Юность. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

Беляев Илья Андреевич

– А что ты там про Ольгу говорил? – спросил я. – Это наша Подчечуйкина?

Как вспомню ее голос и улыбку – такой смех пробирает, прям, как будто вчера ее видел. Стоп! Я же вчера ее и видел!

– Какая Подчечуйкина? Разве наша «чешуйчатая» здесь живет? У нас же две Ольги. Как раз вторая тут и обитает, ну, в смысле не в трамвае, а недалеко от рынка. Вообще-то ты ее должен знать. Она, по-моему, пришла еще тогда, когда все кругом ломалось и превращалось в хлам. Ее Верка привела с еще одной подружкой. Вспомнил?

У меня что-то давно крутилось в голове, но найти нужную ниточку и потянуть за нее я так и не сумел, и поэтому лишь покачал головой.

– Ну, у нее еще фамилия такая оригинальная – Микробная!

– Ах, Микробная! – наконец прозрел я. – Конечно, я знаю такую.

Теперь-то я вспомнил, что это за девчонка. Она пришла в цирк как раз почти перед самым закрытием «Дела о тараканах». Написать бы все это, да подкинуть Хичкоку, вот бы он обрадовался, а то его «Тайна замка с привидениями» второй год в книжных магазинах валяется. Могу поспорить, ее уже весь город прочитал. К сожалению, писать мне некогда, да и какой из меня писатель? Я же двух слов по нормальному связать не могу, а тут такие события описывать, к тому же во всех подробностях! Нет, это дело не для меня, пусть кто-нибудь другой старается, а я, со своей тройкой по русскому языку и литературе в сторонке посижу и за всем этим творчеством понаблюдаю.

– Так ты про нее совсем ничего не знаешь? – прервал мои мысли Кеша.

– Да пока вроде ничего конкретного, – пожал я плечами.

– У-у, отсталый человек!

– А что, я разве что-то должен знать?

– Кликуху ты ее точно знать должен. Она редкостная, но легко запоминается. Мы ее прозвали «Полировкой».

– Кем? … э-э-э, чем?

– «Полировкой», ну лаком таким, что столы кроют. Дошло?

– А почему именно этой самой?

– А как же иначе? Она же у себя дома все лаком покрывает, начиная от ногтей и заканчивая кинескопом телевизора, ручками и стирашками. Да она сама рассказывала, что в детстве подобное творила.

От удивления я покачал головой и произнес:

– Во дает, а вроде нормальной казалась!

– Куда там, взглянешь на нее – прямая как доска, а уже тринадцать лет было. Вон в моем доме, в соседнем подъезде деваха живет, так по ней не скажешь, что тринадцать. На все восемнадцать тянет. Да зачем далеко ходить, взять, к примеру, мою сестру! У нее все всегда при…

– Хватит! – остановил я его рукой. – Я понял, и нечего мне рассказывать все дословно, не из Африки же приехал!

Мальчик обиженно посмотрел на меня, как будто ему не дали досказать что-то важное и, замолчав, уставился в окно.

Я его совершенно не узнавал. Кто это передо мной? Колошин Иннокентий или его копия? Как он быстро перевоплотился в другого Кешу? Стал использовать такой жаргон, что даже иногда и мне непонятно, на каком языке он разговаривает в данный момент. Что творится кругом? Полнейшее отсутствие внимания со стороны родителей! Куда все смотрят? В полированный ящик, на мексикано-индийско-бразильские «супер вестерны» длинной в два с половиной года, не хуже «Санты-Барбары» в две тысячи серий? Ужас! Кошмар! Кого винить – у всех чистейшая репутация. О чем это я? Ах да…

Дойдя до шатра, я остановился и посмотрел кругом, в надежде отыскать взглядом наш «доморощенный» автобус, но наткнулся лишь на двух милиционеров, сидящих на скамейке около доски объявлений. «Эх! Шибануть бы их током!» – размечтался я. Вздохнув, мы вошли вовнутрь.

