Йормунганд
Шрифт:
Галета тоже слушала рассказ неподалеку. Сидела у окна и вязала толстые, из некрашеной шерсти, носки. Носки уже больше походили на гетры, когда Галета отложила вязание.
— Славная байка, — сказала она. — Еще и песню сложат. Стаккард зовут того мальчика, и он куда сильнее тебя, Йормун. Он с Йордом не ладит, так что недолго они вместе, но опасаться тебе следует обоих. Убирайся-ка из моего дома. Не сейчас, на рассвете. Все равно новый глаз я тебе не выращу, а в остальном ты здоров.
Гарриетт и Йормунганд собрались еще до рассвета. Галета, заспанная и осунувшаяся сунула Йормунганду в руки мешок с провизией. Йормунганд
— Нет, — сказала она. — Вина тут моя, виновата только я. Не смогла ничего сделать. Решила родить того ребеночка, потому что думала, что смогу, и не смогла. Я не должна была пытаться. Надо было следить за собой внимательнее, а я оказалась слишком самонадеянна.
Я могла бы родить ребенка, ехать в такую же глушь и родить, вместо этого я пряталась разве что не на виду, не хотела расставаться со своим хахалем. Я — плохая мать, Йормун. Да и Дочерь из меня никудышная.
Она вздохнула. Йормунганд показалась, что она сейчас всплакнет, но Галета лишь протянула ему широкополую шляпу скрыть лицо, и заштопанный синий плащ. Йормунганд нахлобучил шляпу на самые брови.
— Настоящий волшебник, — восхитилась Дочерь.
Гарриетт не зря лазил по окрестностям. Он раздобыл Йормунганду новую лошадь, пегую, куда хуже той, что была. Йормунганд легко взобрался на нее, отказавшись от помощи Гарриетта.
— У меня глаза нет, а не ноги, — сказал он.
Он побледнел, черты лица заострились за время поведенное в доме Галеты, но стал и тверже. Боевой молот висел теперь у пояса Гарриетта, как трофей. На заднем дворе Йормунганд пробовал метать его, но в итоге, едва не разрушил сарай для инструментов. Галета выскочила прямо от посетителя, молча отобрала у Йормунганда молот, поставила ему щелбан и удалилась прочь, к страждущему. Гарриетт потом здорово веселился, убирая вместе с Йормунгандом последствия его тренировки.
— Лучше я его возьму, — сказал он. — А то еще в глаз себе заедешь.
Путь обратно занял времени меньше, чем в Уллаильм. На этот раз их было меньше, всего двое вместо целого отряда. Йормунганд грыз травинки и смотрел больше под копыта лошади, чем по сторонам. Отсутствующий глаз зверски чесался, так что Йормунганд молча страдал.
С Гарриеттом он говорил мало, лишь однажды сказал тихо:
— Дочерь сказала, что этот парень, Стаккард, куда сильнее меня.
Гарриетт оглянулся на него с беспокойством.
— Хочешь сказать, мы проиграли?
— Нет, но он сильнее меня. Я могу справиться с Йордом… так и произойдет, в будущем.
Гарриетт покосился на Йормунганда. Обычно, когда Йормунганд закусывал губу, то непроизвольно лез во внутренний карман за рунами. Но теперь Йормунганд только смотрел под копыта лошади.
— Раньше я страшился своей судьбы, вернее, ее неотвратимости, теперь же желаю, чтобы она свершилась скорее.
— Тебя в голову сильно приложили, — сказал Гарриетт. Оставалось только надеяться, что Йормунганд не зарежет его во сне. Гарриетт слышал и не такие истории. Тревожнее всего стало, когда Йормунганд резко остановил лошадь и указал в сторону непроходимого леса.
— Что это? — спросил Йормунганд прищурившись. Шляпу он сдвинул на затылок, так что стала видна повязка закрывающая израненное лицо. Зрачок единственного глаза расширился и уставился сквозь деревья.
— Где? — сказал Гарриетт нервно.
— Там! Вроде вода мерцает. Подъедем поближе — надо бы воды набрать.
И Йормунганд свернул в сторону стеной стоящих деревьев. Гарриетт помедлил, выругался и все-таки припустил за ним.
— Стой! Нет там ничего. Надо было сказать Галете, что у тебя видения. Она же оставила тебе лекарства? Может, примешь?
— Что ты несешь?! — Йормунганд обернулся к Гарриетту. — Всего-то набрать воды.
Рядом с деревьями неожиданно оказалась узкая тропинка, как раз для лошадей, а стоило проехать чуть вглубь, то чаща стала не гуще, а наоборот, за зарослями пряталась полянка с озером прозрачным и спокойным как зеркало.
— Видишь? — сказал Йормунганд и спешился.
Берега озерка оказались каменистыми, покрытыми крупной калькой. Жухлая трава пробивалась между серых каменных глыб, все так же хрустела галька под ногами. На некоторых камнях явно видны были отпечатки ракушек. Гарриетт заметил кое-что странное. Некоторые камни были оплавлены, как от ударов молний. Много молний подряд. Гарриетт не увидел ни притоков в озеро, ни вытекающего из него ручейка.
— Озеро посреди леса, — сказал Гарриетт. — Уйдем отсюда, Йормун. Его охраняет злобный дух.
— Никто его не охраняет, — сказал Йормунганд. Он уже вытащил флягу и направился к неподвижной глади воды.
— А если это то самое озеро… с драконом?
— И что с того?
Гарриетт спешился и положил руку на рукоять меча.
— Глупые сельчане принимают его за бога, путники — за хранителя, есть те, кто не верят в его существование, даже если споткнутся о драконий хвост, — сказал Йормунганд.
Йормунганд развернулся к встревоженному Гарриетту.
— Я… ты был мне хорошим другом, Гарриетт.
— Ты же не собираешься?… Йормун, в последнее время произошло много всякого, но топиться причин нет. Все будет хорошо.
Глаз Йормунганда расширился на мгновение.
— Топиться? Я и не собирался… — Йормунганд улыбнулся и пошел к берегу озера, ближе к воде. Гарриетт ожидал, что из водной глади вынырнет огромная драконья голова, или сам хозяин озера поднимется из глубин, или сияющая влага поднимется и соберется в тело дракона, прозрачное и сияющее в солнечных лучах.
Гарриетт огляделся. Лошади тревожно перебирали копытами, но солнце светило и грело как всегда, от воды долетал легкий ветерок, пели птички. Зелен лишь начала отступать перед осенней прохладой. Но, как и тогда, перед встречей с демоном, Гарриетт чувствовал, что-то не так.
— Ты умрешь в хороший день, — сказал ему умирающий демон.
Гарриетт поднял голову и вдохнул полной грудью.
— Эй, — крикнул он. — Эй, Урд!
Йормунганд подошел к озеру, заглянул в его прозрачные воды и увидел огромную шипастую голову с гребнем посередине. Белая чешуйчатая кожа, золотые глаза. Йормунганд знал, что увидит, но все равно инстинктивно отпрянул.