Йога - Альфа и Омега. Сила духа. том 2
Шрифт:
Разум стремится к привычной модели мышления. Почему он все время возвращается к прежней модели? Потому что выбирает линию наименьшего сопротивления, ему так легче. Каждый из нас выбирает более легкую дорогу, наиболее удобную линию поведения. Разум привычно следует старому. Так удобнее и легче. Следовать новому всегда труднее.
Разум упорно сопротивляется всему новому. Если вы посвятили себя абхьясе, непрерывной тренировке души, то не прислушивайтесь к разуму. Со временем эта внутренняя тренировка проникнет в глубины вашего сознания, и разум перестанет сопротивляться ей, ему так легче. Разум, словно перышко на гребне волны, будет подхвачен и унесен легким, стремительным потоком. Не прерывайте его, даже если его течение станет плавным и замедленным. Но кратковременная праздность может погубить ваши многолетние усилия, поэтому не прерывайте его.
И еще о благоговейной набожности. Если ваша внутренняя тренировка носит механический характер, в ней не будет любви, набожности, ощущения праведности и святости. Она потребует длительного времени, ибо только любящий человек способен проникнуться праведными чувствами. Набожный человек обычно открыт, более открыт. Семена праведности пускают глубокие корни в его душе.
Но вы можете совершить свои действия без набожного благоговения. Наглядный пример — храм, который предоставляет вам право нанять священника. Он будет читать проповеди на протяжении многих лет, без всяких результатов, без всяких последствий. Он будет читать их так, словно выполняет чей-то приказ, без всякого религиозного рвения. Возможно, он попытается продемонстрировать свое рвение прихожанам, но в душе он остается чиновником. Его интересует только его жалованье, но не проповедь, не пуджа, не религиозный обряд. Он обязан выполнить его, но из чувства долга, а не по любви. И он будет выполнять свой долг, и это будет продолжаться годами. Всю свою жизнь он будет оставаться священником по найму, получающим жалованье. В конце концов, он умрет так, словно никогда не проповедовал. Он может умереть в храме, читая проповедь, — но он умрет так, словно никогда не проповедовал, ибо никогда не был предан своему делу.
Не занимайтесь абхьясой, тренировкой души, без рвения, ибо это напрасная трата энергии. Но если рвение еще живо в вашей душе, она обогатит вас. Иначе, вы познаете способы тренировки, движимые чувством долга, но не любовью. Долг — это то, что вы обязаны исполнить, вы не получаете удовольствия, выполняя его. Вы обязаны любыми способами продолжить начатое дело, вы обязаны довести его до конца. Это зримая работа. Но если это сознательный подход, тогда он проникает в вашу душу.
Любовь не долг, она дает вам наслаждение. Ничто не ограничивает ее, ничто не торопит ее к завершению. Чем дольше она живет, тем лучше. Ее всегда недостаточно. Желание любить, никогда не покидает вас. Любовь никогда не заканчивается. И если это сознательный подход, он глубоко проникает в вашу душу. Семена ложатся в глубокую почву. Духовное рвение — это влюбленность в прекрасную абхьясу, изумительную тренировку души.
Я наблюдаю за многими людьми, я работаю со многими людьми. И я вижу четкое различие. Те, кто в процессе медитации тренируются, выполняя определенные технические приемы, могут делать это годами, но это ни к чему не приведет. Если это и поможет им, то совсем чуть-чуть, только в физическом смысле. Они могут стать здоровее, это может принести им некоторую пользу. Но медитация для них — это только упражнение. И они, обращаясь ко мне, говорят о том, что в их жизни ничего не происходит.
В их жизни ничего не произойдет, поскольку их действия носят чисто внешний характер, подчас напоминая их монотонный будничный труд — в одиннадцать утра они словно бы идут на работу в офис, а в пять покидают его. Равнодушные и безучастные, они направляются в зал медитации и, посвятив медитации один час, покидают зал, равнодушные и безучастные. Медитация не проникла в их сердца.
