые участки, не вылезая из бронмашин.
— Хорошо если так. Ну, я в смысле, что это не спецоперация была. А-то я думаю, они бы с нас не слезли.
— Само собой.
— Так они все дохлые? — я снова киваю на вершину.
— Четверых точно завалили, остальные ушли. Думаю, у них боеприпасы закончились. Они в конце на одиночные все перешли, хотя поначалу поливали неплохо. О, щер!
Хлох вдруг поднял свою лапу, посмотрел на неё, потом вновь опустил и стал щупать штанину.
— Ранен, что ли? — спросил я с тревогой. Ну надо же, здоровье этого Хлоха мне уже не безразлично, хотя он и ящерица голимая, а я…
А что я? Я такой же, как он. По крайней мере, в физиологическом плане.
— Да не, зацепило просто. Даже не чувствую, хм. Если б не дотронулся случайно…
Он полез внутрь куртки, достал металлический цилиндр и приставил к ране. Раздался сухой щелчок, Хлох на секунду скривился и вернул цилиндр на место. Я пощупал куртку в районе сердца. Такой же цилиндр имелся во внутреннем кармане и у меня.
— Всё, Хош, надо идти, а-то вдруг у этих тварей схрон с боеприпасами где рядом. Могут пополнить запасы и вернуться, — Хлох осторожно поднялся, легонько постукал ногой по земле и улыбнулся. — Нормально всё.
Ну, нормально не нормально, а тащить ему всё равно тяжелей будет, чем мне. Я вцепился в широкий ремень баула и забросил его на левое плечо. Кило десять-двенадцать точно.
— Да давай я, — потянулся к ремешку Хлох, но я вежливо отвёл его руку.
— Ничё, сам справлюсь. Нам бы тоже запасы пополнить, — я кивнул в сторону горки автоматов, рожков, фляг, и прочего, снятого с убитых.
Там баул пришлось скинуть на землю, чтобы было удобней рассовывать рожки по карманам камуфляжа и «броника», да цеплять фляги ко всему чему можно. Помимо магазинов укомплектовываюсь тремя гранатами. Две похожи на ВОГ-25, третья на «лимонку». Хлох тоже «не жадничает» и берёт всё, что можно взять, кроме самих «стволов».
А спустя минут пять, нагруженные под завязку, мы в последний раз оглядели место боя и выдвинулись в путь.
Одежда бородатого висела мешком, сапоги на три размера больше, да вдобавок большое пятно крови на правом плече. Дару передёрнуло от отвращения и едва не вырвало. Глубоко задышав ртом и закрыв глаза, она спешно попыталась отвлечься, начав вспоминать хорошее…
Вся семья за столом, отец, мать, Жеро и она. Тарелки с кашей, обильно приправленной маслом, деревянный поднос с сыром и хлебом… От смешения запаха дерева и сыра текут слюнки, но есть пока нельзя. Отец читает молитву, а она, сложив руки лодочкой, шевелит губами, повторяя шёпотом давно уже заученные слова…