Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

Зеленин Александр

• аббревиатуры и сложносокращенные слова («чека», «комсомол», «совдеп», «колхоз», «СССР»);

• новые понятия советского быта («пионер», «октябрины», «звездины», «безбожник» (активист, пропагандирующий атеизм), «кулак», «бедняк», «алименты», «троцкист», «сталинец», «стукач» (доносчик), «стучать» (доносить), «советский», «ленинизм»);

• «присвоенные» (референциально трансформированные) большевиками старые понятия («культурный», «хозяин», «руководитель», «вождь», «конференция», «победа», «подвиг», «верность», «справедливость», «честь», «долг», «дисциплина», «успех», «амнистия», «ученый», «манифест»). Приведем несколько примеров:

Безумная затея лишения православного населения колоколов, которая сейчас осуществляется во многих местах «безбожниками» при содействии советской власти, вызывает озлобление и вражду даже в кругах, близких к советам (Сегодня. 1930. 14 янв. № 14).

…в середине апреля начнется в Одессе процесс шести чиновников Управления Черноморского пароходства, виновников гибели «Семерки». Так как процесс будет «показательным», а «показать» он должен «высокую справедливость советской власти», окончится процесс вынесением шести смертных приговоров (Меч. 1937. 11 апр. № 14).

…во Францию едучи, там в попутчиков «ленинизма» предполагает г[осподин] Луначарский превратить последователей… «неомонархизма» [sic] (Дни. 1925. 27 янв. № 675).

Пусть подумает Н. С. Тимашев, что, если он прав, попрекая Дмитриевского его прежним «сталинизмом», то тогда правы были бы и те младороссы, попрекая академика Струве его бывшим «ленинизмом» (Младоросская искра. 1932. 20 авг. № 21).

г) Метаязыковая функция кавычек – это проявление авторского сомнения, колебания в семантической точности, верности, уместности использованного автором слова или фразы, это проявление «самокритики» (по Волконскому). Данная функция кавычек в эмигрантских газетах явно подавлена предыдущей, несущей читателю мощный прагматический (почти всегда пейоративный) заряд.

Существует слой населения – как бы «конгломерата» из всех других слоев, т. е. из интеллигентов и из рабочих, и колхозников, и военной среды – это «активисты» (Возрождение. 1939. 14 июля. № 4192).

Итак, в эмигрантской прессе кавычки выполняют важную роль: с одной стороны, они свидетельствуют о хорошем знании эмигрантами правил их использования в синтаксических функциях; с другой – показывают возросшее значение их применения как графического знака, фиксирующего внимание читателя на модально-оценочных аспектах наименования.

4. Оценка советских орфографических (графических) новшеств

Изменения, предлагаемые в советской языковедческой науке и окололингвистических кругах, пропагандировавших и проводивших партийно-советскую языковую политику, зачастую становились объектом и критики, и злого подшучивания эмигрантских авторов. В следующей цитате [20] моделируется разговор Сталина с народным комиссаром просвещения А. В. Луначарским (эмигранты иронично-насмешливо часто именовали его народным комиссаром затемнения):

20

Приводим стихотворение в современной орфографии.

Главнаука настаивала не писать мягкого знака после шипящих и писать Ы после Ж, Ш и Ц, наприм.: соцыализм, шырь и т. д.

[Из советских газет]

Луначарский (Сталину):С тех пор как я лишился власти,На Вас свалились все напасти:Партийный тягостный разброд,И «кулаки», и недород…Кричат газеты белой мастиПро Вашу слабость, косность, мрак…Чтобы доказать им твердость власти,Восстановите твердый знак.Сталин (про себя):Ишак!Луначарский:Пускай царит он в алфавите,В своей веселой, пестрой свите.Затем – примите мой совет:О воскрешении старой ятиВ коммунистической печати.Сталин:Болтун, непризнанный эстет,Режима старого невольник.Луначарский (не слушая):Мне говорил советский школьник:– «Еду писали через “ять” —И не случалось голодать».Сталин:Крамольник!Луначарский (продолжает):«С тех пор, как пишется “еда”,Еды не видно никогда».Сталин (гневно):В тюрьму, в застенок – без суда,Луначарский (струсив):Простите… Вам и книги в руки…Сталин:Вчера велел я Главнауке —Не только твердый знак и ять,Но даже мягкий знак изъять.Луначарский (робко):А как же с Горьким?Сталин:Будет «Горкий»!Я вашим школьникам задам:За мягкий знак дождутся поркиПо мягким и другим частям.(Луначарский стыдливо поворачивается спиной).Согласно моему декрету«Социализма» больше нету:Социализм – анахронизм:«У нас теперь – “соцыализм”»!…Автор Lolo (Ницца) (Сегодня. 1930. 9 янв.)