Другая категория людей — это те, кто медитирует с любовью. Дело не в том, что вы что-то делаете. Дело не в количестве, а в качества, в степени вашей заинтересованности, в силе вашей любви и глубине наслаждения медитацией. Она не цель, не конец, не результат, а всего лишь тренировка.
Суфии говорят, что повторение имени Бога — повторение имени Аллаха — блаженство само по себе. Они продолжают повторять, и они получают наслаждение от того. Повторение имени становится смыслом их жизни.
Нанак говорит: Nam smaram — достаточно повторять имя. Ваше сердце переполняют воспоминания, когда вы едите, когда отправляетесь спать, когда принимаете свою ванну, всегда. Достаточно только повторять "Рам", или "Аллах", или что угодно, но не как слово, а как посвящение, как любовь.
Все ваше существо переполнено, и оно трепещет от избытка чувств, обретая глубину дыхания. Вы не можете жить без воспоминаний. Они порождают внутреннюю гармонию, музыку. Ваша душа наполняется гармонией. Рождается восторженное, трепетное чувство, гармоничная мелодия. И когда эта мелодия, постепенно проникая в вашу душу, наполняет ее своей сладостной гармонией, тогда всякое слово, сказанное вами, становится именем Аллаха, любое слово, сказанное вами, становится воспоминанием божественного.
Исполненная благоговейной набожности длительная тренировка, не прекращаемая ничем...
Это недоступно и сложно для человека с западным мышлением. Он может овладеть техникой тренировки, но ему недоступна благоговейная набожность. Ему недоступен язык религиозного экстаза, а без этого языка тренировка мертва.
Западные пилигримы приходят ко мне и говорят: "Все, что ты сказал, сбудется", и они в точности следуют тому, что было сказано мной. Но в то же время, пытаясь осмыслить мою духовную науку, они продолжают работать над ней, и в этом смысле их работа ничем не отличается от разработки нового, любого технического новшества. В их работе нет любви, нет безумной одержимости, нет духовных утрат. Но они продолжают свои разработки.
Они мастера, и они продолжают манипулировать техникой медитации точно в таком же смысле, как они манипулируют любым техническим устройством. Вы можете нажать на кнопку, приводящую в действие вентилятор, не испытывая благоговейной набожности ни перед кнопкой, ни перед вентилятором. В жизни вы делаете аналогичным образом все, но абхьяса требует иного отношения. Если ваша связь с абхьясой, тренировкой души, достаточно крепка, вы становитесь вторичными, а тренировка становится первичной, вы становитесь тенью, а тренировка становится душой, и вам начинает казаться, что вы не тот, кто занимается тренировкой. Но тренировка продолжается сама по себе, а вы, оставаясь ее составной частью, продолжаете совершать свои движения вместе с ней. Возможно, впоследствии она не потребует от вас затрат времени.
Глубокая набожность влечет за собой незамедлительные последствия, одно-единственное мгновение набожности может уничтожить многие жизни прошлого. В мгновение глубокой набожности вы можете стать совершенно свободным от прошлого.
Трудно объяснить, что такое благочестивая набожность. Это дружба, это любовь, это совершенно новое сочетание дружбы и любви, которое называют благоговейной набожностью. Дружба и любовь существуют между равными. Любовь возникает между людьми противоположного пола, дружба — между людьми одного пола, но на одном и том же уровне, так как вы равны.
Сострадание — полная противоположность благоговейной набожности. Оно рождается в верховье и умирает в устье, словно быстрая горная речка, устремившаяся с вершин Гималаев в океан. Будда — символ сострадания, которое изливается на всякого, приближающегося к нему. Благоговение же — полная противоположность состраданию. Подобно Гангу, повернувшему вспять свои воды, оно устремилось из низовий к истокам, из океанских глубин к далеким вершинам Гималаев. Любовь рождается между равными. Сострадание нисходит от высшего к низшему, благоговение восходит от низшего к высшему. Сострадание и благоговение рано или поздно исчезают, остается только дружба. Дружба без сострадания и благоговения, в пустом пространстве между несуществующими полюсами, погибает.