Язык в революционное время
Шрифт:
19. Теория систем-близнецов
Базовый язык индивида и базовый язык общества можно описать как системы-близнецы, или парные системы, «зеркально отражающие» друг друга. Тот факт, что понимание проблемы Бен-Иегудой было сосредоточено преимущественно в изобретении слов для конкретных объектов, отражает старую теорию res et verba, предполагающую взаимно-однозначное соответствие между отдельными словами и вещами. Идеал разговорного языка тоже воспринимался просто как дерзание дать устный коррелят письменному языку.
Структурная лингвистика рассматривает язык не как набор слов, а как систему; но обычно эта система независима и закрыта. Однако, как показывает возрождение
Сила социального бытия языка кроется не в том, что он представляет собой независимую, аксиоматическую или «условную» систему знаков, а напротив — в его «жизни» как постоянно изменяющейся, реагирующей на внешние воздействия и нестабильной открытой системы. Когда мы используем слова для обозначения вещей, мы не просто передаем значение, предписанное языковой системой, а отсылаем собеседника во внешний мир, к соответствующим объектам в «реальности» или в других текстах, откуда следует черпать информацию. Так, в упомянутом выше простом примере названия цветов — это просто метки, указывающие на разноцветные, благоухающие, расправляющие свои лепестки прекрасные или уродливые цветы, как они есть. Следовательно, существует взаимозависимость между нашим знанием о цветочном множестве, т. е. о денотате, и о семантическом поле названий цветов в языке. Такого рода взаимозависимости многочисленны — на самом деле язык можно описать как набор нескольких парных элементов, являющихся частями соотнесенных.
Соотнесенные системы, или системы-близнецы — это две автономные системы, взаимозависимые во многих отношениях и взаимодействующие многими способами; эти системы демонстрируют два основных типа отношений: зеркальное отражение и асимметрия. «Зеркальное отражение» здесь — общий термин для имитации, копирования, сближения, моделирования, воспроизведения, цитирования, т. е. любого представления элементов одного из членов пары другим ее членом; «асимметрия» же указывает, что один из членов пары имеет в своем составе элементы и характеристики, не «отраженные» в другом, и наоборот. Язык представляет собой совокупность таких пар, часть из которых имеют своих двойников внутри языка, а часть — вне его. Язык развивается, изменяется, обогащается именно благодаря тому, что его части взаимодействуют с системами-близнецами, реагируют на асимметрию и пытаются отразить асимметричных двойников.
Примерами таких соотнесенных систем являются:
1. Базовый язык индивида и базовый язык общества (описанные выше). С одной стороны, ни один индивид не может зеркально отразить базовый язык общества целиком, и в его отражении могут быть индивидуальные оттенки и коннотации. Индивид развивается, увеличивая свою долю элементов, отраженных из базового языка общества. Части базового языка общества, которые не используются никакими индивидами в настоящем, — это его «мертвые», или «исторические», пласты. С другой стороны, в базовом языке индивида значения слов могут быть богаче и многослойнее, чем те, которые извлечены из базового языка общества. Более того, характерные особенности, развившиеся в речи нескольких индивидов, могут проникать в базовый язык общества или его части, обогащая его.
2. Устный и письменный язык. Структуралистская фонология считала, что письменный язык зеркально отражает устный; однако фонетическую и коннотационную специфику и богатство разговорного языка невозможно полностью воспроизвести в письменном «двойнике». Известен и обратный феномен, когда в связи с массовой грамотностью правописание влияет на произношение. Деррида убедительно доказывает примат письменного языка над устным. Распространение письменного языка и сохраненных им библиотек знания снова нашло частичное отражение в разговорном языке, который часто включает в себя фрагменты письменных систем дискурса.
3. Язык как моделирующая система и референтные поля (в «реальном» мире, в мире знания или в разнообразных гипотетических «мирах возможного») [73] , к которым он отсылает (например, цветы и их названия, упомянутые выше). Язык накладывает свои схемы, свои модели на наше восприятие этих референтных полей; в то же время расширение референтных полей влияет на расширение языка. Богатый язык литературы нового времени, особенно французской, русской и английской, повлек за собой огромное разнообразие наблюдений и высказываний относительно цивилизации, общества и психологии, и этот литературный язык неизмеримо расширил язык естественный.
73
Эта классификация основана на моей теории литературного текста и «интеграционной семантики» (см.: Harshav 1982, 1984).
Мы не можем рассматривать язык как автономную систему с фиксированными грамматическими правилами, не понимая его постоянного расширения и изменения через взаимодействие с его парными системами: литературой, философией и «реальностью». Таким образом, язык — это не только система описания «мира», но и система, отсылающая нас к внешнему миру, чтобы получить информацию, которая не содержится в языке, но дополняет и уточняет его.
Та же самая парная структура применяется во многих более специфических областях, которые можно выделить как автономные системы, в том числе: язык науки и знание, получаемое этой наукой; современный активный (или «живой») язык и его скрытые исторические пласты; языковые системы двух тесно связанных между собой индивидов; два языка, участвующие в процессе перевода.
Во всех этих соотнесенных системах члены пар взаимозависимы, одного нельзя полностью объяснить без обращения к другому, и при этом имеет место кругообразность. Конечно, и отражение, и асимметрия приобретают разные формы в разных членах пар. Ключевой характеристикой здесь является асимметрия, потому что только в результате асимметрии одна сторона может влиять на рост другой. Тот же самый процесс продуктивен в возрастании числа интерпретаций литературных произведений, в которых текст может соотноситься с разными парными системами: с «внутренним референтным полем» («вымышленным миром») или с несколькими внешними референтными полями (исторической ситуацией, идеологией, биографией автора, литературной системой). Каждое из такого рода отношений имеет кругообразный характер, поскольку «отражение» никогда не бывает идентичным, а интерпретация одного из членов пары влияет на интерпретацию другого.
В силу сказанного мы не можем полностью овладеть языком как независимой системой; нам необходимо принимать во внимание второго члена пары в системе, действуя по нескольким направлениям: изучая письменный текст, нам нужно изучить и его устного «близнеца», его «близнеца» во внешних референтных полях, его «близнеца» в мире автора и т. п. Система французское образования за границей всегда учитывала это обстоятельство, обучая не только французскому языку, но и «французской цивилизации».
После этого теоретического экскурса можно увидеть, что возрождение языка иврит включает в себя кругообразное движение в нескольких сферах и одновременное построение обеих частей следующих систем-близнецов: письменный и устный язык; язык взрослых и детей; базовый язык индивида и общества; ивритские термины и их дубликаты в других языках; язык как моделирующая система и «мир», который она моделирует. В последней категории расширение словаря нового языка иврит было взаимосвязано с расширением моделируемого «мира» — как в познании, так и в актуальной реальности: проще говоря, чтобы создать язык для описания природы, сельского хозяйства, обороны, управления государством, светского образования и т. п., нужно было воссоздать все это для евреев. Поэтому строительство разноплановой социальной полисистемы и сложного плюралистического общества, включающих разные сорта овощей, детские сады, науку, литературные жанры, архитектурные стили и т. д., стало партнером-«близнецом» процесса расширения языка.