В 1930 г. эмигранты были взбудоражены началом работы над проектами, витавшими в партийно-государственном аппарате СССР и некоторой части научно-гуманитарной интеллигенции и нацеленными на замену кириллического алфавита латинским. Многие эмигрантские газеты не могли не откликнуться на это судьбоносное для русского языка и культуры событие. Вот такое сообщение было опубликовано в одной из самых осведомленных о советских делах рижской газете «Сегодня»:

В коммунистической академии состоялось совещание, посвященное вопросу о латинизации русского алфавита. Председатель комиссии по латинизации при Главнауке какой-то Яковлев, [21] отстаивая необходимость этой реформы, подчеркивал, что она должна быть осуществлена не внезапно, а в течение ряда лет. В качестве довода против старого русского алфавита Яковлев выдвинул то положение, что алфавит этот служил самодержавию оружием насильственной русификации [sic]. Яковлев даже указал, что в СССР имеется 25 народов, численностью в 25 мил[лионов] человек, которые уже пользуются латинским шрифтом. Ко всему латинизация русской письменности сделает книгу очень убористой и даст огромную экономию на бумаге. По подсчетам советских прожектеров, за короткий срок экономия эта даст около 30 мил. [лионов] рублей. Никаких конкретных решений по вопросу об осуществлении этого проекта пока принято не было (Сегодня. 1930. 11 янв. № 11).

21

Речь идет, конечно, об известном лингвисте Н. Ф. Яковлеве, выступавшем ярым сторонником алфавитной реформы и аргументировавшим ее такими доводами: «Русский алфавит представляет собою безусловный анахронизм – род графического барьера, разобщающий наиболее численную группу народов Союза как от революционного Востока, так и от трудовых масс и пролетариата Запада» (Яковлев Н. Ф. О необходимости латинизации русского алфавита: Тезисы, принятые в начале работ подкомиссии по латинизации русского алфавита при Главнауке // Культура и письменность Востока. Кн. 6. Баку, 1930. С. 27–43).

Возможная латинизация русского алфавита взволновала эмигрантские газеты, поэтому информационные сообщения из Москвы поместили многие печатные органы:

Латинизация русской азбуки [заглавие]. Из Москвы пишут, что латинизация русского алфавита будет применена в ближайшем будущем [подзаголовок]. Представитель комиссариата народного просвещения Костенко следующим образом изложил план латинизации. Алфавит будет подвергнут дальнейшему упрощению, хотя бы ценой игнорирования более мелких звуковых различий. Широко будут применяться апострофы и особые значки под буквами. Буква «щ» будет заменена латинским «эс» с апострофом; буква «ч» – латинским «сэ». «Х» сохранит свой нынешний вид и не будет читаться как «икс». Костенко следующим образом мотивировал переход на латинский шрифт: «Эта мера облегчит для русских изучение иностранных языков и позволит иностранцам, посещающим Россию, читать названия улиц, магазинов и т. д. Когда же настанет мировая революция, в наступлении которой мы, марксисты, не сомневаемся, будет большим удобством иметь повсюду единый алфавит. Кроме того, с переходом на новый шрифт мы сможем произвести отбор в книжном материале и перепечатывать только те книги, которые мы считаем полезными» (Руль. 1930. 16 февр.).

