Юго-Восточная Азия и экспансия Запада в XVII – начале XVIII века
Шрифт:
Между тем Кун в Голландии пожинал плоды своих «подвигов» на службе голландской Ост-Индской компании; правление пожаловало ему 7 тыс. гульденов за завоевание Джакарты, 3 тыс. за завоевание островов Банда и 10 тыс. «за особые заслуги». Сверх того он получил золотую цепь с мемориальной медалью стоимостью 2 тыс. гульденов, а его жалованье было повышено до 800 гульденов в месяц. Сам Кун, впрочем, считал это вознаграждение недостаточным. Ведь он привез в Гаагу развернутый план создания голландской империи на Востоке, которая, по его мнению, должна была принести голландской Ост-Индской компании миллионные прибыли. В октябре 1623 г. Кун представил Генеральным штатам и Совету семнадцати доклад, в котором доказывал, что опора только на флот и дорогостоящие гарнизоны крепостей, рассеянных в Южных морях, неэкономична
Согласно подсчетам Куна, Компания истратила в 1613–1623 гг. 9396 тыс. гульденов, а доход от товаров, привезенных в Голландию, составил 9388 тыс. гульденов, поскольку Компания в эти годы не только осталась без доходов, но и понесла убыток в 8 тыс. гульденов (однако по другим сведениям средний годовой доход Компании в 1602–1622 гг. составлял 15 %) [132, с. 142]. Кун считал, что, если его план будет осуществлен, Компания не только покроет все расходы, но и будет получать 5 млн. гульденов прибыли от внутриазиатской торговли и еще 5 млн. гульденов при условии вовлечения в торговлю Китая. Для этого необходима массовая колонизация завоеванных земель «почтенными людьми с хорошими средствами». Компания подарит этим колонистам землю, плодовые деревья и рабов для ведения хозяйства. Кроме того, она будет продавать этим колонистам патенты на свободную торговлю внутри Южных морей, от мыса Доброй Надежды до Японии. Доходы от этой торговли могут окупить расходы на военный флот и даже на покупку пряностей для Европы. Кроме того, колонисты станут значительной военной силой, готовой всегда поддержать Компанию во всех ее начинаниях.
Это ядро европейских поселенцев Кун предполагал усилить колонистами из Мадагаскара, Бирмы, Китая. В случае же нехватки волонтеров (Кун особенно надеялся на китайцев, которых ценил за трудолюбие) он предлагал просто похищать в азиатских странах нужное число людей. Будучи чужеродным элементом среди местного индонезийского и филиппинского (Кун планировал также захват Филиппин) населения, эти люди поневоле должны будут поддерживать голландскую Компанию, если им предоставят некоторые привилегии. Конечной целью Куна было полное уничтожение всего азиатского и европейского (кроме голландского) мореходства в Южных морях, что принесло бы Компании планируемые Куном прибыли [263, с. 135].
Грандиозный план Куна вызвал возражения с двух сторон. Трезвомыслящий Реаль (предшественник Куна на посту генерал-губернатора) писал: «Это что же — намерение овладеть всей территорией, всем мореходством и даже всем сельским хозяйством в Индиях! Если так, то на что будут жить индийцы (азиаты. — Э. Б.)? Вы их перебьете или заморите голодом? Вы не получите от этого никакого дохода, ибо на пустых морях, на пустых землях и от мертвых людей много ли прибыли можно получить? Силой оружия вы осуществите ваши планы получить монополию на торговлю в Индиях, которая кажется вам прекрасной. Вы не содрогнетесь, используя все несправедливые, даже варварские, средства. Но, таким образом, Компания может стать причиной своей собственной гибели… Компания, напротив, должна пытаться расширять туземную торговлю» [263, с. 137].
С другой позиции подошла к плану Куна значительная часть директоров и пайщиков Компании. Их не волновали вопросы гуманности, но они опасались, что свободная торговля колонистов даже внутри региона понизит доходы Компании. Только в октябре 1624 г. Куну удалось добиться от Совета семнадцати утверждения инструкции о выделении земли колонистам и о том, что врейбюргеры (свободные граждане) смогут получать разрешение на свободную торговлю на Востоке. Голландским семьям, желавшим поселиться в колониях, предоставлялся свободный проезд на судах Ост-Индской компании [242, с. 167–171].
