Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
– Ну что ж...
– майор, как видно, собирался прощаться, и Фридрих решился. Все его подозрения, что Никонов скорее противник, чем союзник, оставались в силе - и даже укрепились в свете новости о возвращении майора в Москву. Если вчера Никонов пытался подтолкнуть его к возвращению в российскую столицу, но неудивительно, если он и сегодня продолжит в том же духе, чтобы Власову не вздумалось вернуться в Бург. Срочный приказ Бобкова говорил о важности готовящегося здесь - но был ли этот приказ в действительности? И все же Фридрих решил задать интересовавший его вопрос. В конце концов, ответ может быть перепроверен через то же крипо, хотя это, очевидно, потребует волокиты с официальным запросом...
– Да - вам ведь уже сообщили о найденном вчера трупе Максима Кокорева?
– осведомился Фридрих, как ни в чем не бывало.
– Еще один труп?
– в интонации не чувствовалось сильного удивления; впрочем, Никонов и не
– Похоже, в последнее время вокруг вас их образуется слишком много. Такими темпами придется признать главным подозреваемым вас, - усменулся майор.
– Или вас, - в тон ему ответил Власов.
– Во всяком случае, кого-то из вашего ведомства. Сначала Гельман, потом Кокорев... точнее, по хронологии было наоборот. Кокорев был убит третьего или четвертого февраля.
– А, так вот почему вы считаете, что я должен об этом знать. Этот Кокорев сотрудничал с Департаментом?
– В свое время да. Так вам о нем неизвестно?
– Ну, если вы думаете, что мы отслеживаем судьбу каждого доносчика...
– Так вы все-таки знаете, что он доносчик!
– Просто предположил, - спокойно ответил Никонов.
– Чаще всего малоизвестные люди сотрудничают с нами именно в такой форме.
– Кажется, вы относитесь к сознательным гражданам без особого почтения, - констатировал Фридрих.
– Уфф, - вздохнул майор.
– Тут сложно. Это у вас в Дойчлянде все просто - если человек информирует власти о нарушителе порядка, он исполняет свой гражданский долг, и никаких претензий морального толка к нему быть не может в принципе. Они были бы, если бы он этот долг не исполнил. Это даже у атлантистов так, что так шокирует наших диссидентов, когда они туда попадают. А в России... с одной стороны, формально все так же, а с другой, детей с малолетства учат, что ябедничать - плохо... даже пословица есть: "Доносчику - первый кнут"... Возможно, виновато инородческое засилье, которое в нашей истории бывало в разных формах, начиная с татар - а с точки зрения некоторых, и с варягов... русский человек воспринимает власть, как нечто чужое и враждебное, хотя в то же время и слишком могущественное, чтобы сопротивляться открыто...
– Но сейчас-то у власти не инородцы. И негоже человеку вашей профессии поддерживать подобные предрассудки, - холодно заметил Власов.
– Ой, да вы бы почитали эти доносы!
– оправдывающиеся нотки в голосе майора сменились брезгливыми.
– Идейные там - большая редкость, уверяю вас. Чаще всего мотивы корыстные. В первую очередь - банальная зависть. То есть, в общем, понятно, что если есть в обществе такая установка, что доносить - плохо, то порядочные люди нам и не пишут, а пишут такие вот... что укрепляет стереотип... замкнутый круг получается... Так, - произнес Никонов уже другим, деловым тоном, - я сейчас как раз сижу перед рехнером и, пока мы тут говорим, нашел этого Кокорева. Дело закрыто... нет, не в связи со смертью, а намного раньше, как не представляющее оперативного интереса. Даже не был присвоен оперативный псевдоним, видимо, разовый донос...
– Дело в том, что этот Кокорев и есть тот "Макс-сука", который некогда донес на Грязнова.
– А, так вот почему вы им заинтересовались... Да, точно. Нет, подождите, тут что-то еще есть. Ссылка на другой раздел... Хм, позже он еще был в разработке как подозреваемый.
– В чем?
– быстро спросил Власов.
– Ничего особо интересного. Распространение "пиратской" музыки. Причем сам он, собственно, распространением и не занимался, только какие-то программки писал для перевода в цифровой формат... Соответственно, привлечь его было не за что. Идейных мотивов не имел, просто работал на заказ. Кажется, с ним даже профилактической беседы проводить не стали. Так вы говорите, он умер?
– Подозреваю, что он убит. В вашем деле это не отражено?
– Я же говорю, дело давно закрыто. Подозреваю, что крипо даже не поставило Департамент в известность.
– Разве в случае смерти от штрика они не должны были это сделать?
– А кто вам сказал, что это смерть от штрика?
– Хм... в самом деле, - смутился Власов.
– Я просто уже привык, что в делах, связанных с моей темой, фигурирует штрик. Но это, конечно, ниоткуда не следует.
– Как и то, что это дело связано с вашей темой.
– Верно. Но мне все же хотелось бы знать, как он умер.
– Возможно, крипо поделится с вами сведениями в обмен на ответную услугу.
В этот момент звякнула почтовая программа, и на экране нотицблока замигал конвертик. Фридрих поспешно открыл письмо.
