Язычество Древней Руси
Шрифт:
В середине раскопанного пространства, среди большого количества прямоугольных жилищ со следами мощных печных столбов обнаружена круглая в плане постройка (раскоп II землянка № 2. Рис. 8). Диаметр её - 5 м. Ф. М. Заверняев справедливо считает её святилищем. Среди вещевого материала там найдена редкостная для этой культуры вещь - египетская печать I-III вв. н. э. из голубой пасты с фигурой лежащего льва. Мысль автора можно подкрепить дополнительными соображениями: рядом с круглой постройкой открыт дом с интереснейшей посудой в нем (раскоп I землянка № 2). Мне уже приходилось ссылаться на эту посуду с магическими знаками в связи с проблемой таргелов, "горшков для священного варева" (см. выше главу о погребальном обряде). В одном и том же доме найдены и миска со знаком плодородия и горшок с четырьмя знаками, которым А. К. Амброз посвятил специальную работу, продолжив на очень широком фоне сделанные мною ранее наблюдения.( Амброз А. К. Раннеземледельческий культовый символ ("ромб с крючками").
– Сов. археология, 1965, № 3; Рыбаков Б. А. Отражение земледельческого мировоззрения в искусстве
– Вест. АН СССР, 1964, № Т с. 51-52.) Знаки на тулове горшка представляют собой разновидность знака плодородия, идеограммы вспаханного или засеянного поля.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 42-51.) По горловине сосуда идет кругом орнамент из каплеобразных круглых вдавлений; от пояска этих капель вниз спускаются треугольники из трех капель. В целом орнамент на этом горшке очень красноречив: "небесная влага орошает нивы", т. е. содержит главную идею аграрно-магических заклинаний. Дом № 2 в раскопе I был, по всей вероятности, только местом хранения священной посуды, а сама церемония варки первых плодов производилась, судя по данным раскопок, в соседнем круглом помещении. Вход в круглое строение, оформленный двумя подпорами и ступенькой, находился как раз против дома со священными сосудами, в 12-15 шагах от него. Внутри круглое святилище, судя по данным раскопок, было устроено так: в центре было какое-то круглое глинобитное сооружение, укрепленное в нижней части столбами; глина обожжена. Автор раскопок назвал его просто кострищем.( Заверняев Ф. М. Почепское селище, с. 104, рис. 2.) По всей вероятности, это или большой очаг или очаг-жертвенник, предназначенный для разведения огня. У жертвенника, ближе ко входу - следы столбов и массивные остатки обгорелого дерева, что естественно расценивать как остатки главного идола, занимавшего срединное положение во всем святилище. В глубине ротонды, слева и справа от жертвенника-очага и центрального идола были устроены две большие ниши, около которых на окружности здания стояли столбы, очевидно, являвшиеся идолами меньшего значения. При круглой форме постройки и при центральном положении большого очага-жертвенника вполне естественно предполагать широкое дымовое отверстие в центре конической кровли. Оно давало выход пламени и дыму к небу и одновременно освещало весь храм сверху естественным дневным светом. Этнографическим примером такой постройки является украинская (прикарпатская) пастушеская колиба - круглое деревянное строение, крытое усеченно-конической кровлей, с огромным очагом в центре (иногда несколько приподнятым над уровнем пола) и с большим дымовым проемом в середине кровли.( Слово "колиба", очевидно, очень архаичное, индоевропейское, так как в греческом ему соответствует koliba B значении "кущи", "палатки", "шатра". (См.: Дьяченко Г. Словарь церковнославянского языка. М., 1900, с. 258). Не связано ли с этим слово, обозначающее ритуальную еду - "коливо" (греч. kolyba): "И жрътва и колива в празнованиях и в календех". Коливо - кутья из пшеницы, яблок, чернослива, меда, различных плодов и орехов. (См.: Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. СПб., 1903, т. I, стлб. 1251).)
Если сопоставление круглого строения на Почепском селище с этнографической колибой правомерно, то невольно рождается еще одно сближение - в русской вышивке очень част мотив богини в храме, но храм бывает представлен в трех видах: во-первых, в виде дома с двускатной крышей (в этом случае богиня - рожаница), во-вторых, как постройка в виде овина с подвышенной средней частью и пышно украшенной замкнутой кровлей.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 493.) На таких вышивках в середине, во всю высоту показанного как бы в разрезе здания, изображался огромный идол Макоши с опущенными к земле руками; календарно эта поза богини может быть приурочена к купальской обрядности (23-29 июня), ко времени начального созревания колосьев и появления первых плодов этого года (горох, бобы). Макошь указывает на землю, уже произрастившую растения, тогда как в вышивках, связанных с весенними обрядами, Макошь воздевает руки к небу, к верховному божеству с мольбой о солнце и дожде для только что посеянных семян.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, с. 486-500; 511-512; 521-526.)
Большой центральный идол Макоши сопровожден двумя идолами рожаниц - Лады и Лели, стоящими по сторонам "Матери Урожая" - Макоши. Совпадение с почепским храмом полное - один идол в середине н два по бокам. Вышивка дает то, что археология редко может дать - все три идола - женские.( При раскопках святилища на Благовещенской горе во Вщиже было обнаружено несколько идолов и на некоторых из них в свое время были надеты бронзовые женские ожерелья. (Подробнее см. ниже).)
