Ясновидящая
Шрифт:
Яна оторопела.
Ход был неожиданным. Она быстро просчитала варианты. Ничего пока угрожающего этот ход ей не сулил, и она поставила слона на f5. Старик, немедля, выбросил коня на d6. Похоже, он считал варианты молниеносно, на обсчёт которых ей требовались минуты. Оценив по достоинству этот выпад коня, она похолодела. Тучи сгущались над головой ее короля. Яна пошла Фе6 и посмотрела на старика. Он, глядя на нее лукаво, двинул вперед пешку на а2.
Яна ответила Крс6.
Он – Лd2!
Яна – Лg8.
Он – Фе1!
Яна посчитала новые варианты и вздрогнула, ей грозил мат
– Добрый вечер, Николай Варфоломеевич! – сказала Яна задумчиво, – у Вас все еще острый аналитический ум! Мне бы такой!
– Вечер добрый, дитя мое! – отозвался Николай и глаза его засмеялись.
От старика Николая пахло лавандой.
– Все-таки Вы здорово играете в шахматы! – воскликнула она.
– Я уже говорил, я все умею, – просто ответил Николай. – Но я тут в том числе по делу.
– Ко мне? – удивился она.
– Именно к тебе, чадо мое!
Яна вся обратилась в слух! Оказывается, и у святых есть нужда в ней!
– Тут на днях случилось одно… деликатное происшествие, – продолжил Николай, глядя пристально ей в глаза. – Господь просил меня передать Василевсу важное сообщение. Лично!
– То есть Вам нужно пройти со мной в резиденцию, верно? – уточнила она.
– Именно так, дитя мое! – подтвердил Николай – Угодник и ласково оглядел ее.
– У меня же нет с ним связи, – немного растерялась Яна, – его телефон не высвечивается, а пройти без пропуска я не могу. Это надо ждать, когда он сам мне позвонит и пригласит к себе!
– Так и решим, когда он позвонит и пригласит, сообщи мне, дочь моя!
Он протянул ей бумажку с номером своего телефона, медленно поднялся и, немного сутулясь, отошел от скамьи и исчез из виду, оставив после себя легкий шлейф запаха лаванды.
Врач
Ночь прошла беспокойно, ей снилось что-то тревожное, просыпалась, долго лежала, считала до ста, до тысячи, снова засыпала и вскоре снова просыпалась. В этих тревожных просыпаниях и новых засыпаниях прошла ночь. Встала рано, чувствовала, что уже не заснет, надо было заниматься делами, но для дел не хватало утренней бодрости и свежести. Стала, что называется, маяться, ходить по комнате, думать. Потом садилась к столу, и пила чай. Наконец, пришла пора собираться в бюро, где была назначена встреча с новым клиентом.
Сегодня на прием у нее был записан некто Викторов, Сергей Львович. И он позвонил в дверь ровно в 10:30, как и было ему назначено. Пунктуальность говорила о том, что он врач. Вошел крупный мужчина, совершенно лысый, с крупным носом, но живыми, умными, маленькими глазами под мохнатыми бровями.
Яна предложила ему сесть и спросила, что он хотел бы выпить: чай, кофе, сок.
– Кофе, если можно, крепкий, с молоком.
Крепкий кофе с молоком, но без сахара пьют люди с уравновешенной психикой, для которых главное – душевное спокойствие, и его они оберегают пуще ока. Они уходят от всего опасного, неясного, неопределенного. Они любят уверенность, здравый смысл и тишину. Они никогда не станут заниматься бизнесом – этой стихией неопределенности, риска и болезней. Они становятся врачами, набивают себя знаниями и никогда не рискуют ставить диагноз, неподтвержденный обследованиями и анализами.
Люди, пьющие кофе без молока, но с сахаром, это другие люди. А без сахара – тем более.
– Все началось с того, что у меня умер пациент, – начал он и снова покачал головой, словно, не веря все еще в произошедшее, – я до сих пор не могу успокоиться; этот случай стоит у меня перед глазами; не пойму, что произошло, почему он умер, я все сделал правильно, это могут подтвердить и сестры, бывшие на операции, и коллеги, которым я показывал рентгеновские снимки и план операции. Было все безупречно, по плану, была удачная операция, тем более она была не из самых сложных, я таких операций провел более десятка за мою врачебную жизнь. Но тем более мне было странно, отчего мог пациент умереть? Я убежден, не от моего вмешательства в его организм, но других причин я не вижу и до сих пор переживаю, не нахожу покой…
– Когда он умер, если не на столе?
– Пока его везли в палату, привезли мертвым.
– То есть по дороге от операционной к палате?
– Верно.
– Кто его вез?
– Всегда это делают операционные сестры, всегда одни и те же.
– А что говорит патологоанатом?
– Он нашел только сильно поврежденные почки, печень и поджелудочную железу, – ответил врач.
– Причиной повреждения этих важнейших органов явилось отравление, верно? – спросила Яна.
– Нет. Отравление ядом токсикологическая экспертиза не подтвердила. Если только был яд быстрого разрушения.
– Правильно. Яд быстрого разрушения. Это и есть причина смерти Вашего пациента! – сказала Яна, наблюдая за руками клиента. Они были могучими, поросшими черной шерстью, но спокойные, уверенные; они как бы каждым движением мускулов подтверждали слова врача.
– Я тоже стал так думать? – согласился врач.
– Яд подсыпался живому человеку небольшими дозами, симптомы отравления были не выражены, и потому отравление было скрытным, оно уничтожало печень и почки в течение длительного времени, и наконец они не выдержали. Острая почечная недостаточность! – добавила Яна из того, что видела.
– Скорее всего так оно и было, – сказал врач.
– Но это же случай для полиции, а не для меня! – сказала Яна, глядя на клиента.
– После того, как стала ясна причина смерти пациента, мы сразу же заявили в полицию.
– И что?
– С той поры прошел год…
– Ах, вон оно что! – снова сказала Яна. – И как фамилия пациента?
– Викторов, Георгий Петрович.
– Ваш дядя?
– Да, мой дядя по отцу.
Яна задумалась, напрягая волю и воображение. Она вычисляла события.
– Вы, как я понимаю, хотите знать, кто убийца Вашего дяди?
– Конечно, я за этим пришел. Полиция зашла в тупик, я звоню им, прихожу к ним в отделение, спрашиваю, – у них нет результата.
– Тогда я скажу Вам. Это сделала Ваша дочь.
– Ленка??
– Нет, не Лена, другая, дочь Вашей жены от первого брака.
– Женечка?! Но зачем? Почему? Она его ненавидела? Не любила? Но я не замечал ненависти.
– Ее и не было. Только расчет. Ведь Ваш дядя был очень богат, верно?