Шрифт:
Павел Розов
Явление львицы
– Смотрите, львица!
Мы резко остановились, будто разом наткнулись на невидимую стену. Да, это действительно была львица.
– Во, а ты говорил - мак хреновый!
– Попытался схохмить Серега, но осекся. Он тоже увидел львицу.
Она шла по боковой аллее, отделенная от нас хилой цепочкой кустиков, почти незаметная в сумерках. Спокойно вышагивала, пригнув голову к земле, словно выслеживала кого-то. Похоже, ее совсем не волновало, что дело происходит не где-нибудь в африканской саванне, где ей было бы самое место, а на главной аллее городского парка.
Это была довольно
Мы обалдело переглянулись. Все это было похоже на сон. Шумная аллея центрального парка, мирно прогуливающиеся люди, летние забегаловки, дискотеки, всякие там пиво-мороженые... И вдруг - львица. Всем троим не может казаться, а групповые галлюцинации - вещь еще более экзотическая, чем появление львицы в наших краях.
Происходящее было настолько дико и нелепо, что на какое-то мгновение нас всех троих несколько зашкалило.
С отвалившимися челюстями смотрели мы, как она поравнялась с нами. Следом за ней на почтительном расстоянии трусило с десяток разномастых дворгняг. Мне даже показалось, что в этой стае криволапых, с бочкообразными телами, порожденных веками беспорядочного собачьего коитуса уродцев она - вожак. Но это было не так. Для них она тоже была чужаком. Собаки со страхом и как-то затравленно поглядывали на нее, но ни одна, даже самая мелкая и паршивая, не осмеливалась тявкнуть.
Метрах в пяти впереди нее шел мужчина, глядя себе под ноги и заложив руки за спину.
– Может, она евоная.
– робко спросил Мишка, кивком указывая на мужчину.
– Угу, это заезжий дрессировщик вывел подышать свежим воздухом своего питомца. Без поводка и намордника.
И в самом деле, мужчина, похоже, и не подозревал о том, кто неторопливо трусит в нескольких метрах у него за спиной.
И только сейчас я заметил одну странность. Никто кроме нас не обращал внимания на львицу. Не было ни удивленных криков, ни вполне уместной паники. Все шло своим чередом, люди продолжали прогуливаться, спокойно сидели на скамейках, переговаривались друг с другом. Бредовость ситуации, казалось, никого не удивляла.
То же заметили и остальные.
– Почему они никак не реагируют?
– Спросил Мишка, ошарашенно оглядываясь.
– Им нет до нее дела.
– Пожал плечами Серега.
– А ей, похоже, нет дела до нас.
Хотя на улице и было тепло, меня продрал озноб. Было довольно странно ощущать себя единственными зрячими в толпе слепых.
Но это было не совсем так. Другие люди тоже, по-видимому, замечали львицу, по-крайней мере, чувствовали, что происходит что-то не то.
Она шла мимо летнего кафе на открытом воздухе, и на минуту за столиками воцарилось неловкое молчание. Посетители со смущением ковырялись в тарелках, стараясь не смотреть ни на своих спутников, ни на окружающих, не понимая, чем же вызвана эта странная пауза. Бармен, может быть в первый раз за весь день, вдруг принялся усердно протирать стаканы, то и дело поглядывая сквозь мутное стекло на неполную, словно надкушенную, луну. Казалось, даже музыка, льющаяся из плохонькой стереосистемы, стала тише. И только когда львица скрылась за поворотом, раздались неуверенные смешки и покашливания, послышались негромкие отрывистые фразы, люди пытались вновь нащупать нить неожиданно оборвавшихся разговоров, а молодая пара за крайним столиком снова принялась самозабвенно целоваться, совсем позабыв о раскисшем мороженном, на столике перед ними...
Казалось, они нарочно старались не обращать на нее внимание, словно на что-то постыдное, на что не стоит смотреть.
– Может, это, делать что-то надо?
– не унимался Мишка.
Мы посмотрели на него, как на больного, нуждающегося в особом уходе.
– Дай ему жетон. Пусть позвонит куда надо, скажет, что по парку бродит львица. Мешает отдыхающим.
Мишка замолчал, потупившись.
А львица тем временем уже удалялась прочь. Я зачарованно смотрел на нее, пытаясь представить, откуда она могла здесь взяться. Сбеги она из зоопарка или цирка - весь город бы уже на ушах стоял, а тут - ничего. И уж совсем невозможно было представить, почему, отощав до такой степени, она не бросалась на людей, а мирно трусила мимо, не обращая на них никакого внимания, словно позабыв о том, что она - грозный хищник, что она как-никак царица зверей.
Жалкая она была какая-то, как побитая собака. Смотреть на нее было почему-то неловко, словно на неприкрытую наготу пожилой женщины.
Реальность дала трещину и извергла на свет Божий чудо. Потрепанное, помоечное чудо, как насмешка. Робко, холостым беззвучным выстрелом шла она мимо умолкающих, отворачивающихся, упорно старающихся делать вид, что ничего необычного не происходит, людей. Мне даже почудилось, что она с тоской вглядывается во встречные лица, хотя это вряд ли было так. Может, она кого-то искала, но этим кем-то не был никто из нас - хотя бы в этом Серега был прав. Может быть, тот, кого она искала, вообще не существовал.
Сами еще не понимая, зачем, мы медленно двинулись вслед за ней.
– Мама, мама, смотри - львица!
– удивленно вскрикнула девочка лет пяти, тыча пальчиком в направлении удаляющейся тени.
– Ну что ты, маленькая. Это просто большая собака. Львы, они в Африке водятся... Иди сюда, нам уже пора домой.
Но львица, наверное, не знала, что должна водиться в Африке, а может, ей было плевать, и потому она просто пошла дальше, одной ей ведомой дорогой. В какой-то момент она свернула с дорожки и пропала в кустах. Мы остановились. Идти за ней в кусты никто не решался.
Дворняги, сопровождавшие ее, тоже остались, в нерешительности кружа возле того места, где скрылась львица, потом ни с того ни с сего затеяли шумную визгливую ссору между собой и, вдруг, словно по команде бросились врассыпную.
Некоторое время мы молча топтались у четко очерченного круга света под фонарем. Первым заговорил Мишка:
– Ну, что будем делать?
– он просительно посмотрел на нас, как будто мы должны были знать, что нужно делать в таких ситуациях.
– А что делать? Пошли отсюда. Это дело надо того.
– Серега щелкнул себя по шее: - А то львы какие-то... Бред!
Он был прав. Львица ушла, оставаться здесь дольше не имело смысла. Я в последний раз посмотрел в ту сторону, где она скрылась. Там было тихо. Мы повернулись и медленно побрели прочь.
Больше мы ее не видели.
Ноябрь,
1999