Разумеется, речь идет не только и не столько о сотнях и тысячах сэкономленных тонн типографской краски и бумаги или якобы об удобстве чтения названий иностранных учреждений, газет, магазинов, или способе освоения иностранного языка, что должно мотивировать переход с кириллицы на латиницу. Причины здесь, конечно, гораздо глубже и уходят корнями в культурно-историческую перспективу, опорными точками которой для эмигрантов выступают Русь, православие, Кирилл и Мефодий (первоучители славян). Кириллический алфавит базируется на истории и символизирует преемственность развития Руси – России как единого государства. Революция 1917 г. знаменовала для многих эмигрантов если не социально-экономическую смерть страны, то ее предсмертные судороги. Введение же латиницы – это, по мнению эмигрантов, окончательная смерть России, а именно духовно-религиозная смерть, полная победа католицизма над православием. Именно в таком эмоционально-напряженном клубке культурно-религиозных сплетений эмигранты рассматривали обсуждение вопросов перехода в СССР с кириллицы на латиницу. И тем не менее эмигранты находили в себе еще силы шутить над советскими реформаторскими затеями. Приведем обширное стихотворение известного эмигрантского писателя В. В. Клопотовского (1883–1944), выступавшего под псевдонимом Лери:

Московская латынь

В СССР предстоит введение латинского шрифта.«Латынь из моды вышла ныне», —Так некогда сказал поэт,Но в этом больше смысла нет,Раз, по прошествии ста лет,В России пишут по-латыни,По предписанию чеки,Середняки и кулаки.Согласно воле Главнауки,В России умерли «аз» – «буки».А также «веди» и «глагол».Чтоб не трудился комсомол,Да при наличьи комсомолаТеперь уже не до глаголаТому, кто, как известно всем,Уже давно и глух и нем.И всем на свете недоволен,И недвижим, и безглаголен.Но что за ширь, но что за взлет!И кто осмыслит, кто пойметРисунок этот прихотливыйИ сказочные перспективыТех государственных забот,Что власть советов наполняет,И от которых весь народДействительно обалдевает,Но все же движется вперед,И, становясь в хвост за селедкойИль за восьмушкой макарон,Вполне признательно и кроткоЯзык Тацита учит он,Как признанный первоисточникВсех умных и серьезных книг,Либо, вперяя глаз в подстрочник,Он по-латыни славит ЦИК.И, рассудив в огне и в буре,Всех откровений весь венецКричит совдепу: «МоритуриТебе салютант» и конец!И в самом деле, что творится!..Обалдевает голова,И это ясно, что едваДругая сыщется столица,Как эта красная Москва! —Где были снежные сугробы,Где были мрачные леса,Там нынче всюду небоскребыВонзают крыши в небеса,И государство взором меткимСпешит культуру насадитьИ всех, в порядке пятилетки,И обогреть, и накормить!..Грохочет жизнь, взлетают лифты,Вздымая хлебные мешки,И правильным латинским шрифтомПосланья пишут мужики.И даже будучи в подвале,И, несмотря на свой удел,«В конце письма поставят “вале”»Пред тем, как выйти на расстрел!..И даже в глубине деревниБелогвардеец и кулак,Презрев старорежимный мрак,Как римлянин какой-то древний,Выводит вместо трех крестовЛатинских звонких пару строф!..И не при тлеющей лучине,Подруге темных царских дней,А при «Филлипсе» [22] в сто свечейМужик с мужичкой по-латыниБлагонадежности своей,Сопя, вдвоем строчат анкету,Но с тяжкой думой на челе,Чтобы узнали там, в Кремле,Что хлеба все-таки ведь нетуИ что не народится хлеб,Пока не пропадет Совдеп!..И изречением крылатымЛатинский завершив язык,Они вполне российским матомВ душе обложат красный ЦИК…И слов игры их не измерить,И можно лишь одно сказать,Что Русь аршином не измерить,И по-латыни не понять!..(Сегодня. 1930. 12 янв.)

22

Лампочки фирмы «Филлипс» (Phillips).

Такая ироническо-скептическая оценка возможной латинизации русского языка в стихотворении сопровождается апелляцией и к историческим фактам, и к традиционным образам русской крестьянской Руси-России, и к просторечным и даже бранным формам (ученая латынь <-> русский мат как антипод латинского – языка учености), и к литературным ассоциациям, реминисценциям (ср. тютчевское «Умом Россию не понять…»), и к текущей ситуации в большевистской стране (пятилетки как новый способ планового хозяйственно-политического управления страной). Орфографические новшества, активно обсуждаемые в советской России, казались эмигрантам всё более и более абсурдными, вздорными и нелепыми и все более отдаляли эмигрантов от советской культуры, интеллектуального поля и складывавшейся, формировавшейся языковой практики.