Там уже собрались некоторые участники предстоящего вступления, но не все. Не хватало всего двоих, как я оценил, осмотрев все беглым взглядом. Не было сестры Кеши, о которой говорилось чуть ранее, и Микробной, той самой, которая обои полирует. Единственное, чего я не понимал, так это то, почему Вера не пришла вовремя. Не знаю как Микробная (еще не успел хорошо познакомиться), но что касается первой девочки, то я прекрасно знал – раньше она никогда не опаздывала, а приходила намного раньше всех остальных. Что случилось с лучшими артистами? Весеннее обострение? Спящая королева – это хорошо, но встающая рано принцесса еще лучше.

– Ага, вот и вы! – встав из-за стула, воскликнула Подчечуйкина, когда мы только подошли к манежу.

Мне показалось, что она специально сидела как бы в «засаде» и ждала только нашего появления, чтобы выпрыгнуть и всех напугать. Что говорить – дети! В них всегда столько много неистраченного веселья. Взять, к примеру, нашу Олю, о которой я разузнал достаточно много за то время, что мы… я охотился на «тараканов». Да она же сама невинность. Если бы кто-нибудь приглядывался бы так же хорошо, как и я, то сразу согласился с этим. Кто ее не знает, всем советую заглянуть сперва в ее глаза, и все станет ясно. Они всегда блестят… блестят счастьем и радостью, словно драгоценные камни,

… два бриллианта, три карата

Около нее я стою, разинув рот, ребята!

Глазки у нее: две тарелки, три кастрюли

И вообще она – вся в натуре, вся в натуре!

Вообще-то я стоял, разинув рот и смотрел на нее только единожды, когда только-только побелили потолок ее гримерной и часть побелки осыпалась ей на голову. Вскоре она выглядела так, будто на нее высыпали мешок муки. Когда же Оля подошла к зеркалу, крику было… Лучше и не рассказывать. Что вспоминать не очень удавшееся прошлое, а как его не помянуть, когда оно само в голову просится? Вот, к примеру, был еще такой случай, с той же самой Подчечуйкиной…

Это произошло тогда, когда я охотился на «Барабашек» и даже не представлял, что смогу найти. В один прекрасный день, перед репетицией, когда артисты только-только собрались, а мне посчастливилось прийти первым, я невольно стал свидетелем того, как Иннокентий мастер на всякие разные выдумки и шутки, оставил перед дверью Оли небольшую, красиво перевязанную коробочку с неизвестным содержимым. Мне стало любопытно, что он мог ей подсунуть, и я остался на месте, делая вид, как будто кого-то жду. Наконец, появилась главная героиня, подняла коробочку, и на ее лице засияла улыбка. «Поклонники!» – наверняка подумала она. Девочка стояла боком, и мне было прекрасно видно, что происходило дальше. А дальше было вот что: она поспешила развязать ленточки, не решаясь даже зайти в свою гримерную, так как любопытство, всегда, превыше всего. Иногда даже все совершенно забываешь из-за какого-то обыкновенного любопытства, которое даже может перебороть страх. Она открыла коробочку и…

Я смехом чуть не выдал свое присутствие. Что там за система «Ниппель» была, я не знаю, но скажу точно – явно нашего производства. Сейчас попробую Вам объяснить, что к чему! Значит, когда Оля открыла коробку, там сработал какой-то скрытый механизм, что-то вроде катапульты, и в девочку полетела какая-то желтовато-прозрачная субстанция. Она попала ей чуть выше лба и стала медленно стекать по щекам, носу, подбородку и капать на пол. Я изо всех сил напряг зрение и… Бог ты мой! Ведь это самое настоящее куриное яйцо, поданное «фанатами» в знак поклонения. Ай да Кеша, ай да шутник! Всегда найдет повод посмеяться и развеселить других.