Яжмаг. Трилогия
Шрифт:
— Я рада, что хоть ты кого-то себе… — Впрочем, черкешенка тоже успела включить мозг. — Я рада, что ты наконец-то нашёл ту девушку о которой всегда мечтал! Но, может, вы уединитесь в спальне, пока мы с твоим демоном выпьем кофе, пиво, виски или что у вас там есть?
— Мы ещё не женаты, — с непередаваемой печалью, горечью, страданием, болью и вселенской мукой в голосе ответила наша блондинка. — А Господь наш Вседержитель не одобряет плотской любви без подтверждения небесного. Да, вот это вам.
Горянка
— Поэтому все браки заключаются на небесах, но документально фиксируются местными питерскими ЗАГСами, — прокашлявшись для привлечения внимания, напомнил я, тем не менее не выпуская Нонну из объятий. — Друзья мои, раз уж мы сегодня собрались за завтраком, позвольте мне сделать одно важное заявление.
Все вежливо притихли.
— Если до конца недели меня не казнят, я буду иметь честь просить руки нашей общей знакомой Нонны Бернер.
Фамильяр схватился за сердце, в полный рост рухнув в обморок, Белая Невесточка едва не захлебнулась горячим кофе, прыснув в диком хохоте, и только голубоглазая правнучка архангела Метатрона уставилась на меня совершенно детским, непонимающим взглядом.
Не спрашивайте меня, зачем лично мне всё это было нужно? Я не отвечу или совру. Мне самому ни на грош не понятно, как вдруг именно эти слова вдруг сорвались с моего в общем-то весьма сдержанного языка. Минуту назад я ни за что бы и не предположил, что скажу такое!
Но самое удивительное, что мне не было ни стыдно, ни досадно, нет. Моя душа не впала в привычные метания, наоборот, я вдруг ощутил снисхождение невероятной неги, какого-то удивительного, неземного спокойствия, когда ты знаешь, что принял единственно правильное решение, и пусть даже потом тебя расстреляют, как Николая Гумилёва, но ты успел сказать главное.
Он ведь тогда поправил своих палачей: «Здесь нет поэта Гумилёва, есть офицер Гумилёв!» После чего грянул залп в упор! А ты всего лишь признался в любви девушке, которую знаешь от силы чуть больше недели, и всё-таки…
Всё-таки ты хочешь сообщить о своём решении всему безумному миру. Что будет дальше, не знает никто — ни ты, ни она, ни даже этот самый мир. Но будь что будет, ты успел сказать, что хотел, что билось в твоём сердце, глядя ей в глаза и читая в них ответ. Что дальше, уже не столь принципиально.
Повисла пауза.
— Его убьют ещё до понедельника, — меланхолично предупредила Геленджик, рассматривая кулон.
— Мрр, не согласен. Он агрессивен и прекрасен. И выживет наверняка… до вторника.
— Делаем ставки?
— Почему бы и нет, — парировал Фамильяр. — Так твой ответ?
— В случае проигрыша ты переходишь ко мне на службу! — Она повесила цепочку на шею.
— Я буду безработный кот? Что ж, да и вот…
— Твои условия?
— Кормить, поить, любить,
— Эй, вы там не заигрались оба?! — пришлось вмешаться покрасневшему мне. — Я, между прочим, ещё вполне себе живой!
— Ой, и ещё я… — Нонна смутилась, пряча лицо у меня на груди. — Наверное, я соглас… но я как-то…
— Что? — навострили ушки все, кто в данный момент был на кухне.
— Я… кажется, не… уверена…
В этот миг предполагается, где-то в Сирии, Казахстане, Донбассе, Тайване и Китае одновременно рухнули каменные глыбы или же в Северной Корее приговор о массовом расстреле на месте был воспринят жертвами режима более чем оптимистично.
Да, я мог ожидать чего угодно, но чтоб вот это?! Моё сердце остановилось, руки упали вниз. Наступила долгая, монументальная и многозначительная тишина…
А потом раздался стук в дверь. Конечно, ещё бы, у меня ведь самая популярная квартира во всём Санкт-Петербурге для незапланированных визитов с утра пораньше, верно?
Мой котодемон с выпученными от изумления глазами вышел, пятясь задом. Разбираться с визитёрами его работа. Но уши прижаты, хвост повис, шерсть дыбом, то есть никакого настроения исполнять.
— Пожалуй, я тоже здесь подзадержалась, — напряжённо встала гордая черкешенка. — Спасибо за подарок, очень мило, мне идёт. Думаю, вам двоим есть о чём поговорить.
Она распахнула створки рамы и вышла в окно третьего этажа, прежде чем мы с Нонной успели ахнуть. Спокойно спрыгнув на асфальт, горянка выпрямилась, отряхнула подол халата и ушла неспешным шагом вдоль по улице в сторону Фонтанки. До сих пор не знаю, насколько она ведьма, чародейка или нечисть, но что не человек, это точно…
— Ярослав, вы меня неправильно поняли.
— Вы меня тоже.
— Я вас обидела, да?
— Меня нельзя обидеть, общеизвестно, что яжмаги служат тёмной стороне, а значит, у них нет сердца, — терпеливо объяснил я и вышел с кухни навстречу неслабо удивлённому Фамильяру.
В круглых глазах котодемона действительно застыло выражение полной растерянности, словно ему вдруг наклевали толпой по пухлой заднице все съеденные им воробушки. Что, кстати, лично я бы счёл проявлением высшего правосудия, которого в общем-то все побаиваются, и светлые и тёмные, без разницы. Но, видимо, это не сейчас, время терпит.
— Хозяин, слушай, там явился тот, кто здесь тазиком накрылся. Да, да, тем самым медным тазом, но он живой, он здесь, зараза-а…
Я даже не вздрогнул. В нашей профессии привыкаешь верить всему и всякому. Ну или, по крайней мере, допускать практически любое развитие событий, даже самое неприятное. Потому что, как правило, именно неприятный результат чаще всего и случается. Я сам распахнул дверь и молча встал в красивой позе.