Язычник
Шрифт:
– Лови! – крикнул Владимир, бросая горшок тому, кто сидел подальше, и втыкая меч в грудь того курла, который расположился ближе к дверям. Клинок прошел между ребер прямо в сердце. Курл умер мгновенно.
А его приятель даже не заметил, что остался в одиночестве.
– Дурень! – заорал он. – Что ты принес? Он же пустой? Где пиво? Тебе сказано: пива налей!
Владимир знал по-курляндски всего несколько слов, однако смысл сказанного угадал.
– Пива нет, – ответил он, одним прыжком оказавшись над курлом и упирая ему в шею красный
Курл скосил глаза на меч. Он раздумывал: заорать или нет?
– Не кричи, не надо, – ласково произнес Владимир. – Будь хорошим – и я тебя не убью, – сказал он по-свейски. – Слово ярла.
В пристройку проскользнули остальные. Их появление явно не прибавило бодрости курлу.
– Оружие! – сказал Владимир. – Наше оружие. Где? Курл показал на противоположный угол. Там стоял ларь высотой в полсажени.
Дутый откинул крышку.
– Тут пусто, – сообщил он. – Врет, песий сын. Отрежь ему ухо, княже!
– Ниже. Надо смотреть ниже, – на плохом свейском проговорил курл. – Не убивай меня, ярл! Я тебе пригожусь! Я хороший воин. Много раз в вики ходил.
Дутый влез в ларь.
– Ага! – воскликнул он обрадовано. – Тут второе дно! И замок! Ну-ка, Квельдульв, дай мне копье!
Замок своротили быстро. Владимир поручил пленника Квельдульву, а сам присоединился к остальным.
Дно ларя оказалось крышкой погреба-схоронки, выложенной изнутри камнем.
Внутри, аккуратно завернутые в вощеную ткань, лежали доспехи и оружие хирдманнов, еще с полдюжины броней и четыре хороших меча. Здесь же стоял бочонок, до половины заполненный рубленым серебром и разными монетами. Весил бочонок не меньше пуда.
– Ох-хой! – воскликнул Хривла. – А мы-то в доме искали!
Однако Владимира больше порадовало не серебро, а то, что в схоронке оказалось его оружие и доспехи.
Воины с радостью надели брони, подпоясались, проверили оружие. Все как-то сразу взбодрились, почувствовав привычную тяжесть доспехов. Даже многочисленные ушибы и раны, казалось, стали меньше болеть.
– Что ж, – сказал Лунд. – Оружие мы вернули да и серебром разжились. Теперь можно и уходить.
– Я не вор, чтобы втихомолку уносить хозяйское серебро, – сурово произнес Владимир. – Да и серебра маловато для виры за моих убитых хирдманнов. Ее я возьму кровью!
– В доме не меньше трех дюжин, – заметил Лунд. – И большей частью это не смерды, а вои. Нас же всего пятеро, и досталось нам сегодня изрядно, так что сила у каждого уже не та.
– Говори за себя, – вмешался Хривла. – Я не так стар, как ты, и мне хватит сил, чтобы зарубить полдюжины этих бестолочей! Тем более что мне очень хочется посмотреть, нет ли в доме еще таких вот схоронок.
Бывшие пленники выбрались во двор. Посреди двора жарилась нанизанная на вертел свиная туша. Под ней – открытый очаг, в который было просунуто бревнышко. Когда часть его прогорала, бревнышко проталкивали глубже в очаг. Несгоревшего ствола
У туши стоял холоп с длинным ножом и время от времени отмахивал поджаренные куски на подставленные блюда. Другой холоп медленно поворачивал вертел.
Он-то и увидел первым Владимира с гриднями. Увидел – и застыл с открытым ртом.
– Крути – обгорит, – насмешливо произнес Дутый.
Холоп поспешно повернул тушу. Тот, что с ножом, отмахнул сочащийся жиром кус. Но до блюда мясо не долетело. Хривла ловко подбил его кончиком меча в воздух, перехватил левой рукой в перчатке из толстой кожи, подул, цапнул мясо зубами, проглотил почти не жуя.
– Горячее, – сообщил он. – А я что-то проголодался. Плохой дом. Негостеприимный. Сами едят, а гостям – шиш. А ну дай сюда! – Хривла вырвал у холопа нож, отсек еще шмат и бросил Владимиру. – Угощайся, ярл!
– Стой, куда! – рявкнул Дутый на холопа у вертела, нацелившегося смыться. – Крути давай!
Еще несколько холопов, с пустыми блюдами, остановились у очага, не понимая, что происходит.
Страшные викинги стояли кружком и спокойно кушали свининку. Словно у себя дома.
– Пива принеси! – по-хозяйски распорядился Лунд.
Один из холопов тут же сорвался с места и вернулся с большим кувшином. Другой, по собственному почину, протянул Дутому большую ржаную лепеху. Ее разделили на всех.
Спокойное поведение воинов подействовало на холопов успокаивающе. Не могут же враги просто так угощаться, когда в доме в десять раз больше воинов.
Владимир с хирдманнами уже приговорили полпоросенка, когда на крыльцо вышел помочиться один из местных воев.
Естественно, вид пятерых оружных у костра привлек его внимание. Однако спокойный вид воинов ввел в заблуждение и его. Тем не менее курл в дом не вернулся, а направился к костру, на ходу завязывая штаны.
С полпути он что-то крикнул по-своему. Когда ему не ответили, курл заподозрил неладное и потянулся к ножу на поясе. Другого оружия у него не было. Впрочем, ему не помог бы и самый лучший меч. Хривла прыгнул на курла, как пардус на свинью. И зарезал его – как свинью. Ножом, которым стругал тушу.
Холопы наконец сообразили, что происходит неладное, и бросились врассыпную.
– Пора, – бросил Владимир.
Хривла и Квельдульв подхватили горящее бревнышко и бегом устремились к дому.
Владимир, Лунд и Дутый последовали за ними.
К тому времени, когда в длинную пиршественную комнату влетел горящий таран, курлы, гости и хозяева уже порядком перепились.
Горящее бревно, врезавшееся в длинный стол и повалившее его на пирующих, привело курлов в замешательство. Завизжали женщины. Дико заорал обожженный. Вспыхнуло масло. Пламя охватило длинную скамью.
– Пожар! Горим! – закричал кто-то.
Курлы еще не поняли, кто к ним пришел. А пришла к ним смерть.