Юный техник, 2007 № 07
Шрифт:
Сначала не обратил внимания. Потом встретил еще несколько раз. Оказалось — я поселилась с ним в одном районе.
Я, правда, его не замечала, он ведь сильно изменился. А вообще его предприятие занимается ремонтом. Однажды, как оказалось, они обслуживали мою соседку.
Тогда он заметил, что я живу в квартире напротив, и ради интереса решил справиться, кто я такая. А уж если мою соседку о ком спросить — она расскажет такие вещи, которых ты порой и сама не знаешь.
Оказалось, что я весьма необычная девушка непонятно откуда. Непонятно, ни кто мои родственники,
Дима долго уговаривал меня поехать с ним в его любительскую лабораторию. Я поупиралась, а потом, конечно, согласилась.
Художник Ю. САРАФАНОВ
Двухэтажный дом был деревянным, основание его — сильно подточенным гнилью, вызванной, очевидно, влажностью и временем. Но лаборатория оказалась самой настоящей. Даже творческий беспорядок был налицо.
На кухне сидела девушка лет восемнадцати. Дмитрий сказал:
— Познакомься: Таня — наш консультант.
— Консультант?! — удивилась я.
Дмитрий серьезно кивнул.
— У тебя, конечно, тоже есть выбор, — заметила Таня, — ты можешь уйти. Но тогда ты навсегда останешься ребенком. Если ты не можешь довериться старому другу, то вряд ли сможешь обратиться к кому-то другому.
Я прикусила губу. Татьяна была права.
Татьяна встретилась со мной глазами. Последней моей мыслью было: «Она что, меня гипнотизирует?»
Потом — черная дыра вместо воспоминаний.
Когда открыла глаза, поняла, что уже стемнело, я валяюсь на диване у Дмитрия в лаборатории, а Таня пытается привести меня в чувство. Я села. Голова вроде не сильно кружилась. Встала, посмотрела на часы. Было уже около восьми.
Очевидно, эксперимент не удался. Я вышла в коридор и начала одеваться. А о чем тут говорить?.. Все, что услышала вслед, было Димкино:
— Такси вызвать?
Не попрощавшись, я вышла за дверь. Только приоткрыв дверь подъезда, поняла, что в город неожиданно вернулась зима. Небо было морозно-чистым. Было немного холодно без шапки и в весенней одежде. По пути я не встретила ни одного прохожего, хотя было еще не поздно. Машин тоже не было.
Поняв, что город совершенно пуст, я решила вернуться. Шла я правильно, но дом оказался другой. Немного поколебавшись, я все-таки толкнула дверь подъезда и вошла внутрь.
Это был мой подъезд, только стены не исписаны, да и кодовый замок не стоит. Дверь нашей квартиры была открыта, будто специально для меня.
Едва перешагнув порог кухни, я окунулась в день и свет. Если это и было воспоминанием, то ему было не менее тридцати четырех лет.
За столом сидела мама.
— Где ты была? — спросила она. — Я знаю, уроки давно закончились.
— Я задержалась в школе.
Я поняла, что она меня видит насквозь, и не придумала лучшего, чем играть свою роль.
— Врешь. Я звонила твоей однокласснице. Она сказала, что ты давно пошла домой.
Судя по обстановке, я году в семьдесят втором, мне примерно двенадцать. Именно тогда я перестала расти.
— Объясни, где ты была! — настаивала мама.
— Гуляла, — просто ответила я.
— Она гуляла! Я уже все нервы себе перетрепала, не зная, где ты и что с тобой!
Мама не любила, когда я без предупреждения задерживалась.
— Но я же пришла… — примирительно произнесла я.
— А ты знаешь, который час?
— Нет, — соврала я, понимая, что назревает скандал. Ожидания оправдались. Мама перешла почти на крик:
— Ты уже взрослая! Когда научишься отвечать за свои поступки?
Это была самая банальная родительская фраза. Возможно, потому я и завелась.
— Тогда я не хочу быть взрослой!
Мы обе вышли из себя, и в итоге наговорили друг другу много злых слов. В конце концов, мать выбежала из кухни в слезах. Я тоже ревела. За годы я не стала ни хуже, ни лучше.
Тем временем картина вокруг изменилась. Я все еще была на кухне, но в другом воспоминании. Мама и папа ссорились.
— Если ты не можешь обеспечить семью, зачем тогда ее заводил?! — кричала на отца мама.
— Я не виноват, что нам не выдали зарплату.
— И что теперь? Прикажешь нам всем подохнуть с голоду? А Настя?
— Я займу денег.
— Да? А отдавать? Чем ты будешь отдавать?
— Шла бы ты… — начал отец и повернулся ко мне: — Иди в свою комнату.
Я послушалась. Помню, что было дальше — папа и мама валились от усталости, убивая себя на нескольких работах одновременно. Отношения в семье в тот период оставляли желать лучшего. Я поняла: не хочу таких проблем. Не хочу их усталости, раздражительности и отношений на грани развода.
Не хочу одиночества взрослых, когда некому о тебе позаботиться.
Не хочу вымышленной любви, которая превращается в ненависть. Не хочу верить в то, что выдумали о светлом будущем. На самом деле, у нас все будет так же.
Неожиданно я поняла, что за стеной — куча народа.
Я в третий раз вошла на кухню. Там было много родственников. На головах женщин — черные платки. Они сидели за столом. Я узнала этот день — поминки бабушки. Меня заметила тетя Настя, в честь которой меня назвали, и подозвала к себе. В ее руках был фотоальбом. Мы стали разглядывать старые бабушкины фотографии, начиная с тех, где она молодая, красивая и сильная, заканчивая теми, где она больная и побитая временем. Время согнуло ее, сделало ниже, покрыло лицо сетью морщин. «На десерт» мне достались фотографии с похорон.