Язык символов
Шрифт:
Вследствие десакрализации мы лишились способности не только видеть великое, но и подражать великому. Наше существование утратило нечто присущее сказке – поиск. Нет такой волшебной сказки, в которой герой не отправлялся бы на поиски.
Это может показаться странным, но между современной сказкой и сказкой, которую мы унаследовали из древности, существует огромная разница, хотя на первый взгляд они имеют много общего. Современная сказка является продуктом фантазии ее автора, который наделяет объекты и героев своего произведения сверхъестественны ми характеристиками и выстраивает его события так, что они приводят к счастливому концу, сквозь который проглядывает нравоучение. Но, стремясь приблизить
Традиция
Сказка принадлежит устной традиции, передававшейся из поколения в поколение. Поэтому трудно определить, когда возникли сказка и миф, а еще труднее говорить о возможных изменениях, которым они подвергались в течение истории. Тем не менее, можно смело утверждать, что основные элементы и функции сказки и мифа остаются неизменными. Народ обладает удивительной способностью сохранять и передавать элементы своей традиции без искажений (а быть может, это свойство самой традиции). В этом смысле сказка подобна магической формуле, которую нельзя произносить неправильно, ибо она утратит свою мощь.
Силой традиции и постоянства обладают также детские игры. Они такие же древние, как и сама сказка. Считалки, которыми пользуются дети в своих играх, не изменялись многие поколения; поскольку и у детей существует традиция, старшие «инициируют» младших в то, что знают сами.
Родители, со своей стороны, передают детям сказки, которые сами слушали в детстве, и так происходит из поколения в поколение. Помимо этого, мы наблюдаем в обществе способность хранить и передавать мифы и легенды, священные сказания о том, что происходило в былые времена, когда действовали существа более могущественные, чем сказочные персонажи.
Но традиция – это не просто передача информации. Это искусство и наука передачи умения действоватьи умения быть, способность воссоздавать опыт прошлого средствами настоящего, устанавливать ориентиры как для внутреннего, так и для внешнего мира. Живая традиция способна решать противоречия и трудности, с которыми сталкивается человечество на уровне трех плоскостей, в которых движется наше сознание, – индивидуальной, социальной и космической. (Каждой плоскости соответствует одна из областей практической философии – этика, социополитика с философией права и философия истории).
Иное царство
Герой волшебной сказки, хочет он того или нет, в какой то момент доходит до границы, отделяющей обыкновенный мир от мира иного, и этой границей оказывается дремучий лес. «Идя куда глаза глядят» и преодолевая расстояние, отделяющее его родной дом от места, в котором начинаются волшебные приключения, герой должен путешествовать «долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли».
Местонахождение дремучего леса неизвестно; он может быть как ближайшим лесом, так и находиться где-то далеко. Подобно философскому камню средневековых алхимиков, сказочное пространство находится везде: «Каждый человек обладает камнем, он находится везде, в каждой вещи… но его все презирают». Каждый, кто находит этот камень, идет к нему собственной дорогой, которую трудно описать, дорогой одновременно и длинной, и короткой – камень находится везде и нигде, он где-то внутри. Так и сказочный герой, находясь в поиске, хотя и смотрит всегда на предмет своего поиска, приходит к нему неожиданно, в тот момент, когда он к этому полностью готов.
Герой легко проникает в сказочное пространство, но выбирается оттуда часто с трудом: при возвращении его преследуют. «Брось сперва полотенце – сделается широкая-широкая река, если же Баба-яга перейдет через реку и станет догонять тебя… брось гребешок – сделается дремучий-дремучий лес – сквозь него она уже не проберется».
Дремучий лес, широкая река, синее море и горы отделяют один мир от другого. Они – бездна, которую может преодолеть только герой, а жители темного мира – нет; мир духов и духовный мир соприкасаются с миром обыкновенным, но не смешиваются с ним. Согласно поверьям любого народа, мир предков находится рядом с нами, но одновременно он бесконечно далек. То же самое можно сказать о мире богов и мире духовных трансформаций.
В дремучем лесу стоит избушка Бабы Яги, в которой герой может либо потерять жизнь, либо получить описание дальнейшей дороги, нужные советы и помощь – то, без чего ему невозможно добраться до сердца Тридесятого царства. Все, что происходит во дворе и в избушке Бабы Яги, окутано тайной: «Хорошо, – говорит Баба Яга, – что ты спрашиваешь только о том, что видел за двором, а не во дворе». Двор и избушка относятся к территории другого мира и, таким образом, подпадают под табу.
Как мы уже сказали, другой мир является не только потусторонним миром, но и священной территорией, где осуществляется обряд инициации (племя Вираджуры, например, называет его «обрядом лесной чащи»). О том, что происходило на священной территории, неофиты не имели права рассказывать непосвященным.
В сказке Баба Яга исполняет роль либо наставника и помощника, либо похитителя и антигероя, который стремится убить героя. Иными словами, иногда ей отведена роль, которую обычно исполняют Кощей Бессмертный, Змей и другие маски церемонии посвящения. Как бы то ни было, иное царство полностью воссоздает то, что было в начале времени: первый столб, первый холм, изначальный остров – изначальный мир, окруженный хаосом, внутри которого впервые был осуществлен и учрежден обряд посвящения. В инициации роль учредителей исполняют маски предки в лице волхвов и знахарей. В Элевсинских мистериях основные роли отводились Деметре, Гермесу, Селене, Гелиосу и другим божествам, принимавшим участие в изначальной драме.
Несмотря на отличия, существующие между священными легендами различных народов, инициация, повторяющая в форме обряда священную легенду, всегда включает в себя нисхождение героя в потусторонний мир, его страдания и воскресение, которому предшествует сражение с владыкой смерти, с мифическим чудовищем, проглатывание героя змеем, рыбой или другим существом, олицетворяющим хаос и состояние мира до появления Вселенной. Герой должен умереть, проходя через огонь и сгорая в нем, ибо огонь сжигает все тленное, все старое, делает душу сухой и легкой, снимая с нее все, что не имеет изначальную, божественную природу.
В сказках Баба Яга исполняет ту роль, которую в случае шаманской инициации играет Мать Хищная Птица, забирающая и уносящая в преисподнюю душу шамана, чтобы она там созрела, а в мистериях – Богиня-мать, хранительница и владычица земли и подземного мира, какими являются и Исида, и Деметра.
Другими важными персонажами Тридесятого царства являются Кощей Бессмертный и Дракон, которые, по всей вероятности, являются ипостасями одной и той же роли внутри сказочного пространства. В сражении с главным героем сказки и тот, и другой персонаж погибают. Этот сюжет может выражать идею передачи «тайного знания», в которое иерофант посвящает неофита, и, с другой стороны, победу над смертью, которую олицетворяют оба персонажа.