Что же касается формы храма, то на вышивках дана значительно более репрезентативная постройка, по своей конструкции напоминающая овин, княжеский дворец XII в. или барский дом в усадьбе XVII - XVIII вв., т. е. строение в три - четыре бревна в ширину с поднятой вверх средней частью (в одно - два бревна в ширину).( Рисунок овина см.: Рыбаков Б. А. Язычество…, с. 33.)
Изображения княжеского дворца подобной "овинообразной" конструкции см.: Радзивиловская летопись (фотомеханическое воспроизведение). СПб., 1902, л. 241; 1192 г.
Вышивки отразили более позднюю стадию развития языческой храмовой архитектуры, чем та, которую дает нам селище зарубинецкой культуры. Но есть в русских вышивках еще третий вид храмовых построек, внутри которых тоже помещен идол Макоши, но крыша над головой богини не сомкнута и оставляет значительный проем.( Рыбаков
В пользу того, что постройка № 2 во II раскопе не была только лишь оградой, а непременно имела крышу, говорит, во-первых, незначительное количество столбов со значительными интервалами между ними, а, во-вторых, прекрасная сохранность отвесных контуров землянки глубиною в 65 см. Периметр такой землянки мог служить круговой земляной скамьей, своего рода "синтроном" вокруг главного идола и очага, на котором в горшке со знаками плодородия варилось священное варево из первых плодов. На "синтроне" окружностью в 15 м могло усесться примерно 30-35 человек.
В этих же самых лесах днепровского бассейна, спустя почти две тысячи лет после существования почепского святилища, расположенного посреди славянского поселка, П. Бессоновым записан интереснейший цикл купальских обрядовых песен.( Бессонов Петр. Белорусские песни с подробными объяснениями их творчества и языка с очерками народного обряда, обычая и всего быта. М., 1871, с. 28-68.)
Песни на Купалу (ночь с 23 на 24 июня, солнцеворот) составляют особый, четко выделяющийся и очень архаичный цикл. Они сопровождаются припевом "то-то!" или "ту-ту-ту!" (свойственным только купальским песням) и обязательным притопыванием и стуком в это время. Очевидно, это остатки ритуального танца. Праздник Купалы, пишет Бессонов, - "высший летний пункт древнейших священных обрядов, сказаний и песен… Как бы истощившись в разгуле Купалы, песнотворчество отселе надолго умолкает…".( Бессонов Петр. Белорусские песни…, с. 68.)
Купалу называют "соботкой", т. е. "со-бытием", совместным сбором. Сюжеты купальских песен связаны с традиционной эротикой на игрищах (№ 62 по Бессонову), с обязательным купаньем и с отголосками жертвоприношений девушек божеству реки, "Дунаю" (№ 68, 72), со сбором целебных зелий (№ 79) и пр. Одна из песен (№ 94) повествует о приготовлении ритуального зелья (дягиля) в горшке; каким-то образом это связано со смертью женщины ("дяголю у горшок, дядину у пясок"). Ритуальная еда на празднике - растительно-молочная. Главным в купальской обрядности был, как известно, костер, через который прыгали попарно. Отголоском обряда является игра в горелки ("гори, гори ясно, чтобы не погасло…"). Белорусская этнография знакомит нас с любопытными деталями обряда. Во-первых, сооружение костра поручалось женщине ("молодая молодица, разложи купальницу!"; № 87). Во-вторых, основой будущего костра был столб или кол, вбитый в землю: "как Купала сама изображалась столбом, а голова у нее в золоте (в песнях.
– Б. Р.) или же вся она в зелени, так по образу её в обряде делается кол (в другом месте - "остов столбом или колом"), втыкается в землю, обвивается соломой, вымолоченными колосьями, коноплянником, а наверху пук соломы, который и называется Купалой и который зажигают в купальскую ночь. На этот знак сбегается народ, разгорается известный купальский костер".( Бессонов Петр. Белорусские песни…, с. 45 и 62.) Важную роль в песнях играет дуб; дубовые сучья идут и в костер.
Связь купальских обрядов с аграрной магией "макушки лета" несомненна. Анализ русской вышивки показал, что к этому сезону относятся ритуальные полотенца с изображением Макоши-Купалы, где богиня окружена солнечными знаками и всегда показана с опущенными к плодоносящей земле руками; голова Купалы нередко увита колосьями, колосья изображались и у ног богини.( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, рис. на с. 521 и 523 ) Если в весеннем цикле по сторонам богини изображались женщины-всадницы с сохами за спиной, то на полотенцах купальского цикла вышивали всадников-мужчин.
Макошь, богиня земного плодородия, была посредницей между небом и землей (в весеннем цикле она всегда изображалась с воздетыми к небу руками).( Рыбаков Б. А. Язычество древних славян, рис. на с. 511-515.) С этой двойственностью можно сопоставить любопытную деталь купальской одежды белорусских женщин: "В убранстве празднующих главное внимание обращено на женскую голову и обувь".( Бессонов Петр. Белорусские песни, с. 63.) Девушки, кроме венков из зелени, надевали на голову "войник" из ткани обязательно голубого, небесного, цвета; на ногах разукрашивались чулки и подвязки. Налицо внимание к символике неба (голубой войник) н земли (обувь, чулки).