Явка до востребования
Шрифт:
Удивительно, что швейцарцы, люди во всем очень аккуратные и пунктуальные, безответственно (на наш, конечно, взгляд) относятся к хранению огнестрельного оружия. Один мой знакомый, у которого мы с женой как-то обедали, решил подарить мне «на память» свой табельный карабин с боезапасом: ему, снятому с военного учета, он стал не нужен, а для самозащиты у него, его жены и дочери есть по пистолету. Радушный хозяин долго не мог понять, почему я отказываюсь от столь ценного и полезного подарка. А я ярко представил, как бы встретили меня, опоясанного патронташем и с карабином на ремне, сотрудники таможни и пограничники на Шереметьевском аэродроме.
А ваг другой случай. Утром,
По к началу XXI века в стране значительно увеличилось количество уголовных преступлений с применением различных видов огнестрельного оружия. И тут руководство полиции пришло к выводу о необходимости создания единого регистра учета огнестрельного оружия (включая охотничьи ружья, спортивные винтовки и пистолеты), находящегося в частных руках. Владельцы всех видов оружии должны заявить о нем в полицию.
2. КАКИЕ ОНИ — ШВЕЙЦАРЦЫ?
Вопрос непростой, сразу на него не ответишь. Когда немножко поживешь в Женеве, да и в любом другом городе Швейцарии, замечаешь, что в отношении ко всем странам и иностранцам у швейцарцев чувствуется высокомерие. У них, пожалуй, есть для этого некоторые основания: жизненный уровень — один из самых высоких в Европе. В 1970-е годы в стране почти не было безработицы. При ежегодном повышении цен на продукты питания и прочие предметы потребления на 9 % — зарплата повышалась на 11 %.
Женевцы — патриоты, Они любят свой город, свою страну. Гордятся своей историей и с удовольствием говорят о Цезаре, гельветах, о Кальвине, Руссо, дом которого сохранился, о Вольтере, Дюнане — создателе Международного Красного Креста и других известных швейцарцах и иностранцах, живших в Женеве.
И, не любя иностранцев, очень любят их кошельки. Для Женевы, как я уже отмечал, иностранные дипломаты и туристы, международные чиновники — золотая жила. Это все знают, и даже полицейские при мелких нарушениях правил дорожного движения к этой категории людей относятся более снисходительно, чем к местным жителям: иностранцу сделают внушение, местного — оштрафуют. В то же время, в нарушение международных конвенций, власти Женевы не предоставляют работающим там международным чиновникам многих положенных дипломатам льгот. Это приводит к тому, что время от времени руководители Секретариата ООН и специализированных международных организаций, а также постоянных представительств стран — членов ООН, расположенных в Женеве, поднимают вопрос о переезде в соседнюю Австрию, где жизнь дешевле, а отношение к иностранцам лучше.
Кто-то из великих, кажется, Вольтер, долго живший в Женеве, сказал: «Если ты видишь швейцарца, прыгающего вниз с десятого этажа, смело прыгай за ним: там деньги».
Деньги — это главное в жизни швейцарцев. Они постоянно думают о том, как их заработать, куда их вложить. Любой способ их получения, кроме явно преступного, признают и одобряют. И они умеют их считать. Швейцарец нигде, никогда не переплатит ни одного сантима. Он, не стесняясь, берет в руки калькулятор и проверяет поданный ему официантом счет, высчитывает положенные 12 процентов «чаевых», пересчитает сдачу, купюры аккуратно положит в бумажник, а мелочь (до последнего сантима) — в кошелек. Официант в это время стоит рядом. И его не обижает, что клиент заранее принимает его за жулика. Он к этому привык: он — швейцарец, он сам такой же.
А вот в швейцарском ресторане
Пошли мы как-то с товарищем — а это было в самом начале моего пребывания — погулять по Женеве. Товарищ мне что-то рассказывал, что-то показывал. И так, с разговорами, вышли на набережную в одном из самых красивых мест Женевы. Посреди сквера высилась беседка из камня, в которой на постаменте стояла массивная гробница, а в конце сквера — огромная черная конная статуя с всадником в треугольной шляпе, при сабле и эполетах.
— Кто этот герой, — спросил я спутника, — и за какие подвиги его тут похоронили?
— Это скорее антигерой. Ничего полезного для Женевы он не сделал, если не считать «пустячка»: он завещал городу 22 миллиона франков золотом, но взамен попросил похоронить его на этом месте. Это памятник герцогу Карлу Брауншвейгскому, владельцу, в прошлом, карликового герцогства в феодальной Германии. Он получил его в наследство от отца, погибшего в сражении с войсками Наполеона, бежавшего с острова Эльба.
Уважением соотечественников Карл не пользовался, и они дважды — в 1829 и 1830 годах — с позором изгоняли его из страны за слишком вольное обращение с их женами и дочерьми. И пришлось любвеобильному герцогу искать убежище в Женеве: там, не вдаваясь в причины бегства с родины, принимали и давали приют всем «обиженным». А если «обиженный» был титулованной особой, да у него еще и деньги водились, он становился желанным гостем.
В 1873 году, понимая, что старуха с косой может прийти за ним в любой день, и деньги истратить он не успеет, Карл, выбрав это место для могилы, передал свои миллионы городу.
Все, что касается денег, швейцарцы чтут свято. Они торжественно Карла отпели, соорудили мавзолей и положили останки герцога в гробницу, а скульптор Кэн изваял монумент. До сих пор власти города четко выполняют все пункты завещания: обновляют клумбы, ремонтируют, в случае необходимости, детали сооружения.
«Сделка» женевских банкиров с герцогом оказалась весьма выгодной для них и для города: проценты на завещанный капитал давно и намного превысили первоначальный вклад. Часть денег, оставленных Карлом городу, ушла на строительство Театра оперы и балета — одного из красивейших зданий Женевы.
Я неоднократно слышал о других курьезах, связанные с умением, ничем не гнушаясь, зарабатывать деньги, а бывало, и сам это видел. Поехал как-то посмотреть собор Святого Петра, который особенно красив при вечерней подсветке. Погулял около собора, посидел минут 20–30 на богослужении, осмотрел аудиторию, в которой когда-то проповедовал Кальвин, и по узкой каменной лестнице спустился вниз. И тут же, у ее подножия, рядом с церковью Святой Мадлены, увидел ярко освещенное и самое развеселое в Женеве кабаре «Ба-талан». Весь вечер, а то и ночь напролет несутся из него джазовая музыка и нескромные песенки. Спускавшиеся по лестнице пожилые благочестивые протестанты-туристы, увидев это заведение, перекрестившись, быстро уходили, а молодежь, которая пришла в храм только поглазеть, шла в кабаре. Владелец счастлив: удачное место он выбрал для своего заведения.