"Похоже, мы работаем хуже, чем следует, но лучше, чем от нас хотят. Участие в любых операциях русских запрещаю. Будьте на связи, вы можете понадобиться в любой момент. О."
Так, понятно. Старик тоже не знал о визите. И за прошедшие часы задействовал все свои рычаги, чтобы разузнать. Пока ему удалось выяснить только то, что визит будет. Подробности он надеется сообщить позже. И он тоже сильно подозревает подставу со стороны русских спецслужб. Но не знает, каких именно, поэтому на всякий случай велит держаться подальше ото всех...
– Так что мне передать криминалистам?
– напомнил о себе Никонов.
– К сожалению, я не смогу им помочь, - честно ответил Власов.
– Я сообщу, когда Спаде позвонит и изложит условия передачи выкупа, - пожалуй, это не было нарушением мюллеровского приказа.
– Но не более.
– Ну что ж. Не могу приказывать крипо, а вам тем более. А сейчас мне пора на самолет.
Мог ли и этот разговор быть провокацией со стороны Никонова? Говорят, факты - упрямая вещь... зато их интерпретация - вещь чрезвычайно сговорчивая. Только что версия о том, что именно Никонов играет против него, представлялась Власову вполне убедительной - а теперь он вновь видел, что всем тем же фактам можно дать противположное толкование. И опять-таки, уже не в первый раз, майор по собственной инициативе сообщал дополнительные детали... в частности, о причастности Кокорева к контрафактным музыкальным записям. Вот, значит, почему он "долбил одну и ту же музыку", сводя с ума Анну Сергеевну Купцову - должно быть, отлаживал программу... Да, но какое это может иметь отношение к делу? За "пиратскую" музыку не убивают. Ни в Америке, ни уж тем более в России. По краю сознания царапнула ассоциация: звукозапись, книгоиздание... может быть, какая-то уникальная запись, настолько ценная, что... Нет. Не может. Не бывает таких записей. Это не букинистический раритет, ценный сам по себе, копия звукового дата ничем не отличается от оригинала. Если бы Вебер хотя бы был меломаном, еще можно было бы что-то заподозрить, но он не был. А если не музыка? Если запись каких-то тайных переговоров? Вот такое вполне может быть, но кто бы доверил такую запись Кокореву? Да и зачем? Даже если его программа звукозаписи лучше стандартных - бери ее и пользуйся, не привлекая к делу самого программиста. Тем более что он написал и отладил ее еще несколько лет назад. Нет, скорее всего, это тупик. Ничто не указывает на связь Кокорева с делом Вебера. Даже та версия, которую Власов скормил Марте - что Кокореву могли предложить взломать веберовский плат. Каким бы гениальным программистом Макс ни был, он бы не справился с этой задачей за один день. И за год тоже не справился бы. Для используемых Управлением алгоритмов это в принципе невозможно. Ну, предположим, сперва убийца этого не знал, а затем, услышав от исполнителя, что ничего не выйдет, решил убрать его, как видевшего плат. Тоже маловероятно, один день - слишком маленький срок, заказчик наверняка предложил бы пробовать еще...
Нотицблок снова известил о пришедшей почте. Дополнение от Мюллера? Нет. Это оказались распечатки сообщений "Джедая" с "хакерского" форума. Кое-кому из рехнерэкспертов Управления, похоже, пришлось не спать ночь, но защиту они взломали... Кстати, сетевой адрес "Джедая" подтвердил, что это действительно Кокорев. Фридрих быстро просматривал записи. В основном они касались чисто программистских вопросов и к тому же были изложены таким жутким жаргоном, что Власов мало что мог понять. Впрочем, эксперты это уже прочитали, если бы что-то показалось им подозрительным, они бы обратили внимание... С другой стороны, отсутствие замечаний от них тоже ничего не доказывает. Частные технические вопросы мало что говорят о характере задачи в целом, так же, как, к примеру, вопрос о характеристиках какой-то радиодетали не проясняет, что именно собирает человек - личную рацию, цветомузыкальную установку, игрушку с дистанционным управлением или взрыватель для бомбы? Часть реплик были ответами "Джедая" на чужие вопросы, также главным образом технические. Впрочем, манера, в которой он оказывал бескорыстную помощь коллегам, была откровенно хамской, в стиле "специально для тупых объясняю..." Попадались и "бытовые" высказывания - главным образом депрессивные, Кокорев жаловался на то, какое все вокруг дерьмо и как его все достало; со временем его стиль становился все злее и истеричнее. Несколько раз он получал замечания от модератора за грубость или сообщения не по теме. Наконец Фридрих добрался до последнего сообщения. Оно тоже было сумбурным и хамским: в ответ на очередное замечание и угрозу окончательно закрыть ему доступ "Джедай" посылал модератора и всех прочих подальше, потому как у него все равно нет больше времени "ковыряться в вашей песочнице"; из путанных намеков можно было понять, что Кокорев получил некий важный и срочный заказ от каких-то серьезных людей, готовых очень хорошо заплатить. Эти люди явно настаивали на полной конфиденциальности, но и не прихвастнуть, хлопая дверью, "Джедай" не смог, поэтому ограничился намеками...