Но в декабре 1624 г. на собрании пайщиков эта инструкция была аннулирована. Борьба между сторонниками и противниками частной инициативы тянулась до марта 1626 г., когда Совет семнадцати отложил решение вопроса о свободной торговле «до выяснения ситуации». Этот вопрос так и не был решен за все время существования Компании. Врейбюргерам было разрешено вести на землях Компании плантационное хозяйство, но весь урожай пряностей они должны были продавать по фиксированным ценам
Кун, поняв, что большего ему не добиться, начал готовиться к отъезду в Индонезию. Английское посольство, пристально следившее за деятельностью своего самого упорного врага, немедленно сделало демарш перед голландским правительством. Английский посол Карлтон потребовал не выпускать Куна на Восток, более того, привлечь его к ответственности как истинного виновника «амбонской резни». Кун был вынужден сесть на корабль, отходящий в Индонезию, тайно, так что об этом не знал даже адмирал, командующий эскадрой. Только шесть, дней спустя, 25 марта 1627 г., Карлтон получил донесение об отплытии Куна и потребовал объяснений от Генеральных штатов. Голландское правительство ответило, что ему ничего об этом неизвестно, а разрешение на выезд Куну не выдавалось. Несколько месяцев спустя, в сентябре 1627 г., когда Кун благополучно достиг Индонезии и вновь вступил в должность генерал-губернатора, Карлтон снова обратился к Генеральным штатам и потребовал отозвать Куна в Голландию. На это он получил издевательский ответ: «Обратитесь к амбонскому суду, так как дело о казни англичан входит в его компетенцию» [242, с. 172–173].
К моменту приезда Куна в Батавию Бантам все еще был сдавлен голландской морской блокадой. Молодой султан Абдул Кадир, избавившийся наконец от регента Ранамангалы, решил нанести голландцам ответный удар. В лесах, окружающих Батавию, появились бантамские отряды, у берегов и даже на рейде Батавии быстроходные бантамские прау стали наносить внезапные удары по голландским кораблям, так же стремительно после этого исчезая. 24 декабря 1627 г. значительный бантамский отряд атаковал Батавскую крепость. Группа бантамских воинов пробилась даже в цитадель, но не смогла в ней закрепиться. Окруженные превосходящими силами врага, бантамцы прибегли к амоку и пробились обратно за стены города, усеяв свой путь трупами голландских солдат. Кун усилил гарнизон Батавии, построил в окрестностях города ряд передовых укреплений и создал специальные кавалерийские подразделения, которые должны были преследовать бантамских партизан. Борьба с Бантамом была далеко еще не закончена, когда для голландцев возникла угроза со стороны другого, более мощного противника — Матарама [158, с. 235; 242, с. 173–174; 263, с, 142].
Государство Матарам и голландская Ост-Индская компания в первой четверги XVII в
В последней четверти XVI в. во внутренней части Центральной Явы в бассейне рек Опак и Прага, впадающих в Индийский океан, возникло государство Матарам. Свое имя оно унаследовало от раннесредневекового индонезийского государства Матарам, гегемония которого над Явой относится к периоду около 1000 г. н. э. Начало новому Матараму положило поселение, основанное в середине XVI в. близ развалин древней столицы Ки Паманаханом, капитаном дворцовой гвардии султана Паджанга. Эту землю он то ли получил в дар от султана за свои военные подвиги, то ли просто занял самочинно, потому что в то время это был бесхозный, практически незаселенный участок джунглей. Постепенно округляя свои владения, Ки Паманахан к моменту своей смерти, в 1584 г., владел небольшим княжеством. Ки Паманахану наследовал его сын Сутавиджайя, вошедший в историю под именем Сенапати Ингалага — Предводитель в борьбе [133, с. 4; 209, с. 22].
Сенапати, так же как и его отец, не был связан с правившим на Яве княжеским кланом ни узами родства, ни узами брака. Правители отдельных областей рыхлого феодального образования во главе с султаном Паджанга считали его выскочкой. Но Сенапати был энергичен, обладал большим дипломатическим и воинским талантом. Первый шаг к возвышению он сделал в 1585 г., когда уговорил правителей двух небольших княжеств — Кеду и Багелена, расположенных к западу от Матарама, не посылать больше дани в Паджанг, а признать своим сюзереном его, Сенапати. Затем он укрепил свой город каменными стенами и сам перестал посылать традиционную дань в Паджанг [132, с. 101; 133, с. 72].