Юный техник, 2011 № 04

…Началась же эта история так. В конце 50-х годов XX века по всему Советскому Союзу в обстановке глубокой секретности был проведен набор летчиков-истребителей для испытания новой техники. В результате среди нескольких тысяч кандидатов было отобрано два десятка совершенно здоровых парней небольшого роста и веса.

Из них потом в космосе побывала только дюжина.

Остальные либо погибли во время тренировок, как то случилось 23 марта 1961 года с 24-летним Валентином Бондаренко, сгоревшим в кислородной атмосфере сурдокамеры при случайном пожаре, либо были отчислены из отряда по разным причинам — кто по здоровью, кто за нарушение режима.

В итоге комиссия выбирала кандидата на первый полет из шестерых. В ту шестерку вошли Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриан Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский и Григорий Нелюбов. Никто из них почти до самого старта не знал, кому суждено стать космонавтом № 1.

Лишь перед самым полетом Государственная комиссия из этого списка выделила двоих — Юрия Гагарина и Германа Титова. Их привезли на космодром Байконур и уложили спать — старт намечался на раннее утро.

Будущие космонавты спокойно уснули, зато Главный конструктор Сергей Павлович Королев до утра в беспокойстве проходил вокруг их домика.

Утром космонавтов одели в скафандры и привезли на старт. Юрий Алексеевич Гагарин занял место в кабине, а Герман Степанович Титов в полной боевой готовности остался в автобусе, чтобы в случае необходимости быстро заменить друга.

Но замена не потребовалась. Гагарин вел себя спокойно, даже когда при закрытии люка вдруг загорелась аварийная лампочка, свидетельствовавшая о разгерметизации кабины, и процедуру закрытия люка пришлось произвести повторно.

Наконец все было готово. Специалисты отъехали от готовой к старту ракеты, а пусковая команда заняла свои места в бункере управления. Прозвучало предупреждение о минутной готовности, пошли команды: «Ключ на старт!..», «Зажигание!», «Подъем!» И все присутствовавшие на командном пункте услышали, как из динамиков сквозь грохот ревущих двигателей прозвучал голос Гагарина: «Поехали-и-и!..»

Сам полет прошел более-менее нормально. Во всяком случае, по возвращении через 108 минут на Землю, Ю.А. Гагарин в тот же день написал в своем отчете: «До полета я прошел соответствующую подготовку, программа которой была разработана нашими учеными. Технику изучил хорошо, был полон уверенности в успешном исходе полета».

Далее он указывал, что «гул был не сильнее того, который слышишь в кабине реактивного самолета». Вот только перегрузки все росли, но тренированный организм постепенно привыкал к ним. Правда, на 70-й секунде возникла тряска, а перегрузки возросли настолько, что стало «трудно разговаривать, т. к. стягивало мышцы лица».

После выхода на орбиту появилась невесомость. Космонавт испытывал легкость в теле и не всплыл под потолок кабины только потому, что его удержали в кресле привязные ремни.

«Земля с высоты 175–327 км просматривается очень хорошо, — отмечает космонавт в своем отчете. — Различимы крупные горные массивы, большие реки, лесные массивы, береговая линия, острова. Хорошо видны облака, небо имеет черный цвет»…

Однако не успел Юрий Алексеевич как следует освоиться на орбите, как пришла пора готовиться к посадке. Ведь полет с самого начала был рассчитан всего на один оборот вокруг нашей планеты. В заранее рассчитанное время сработала ТДУ — тормозная двигательная установка, и корабль пошел на снижение. При этом он вдруг «начал вращаться вокруг своих осей с большой скоростью», отмечает Гагарин. Сделать он ничего не мог, поскольку был по существу пассажиром на своем «Востоке-1», все управление осуществлялось с Земли.

А когда сработала автоматика, произошла накладка. При разделении спускаемого аппарата и агрегатного отсека не отстрелился кабель, соединявший аппаратуру в обеих частях корабля. Окончательное разделение произошло, лишь когда кабель перегорел в плотных слоях атмосферы. Таким образом окончательное разделение произошло на 10 минут позже намеченного, в 10.35 по корабельному времени. Самого же космонавта спасла от перегрева специальная обмазка кабины, принявшая на себя весь жар.

Космический корабль «Восток-1»

Система отображения информации и сигнализации корабля «Восток»

В атмосфере вступила в действие парашютная система, постепенно затормозившая падение кабины. «На высоте 7000 метров происходит отстрел крышки люка № 1, хлопок — и крышка люка ушла, я катапультировался быстро, хорошо и мягко. Я стал спускаться на основном парашюте», — отмечает Гагарин.

Казалось бы, все хорошо. Но тут выяснилось, что заело клапан, который должен был дать доступ воздуху в скафандр из атмосферы. И космонавт возился с ним минут шесть, пока не разобрался, в чем дело, и не открыл клапан.

Дальше было приземление на саратовской земле, где космонавта чуть было не приняли за летчика-шпиона. Но крупные красные буквы «СССР» на шлеме и объяснения самого Ю.А. Гагарина привели встречающих в восторг. А сам он, стартовав старшим лейтенантом, приземлился уже майором.

Теперь давайте поговорим о некоторых технических подробностях того памятного полета. Корабль «Восток-1» был выведен на орбиту ракетой-носителем «СЛ-3» — модификацией баллистической военной ракеты «Р-7», при помощи которой запускали еще «Спутник-1». К ракете была добавлена еще одна ступень, которая и вывела «Восток» на орбиту.

Сам космический корабль, весивший 4730 кг, имел длину 4,4 м и диаметр 2,4 м. Космонавт находился в сферическом спускаемом аппарате диаметром 2,3 м и весом 2460 кг. Кресло космонавта было катапультируемым, поскольку спускаемый аппарат при приземлении имел скорость 10 метров в секунду, несмотря на свой парашют, и перегрузка в 100 g оказалась бы смертельной для человека. Поэтому космонавт катапультировался и спустился на собственном парашюте со скоростью 5 метров в секунду. Установить на спускаемом аппарате больший парашют и двигатель мягкой посадки не позволяли жесткие ограничения по весу всей конструкции.