Ястреб ломает крылья
Шрифт:
– Вы чего отмочили…
Дурдин, сунув ему под нос пистолет, рявкнул:
– Не вякай, трус поганый! Взваливай на горбушку мертвеца, который полегче, и тащи в лесопосадку. Второго мы с Николаем приволокем.
Дальнейшее запомнилось Хомякову словно в пьяном сне. Дурдин и Зырянов стащили с убитых верхнюю одежду, стянули с ног обувь и, торопливо выбравшись из заснеженной лесопосадки, сунули их в багажник «Мерседеса». Туда же спешно перегрузили вещи из «Жигулей». С места преступления Дурдин поехал с Хомяковым, а Зырянов – в «Жигулях». Всю дорогу Юлиан молча курил
– Раньше, Миха, ты был отчаянный сорви-голова.
– Я и теперь не ангел, – хмуро ответил Хомяков.
– Почему труса празднуешь?
– По религиозным убеждениям не могу убивать мирных людей. Жизнь дается Богом и отнимать ее, кроме Бога, никто не имеет права.
– Давно верующим стал?
– Когда подписал чеченский контракт, зарекся: если вернусь домой живым и невредимым, поверю, что Бог есть.
Дурдин усмехнулся:
– Я ни в Бога, ни в черта не верю. Если заложишь нас с Никой, уйдешь на тот свет без божьей милости.
– Попусту стращаешь. Мы одной веревочкой повязаны…
Добычу делили на следующий день у Хомякова. В чемоданчике-дипломате оказалось наличными триста пять тысяч рублей тысячными купюрами. За пассивное соучастие Хомякову «отстегнули» лишь пять тысяч деньгами, обувь потерпевших, дубленку и замаранную кровью меховую куртку, которую пришлось сжечь. Остальные деньги Дурдин с Зыряновым поделили между собой. Из вещей Юлиан взял себе только статуэтку танцующего Шивы и дорогой комплект дамского белья. Другие вещи забрал Зырянов. Вскоре он сплавил их перекупщикам на Гусинобродской барахолке. «Жигули» по жребию достались Зырянову при условии, что после их продажи тридцать процентов от выручки Николай отдаст Юлиану. Личные документы убитых сожгли незамедлительно.
Через сутки после убийства, словно оплакивая трагическую судьбу потерпевших, разразилась небывалая метель. От протоптанной преступниками тропы в придорожном кювете и лесопосадке, куда упрятали тела убитых, не осталось ни малейшего следа. Под унылое завывание ветра троица друзей безмятежно обмывала обагренную кровью удачу. После недельного запоя стали присматриваться к стендам «Их разыскивает милиция». Васютиных в розыске не было. По подсказке Дурдина Зырянов уехал в Кузнецк, чтобы оглядеть тамошние стенды. Вернулся он из этой поездки на пятый день и радостно заявил:
– Кузнецкие менты тоже не ищут наших крестников, а я дачу купил под Кузнецком.
– На х… она тебе?! – удивился Дурдин.
– Недвижимость всегда в цене. Прочитал в кузнецкой газетенке объявление: «Продается финский домик в дачном поселке “Астра”. Недорого». Заехал для понта покуражиться. А шахтер-хозяин – душа на распашку. Трое суток беспробудно киряли. На четвертый день съездили к нотариусу. Выложил я сотню тысяч и документы – в карман. Как продам «Жигули», обставлю дачку современной мебелью. Природа там – загляденье. Будете приезжать ко мне в гости. Погуляем хлеще новых русских.
– Из тебя «новый русский», как из меня британская королева, – осуждающе сказал Юлиан.
Зырянов
– Не завидуй. Вопрос упирается в продажу «Жигулей». Помоги сочинить объявление в местную газету.
– Твоя бестолковка хоть маленько соображает? Или совсем мозги водкой испортил?
– Сегодня я вроде трезвый. А что?
– «Жигули» надо продавать тихо, без рекламы.
– Если так, помоги найти покупателя.
– Попробую…
Успокоившись, Друзья возобновили выезды на автотрассу. С пьяных глаз однажды «тормознули» Оскара Ремера, ехавшего из райцентра в Кузнецк. К счастью вымогателей, тот не заметил подвоха и расплатился за отсутствие полиса автостраховки, даже не сказав, что по забывчивости оставил этот документ дома. Время бежало своим чередом. Кончился апрель, миновала почти половина мая. Информация о розыске Васютиных все не появлялась.
– Пора продавать «Жигули», – в один из застольных вечеров сказал Дурдин и на следующий день принес автомобильные документы, исправленные на имя Беломорцева.
– Когда ты успел съездить в «Обские зори»? – рассматривая сервисную книжку, спросил Зырянов.
– При компьютерной технике любую ксиву можно нарисовать в домашних условиях, – ответил Юлиан.
– Кто этот Беломорцев?
– Акционер «Шпильхауза».
– Как на него вышел?
– Шиферова подсводничала. Завтра вечером она познакомит тебя и Миху с покупателем.
– Клавка в курсе нашей коммерции?
– Не задавай глупых вопросов. Никаких «курсов» ей не положено знать. Для Шиферовой вы с Михой законопослушные парни. Купили новую машину, но поиздержались в деньгах и вынуждены срочно ее продать по сносной цене. Чтобы не платить комиссионные, переделали документы в автосалоне.
– Вдруг господин Беломорцев пошлет нас на три буквы…
– По словам Клавочки, он мужик доверчивый. Вначале позвони эму, – Дурдин ткнув пальцем в сервисную книжку. – Здесь карандашом написан номер телефона. Скажи, мол, уже оформили все бумаги. Домашние адреса свои не говорите.
– А вдруг спросит?
– У тебя есть дача в «Астре». Возникнут непредвиденные вопросы, назначай встречу там. Для убедительности номер своего мобильника ему оставь.
– Придется после сделки сразу уехать туда?
– Уезжай. В случае чего – немедленно звони мне. Предупреждаю, если выкинешь какую-то дурь, голову оторву.
Сделка состоялась в полном соответствии с показаниями Беломорцева на первом допросе. Получив от Альберта Кирилловича наличными тридцать тысяч аванса, Зырянов оставил ему «Жигули» с поддельными документами и укатил в «Астру».
«Непредвиденный вопрос» возник буквально на следующее утро, когда Беломорцев по мобильнику сообщил о неудаче в ГИБДД. Назначив встречу в лесу возле дачного поселка, Зырянов позвонил Дурдину. Торопливо обсказав ситуацию, спросил:
– Что теперь делать, командир?
– Надо «мочить», – решительно ответил Юлиан.
– «Жигули» куда девать?
– Сожги.
– Много дыма будет. Может, лучше утопить в реке?
– Речка далеко?
– Рядом.
– Глубокая?
– С ручками, с ножками.