Шрифт:
~
«Это отличное чтение. Криминал, сатира, ужасы, паранойя, вопросы культурной апроприации. Много неприятных моментов в социальных сетях. В общем, просто отличная история. Трудно описать, еще труднее забыть». —
«Жестокое наслаждение… вызывает привыкание». — New York Times Book Review «Захватывающий, быстро развивающийся роман с качественным содержанием». —
«Читая этот роман, я чувствовала себя участником дикой, жестокой психологической схватки на ножах с сумасшедшим клоуном. Безжалостная сатира, которая заставила
«Блестящая сатира, провоцирующая на размышления, захватывающая и бьющая по больному. Обязательная к прочтению история о границе между репрезентацией и эксплуатацией и о тех, кто готов переступить ее ради славы. Каждый, кто так или иначе причастен к издательскому бизнесу, должны прочесть эту книгу и посмотреть на себя в зеркало». —
«Блестящая сатира, сочетающая ужас и юмор, тонкое исследование расы, наследия, идентичности и разнообразия в книгоиздательском деле, а также честный взгляд на ад, которым являются социальные сети». —
«Это захватывающее, шокирующее, убедительное, нелепое и чрезвычайно веселое чтение». — Paste Magazine «Этот роман — хлесткое, язвительное чтение, которое затронуло меня до глубины души. Куанг постоянно находит новые способы разоблачения систем власти, в данном случае рассматриваются вопросы коммодификации и потребления искусства с размахом и утонченностью. „Йеллоуфейс“ действительно та еще стерва». —
«Превосходная сатира… Эту книгу нельзя пропустить». —
«Эта тревожная и захватывающая книга затрагивает острые вопросы культурной апроприации и расовой идентичности». —
«В книге много интересного (часто с иронией) о превратностях издательского дела и эгоизме писателя. Я узнала много нового о собственной белой привилегии. Но прежде всего это смешное, увлекательное чтение о том, что делают люди, когда считают, что им все сойдет с рук». —
«Этот великолепный роман использует сатиру, чтобы пролить свет на систематическую расовую дискриминацию и правду, которая часто скрывается за искаженными историями, созданными власть имущими». —
«Один из самых захватывающих романов, которые я читала за последние сто лет… Куанг смело задает вопросы о таких злободневных проблемах, как привилегии, апроприация и аутентичность, оставляя за читателями право самим решать, где провести черту». —
«Колючий, язвительный, умный, зловещий взгляд на привилегии белых». —
«Острый, сатирический роман, в котором наперебой рассказывается о расизме и токенизации в издательском деле и индустрии развлечений, о тщеславии социальных сетей и о том, на что готовы пойти люди, чтобы остаться в центре внимания». —
«Говорят, что нужно написать такую книгу, которую можешь написать только ты. Так вот, никто другой, кроме Куанг, не смог бы написать этот роман: блестящий и непоколебимый взгляд на белую перформативность и
«Мрачный сатирический триллер о жадности, правде, идентичности, искусстве и о том, кому на самом деле принадлежит история. Читать этот роман — все равно что кататься на американских горках без ремня безопасности. Я кричала всю дорогу!» —
1
В ту ночь, что я наблюдаю кончину Афины Лю, мы как раз отмечаем ее сделку с Netflix.
Для начала, чтобы эта история имела какой-то смысл, насчет Афины нужно знать две вещи.
Первая — это что у нее было всё. Она еще не успела отучиться, но уже располагала контрактом на издание нескольких книг (причем издательство крупное). Была также реклама на одном раскрученном литературном сайте, анонсы сразу в нескольких престижных арт-резиденциях, а еще номинации на премии (перечень длинней, чем мой список покупок). В свои двадцать семь она уже опубликовала три романа, каждый успешней и громче предыдущего. Сделка с Netflix для нее была не чем-то судьбоносным, а просто еще одним пером в шляпке, эдаким добавочным костыликом в восхождении на книжный Олимп, по которому она даже не взбиралась, а будто взлетала за своей птицей счастья прямо со студенческой скамьи.
Вторая — возможно, следствие первой — это что у нее почти не было друзей. Писатели нашего возраста — молодые, ищущие, амбициозные, еще по эту сторону символического «тридцатника», — как правило, сбиваются в стайки и своры. В соцсетях их не нужно даже искать — от этой публики там просто рябь в глазах и звон в ушах, как они восторгаются отрывками из неопубликованных рукописей друг друга («КРЫША ЕДЕТ, КАКОЙ ОТРЫВ!»), брызжут кипятком по поводу обложек («КЛАСС! УЛЁТ!! ОТВАЛ БАШКИ!!!») и выкладывают селфи со своих писательских тусовок во всех частях света. А вот на снимках Афины в Instagram [1] никто, кроме нее, не присутствовал. В твитах она аккуратно публиковала новости о своей карьере и остроты для своих семидесяти тысяч подписчиков, но редко когда писала другим людям. Там не значилось имен, не было рекламы, не рекомендовались книги кого-то из коллег и вообще не выказывалось того публичного «чувства локтя», которое навязчиво демонстрируют всевозможные «пробники пера» в своих потугах вымостить себе карьеру. За все время, что мы знакомы, я никогда не слышала, чтобы она упоминала кого-нибудь из близких друзей, кроме меня.
1
Instagram, Facebook — проекты компании «Мета», признанной экстремистской в РФ.
Раньше я считала это обыкновенным зазнайством. Афина настолько примитивно, вызывающе успешна, что общаться с простыми смертными ей, предположительно, просто влом. Ее круг состоит исключительно из обладателей чеков с семью нулями и таких же, как она, производителей бестселлеров, тешащих друг дружку своими утонченными наблюдениями за современным обществом. Якшаться с пролетариями Афине попросту недосуг.
Однако в последние годы у меня сложилась другая теория, суть которой в том, что все остальные считают ее невыносимой по той же причине, что и я. В самом деле, трудно дружить с кем-то, кто затмевает тебя каждым своим шагом и на каждом повороте. Вероятно, выносить Афину никто другой не в силах потому, что ничем не может пригасить ее постоянное превосходство. Ну а я с ней на дружеской ноге из-за того, что и не пытаюсь этого делать.